Пока смерть не разлучит нас - Мэри Джонстон

слов; губернатор встал и почтительно поздоровался. Потом его милость направился в нашу сторону, и толпа зрителей подалась вперед перешептываясь.

Он низко поклонился мистрис Перси и сделал вид, будто собирается пройти дальше, но вместо этого остановился перед нею, держа в руке шляпу и склонив свою красивую голову. Его яркие, обрамленные черной бородкой губы улыбались.

– Когда мы с вами в последний раз присутствовали на игре в шары, леди? – спросил он. – Мне памятен один веселый матч, когда я играл против милорда Бэкингема и на нас, улыбаясь, смотрели прекрасные дамы. Самая прекрасная рассмеялась и повязала мне на руку свою ленту.

Леди, к которой он обращался, неподвижно сидела в своем кресле, сложив руки на коленях и невозмутимо глядя ему в лицо.

– Тогда, милорд, я вас еще не знала, – ответила она тихим, нежным голосом. – Знай я вас так, как знаю теперь, я бы отрубила себе руку, прежде чем подарить свою ленту… – Тут она сделала паузу.

– Кому? – тотчас подхватил он.

– Трусу, милорд, – отчетливо проговорила она.

Рука фаворита потянулась к эфесу шпаги, как будто его собеседница была мужчиной. Она же откинулась на спинку кресла и смотрела на него улыбаясь.

Наконец он заговорил вновь – медленно и нарочито многозначительно:

– В тот раз я победил. Я одержу победу и в этот раз, вот увидите, леди… леди Джослин Ли!

Я отпустил спинку ее кресла и шагнул вперед.

– Вы разговариваете с моей женой, милорд Карнэл, – сказал я холодно. – Извольте обратиться к ней подобающим образом. Я жду.

Ролф поднялся с земли и встал рядом со мною. Джереми Спэрроу бесцеремонно протолкался между членами Совета колонии и депутатами Палаты и тоже занял место подле меня. Губернатор настороженно выпрямился в своем золоченом кресле, а в толпе воцарилась мертвая тишина.

– Я жду, милорд, – повторил я.

Он мгновенно поменял тон и опять надел личину искренности и простодушия.

– Это была всего лишь оговорка! – воскликнул он, показывая в улыбке свои белые зубы. – Оговорка вполне естественная – ведь я столь часто обращался к этой даме именно так, когда ни она, ни я еще не имели удовольствия знать вас, капитан Перси.

Он вновь повернулся к ней и поклонился так низко, что перо на его шляпе коснулось земли.

– В тот раз я победил, – повторил он. – Я одержу победу и в этот раз – вот увидите… мистрис Перси.

И он прошествовал дальше к креслу, которое было поставлено специально для него.

Игра началась. Одну команду должен был возглавить я, другую – молодой Клемент. В последний момент он подошел ко мне и с унылым видом сказал:

– Я выхожу из игры, капитан Перси. Милорд попросил меня уступить ему мое место. Видите ли, когда вчера на охоте на меня бросился матерый олень, милорд Карнэл встал на его пути и всадил в него нож. Если бы не он, мне, наверное, пришел бы конец, так что, сами понимаете, теперь я никак не могу ему отказать. Ах, черт, какое невезенье! Дороти Гукин пришла посмотреть на матч, а я не играю!

Милорд и я выступили вперед, держа в руке по самшитовому шару, и посмотрели на губернатора.

– Первым бросает милорд Карнэл, как подобает его высокому званию, – рассудил губернатор.

Карнэл наклонился и бросил шар. Тот быстро покатился по траве и остановился в двух-трех дюймах от шарика-мишени. Затем свой шар бросил я.

– Оба шара равно близки к мишени, – крикнул мастер Мэкок, объявляя мнение судей.

В толпе раздался приглушенный шум. Карнэл едва слышно выругался. Каждый из нас отошел к своей команде, и на наши места встали Ролф и Уэст. Пока они и другие игроки кидали шары, зрители, хотя и наблюдали за игрой со вниманием, продолжали переговариваться, смеяться и делать ставки на фаворитов; но когда вперед вновь выступили мы с милордом, гомон разом смолк и все взгляды устремились на нас. Карнэл бросил, и его шар коснулся мишени. Он выпрямился и улыбнулся. Джереми Спэрроу, стоявший у меня за спиной, тихо застонал; однако мой шар тоже задел мишень. Толпа разразилась восторженным смехом; милорд побагровел и нахмурился. У нас с ним оставался всего лишь один заход. Пока мы ждали, я видел, как его черные глаза пристально изучают каждый дюйм лужайки до блестящего белого шарика.

Думаю, в те минуты он отдал бы даже королевскую милость, только бы попасть в него! Все люди молятся, но не одному и тому же богу. Когда подошла наша очередь бросать и он, держа в руке шар, прицелился, я понял, что сейчас он молится своему духу-покровителю, судьбе, счастливой звезде или чему-то еще в этом же роде, во что он всегда верил и чему поклонялся. Он бросил, я тоже, и толпа затаила дыхание. Мастер Мэкок встал со своего места.

– Ничья, джентльмены! – объявил он.

Возбужденная толпа, галдя, рванулась вперед.

– Молчать! – рявкнул губернатор.

– Пусть играют до победы! – раздалось из толпы.

Милорд сделал еще один бросок, и его шар остановился почти у самой мишени.

– О господи! – тихо взмолился у меня за спиной преподобный Спэрроу, как видно, забыв, что еще утром обрушивался с амвона на «суетные мирские забавы». Я отвел руку назад и бросил изо всей силы. Толпа взорвалась криками, его милость в неистовстве топнул ногой. Мой шар сбил шарик-мишень, и они оба покатились по лужайке, пока не упали на красные и желтые листья, заполнявшие канаву.

Я обернулся и поклонился своему противнику.

– Вы хорошо играете, милорд, – сказал я. – Если бы вам довелось натренировать руку и глаз, охотясь в здешних лесах, исход нашей игры мог бы быть иным.

Он смерил меня высокомерным взглядом.

– Вы очень любезны, сэр, – процедил он сквозь зубы. – Ну что ж, сегодня ты, а завтра я. Можете упиваться своей ничтожной победой.

С этими словами фаворит повернулся ко мне спиной и обратил взор в ту сторону, где река впадала в океан. Я разговаривал с Ролфом и еще несколькими игроками своей команды (далеко не все они решились вступить со мною в беседу), когда он вдруг резко обернулся.

– Ваша честь, – крикнул он губернатору, стоявшему возле кресла мистрис Перси, – у «Счастливого возвращения» высокая кормовая надстройка, не так ли? И на мачте у него, кажется, синий вымпел?

– Верно, – ответил губернатор, подняв голову от белой ручки, которую он только что поцеловал с тяжеловесной галантностью. – А в чем дело, милорд?

– Дело в том, что завтра уже наступило, мой любезнейший капитан, – молвил милорд, обращаясь ко мне. – Госпожа Венера и ее слепой сын Амур выпросили для меня попутный ветер. Смотрите – «Счастливое возвращение» снова здесь!

Закончившийся матч был вмиг забыт. Ни одна из команд так и не вспомнила про приз – обвитую яркими вьюнками бочку