Чего стоит Париж? - Владимир Свержин

Глаза Рейнара позволяли мне видеть то, что нельзя было рассмотреть от ворот, – стволы пистолей в руках де Труавиля а еще одного из моих гвардейцев, направленные между лопаток приставов. Единственное лишнее слово оказалось бы для них последним.

– Знаете ли вы, чей это замок? – Управляющий сделал безнадежную попытку нагнать страху на и без того напуганных собратьев по перу и чернильнице. – Он принадлежит его милости Луи де Беранже, сьеру дю Гуа, любимцу нашего короля! Осознаете ли вы это?!

– Неверно, – немедленно парировал старший из приставов, уловивший в словах управляющего несоответствие букве закона и, по укоренившейся привычке, тотчас же включившийся в предложенную игру. – Замок Аврез ла Форе с 1543 года от рождества Христова принадлежит французской короне, согласно купчей от 8 апреля означенного года, подписанной покойным королем Франциском I и графом Жаком III де Ла Марш. По уложению о королевских владениях, составленных еще при Людовике Святом, распоряжаться землями домена, как то: продавать, закладывать, дарить, награждать, сдавать в аренду, дробить на более мелкие владения, выделять в аппанаж Детям Франции и все прочее – может лишь коронованный государь, и никак иначе. Я спрашиваю вас в последний раз, намерены ли вы открыть ворота или…

– Да! – обреченно выдохнул управляющий. – Но вы поплатитесь за это!

– Я следую закону, сударь, – оскорбился пристав, разворачивая пергамент, скрепленный печатью с королевскими лилиями и безантами Медичи. – И выполняю приказ. Не трудитесь угрожать мне!

Спустя несколько минут ворота были распахнуты и мятежники выведены из «укрытия» во двор.

– Ну шо, Капитан? – Спешившийся Лис, еле сдерживая улыбку, склонился передо мной в церемонном поклоне. – Можно отправляться? Не забыли ли мы здесь чего-нибудь чужого?

– Золото, захваченное в замке Сен-Поль у де Бушажа, – хмыкнул я.

– Ясно. Понял, – резко выпрямился д'Орбиньяк, выискивая взглядом управляющего «моего друга» Беранже. – А-а, вот ты где! Иди-иди сюда! Ты шо, каналья, со следствием в прятки решил поиграть?! – прошипел Рейнар, для верности схватив несчастного за грудки. – Вещдоки скрываешь?! Под трибунал пойдешь! На галерах сгною! Где золото?! Золото где, я тебя спрашиваю?! А ну-ка, – он кивнул пистольерам, – взять его!

– Не надо, господа, что вы! Я и в мыслях не имел! Я все покажу! – лепетал насмерть перепуганный слуга. – Добровольно.

Уж и не знаю, как там сокровища тамплиеров, но то, что в результате посещения Лисом замка Аврез сьер дю Гуа рисковал недосчитаться множества собственных драгоценностей, было ясно как божий день.

– Скорее, скорее! – командовал де Труавиль. – Не забывайте, господа приставы. Вас ждут!

Глава 14

Любая ошибка может стать для вас последней. Пока не допустите следующую.

Правило последней ошибки

«Наварра! – разносилось над лесом. – Наварра!»

Мы отъехали достаточно далеко от ограбленного замка, чтобы наконец остановиться и дать волю чувствам. Мои гасконцы уже месяц не видевшие друг друга, обнимались, радуясь успешному завершению дела. Семь десятков отчаянных головорезов, не верящих ни в Бога, ни в черта, ни в вороний грай, были немалой силой для путешествия по дорогам Франции. Оставалось лишь решить, куда направить эту силу. Логика подмазывала, что король Наварры должен пробираться либо к себе домой – в Гасконь, либо в столицу своих единоверцев – Ла-Рошель. Но в моем случае логика была плохим подспорьем. Я не был истинным Генрихом Наваррским. Теперь в этом не было сомнений. А стало быть, отправляться в места, где все, начиная от последнего мельника и заканчивая кормилицей, помнят настоящего Бурбона с колыбели, – полное безумие!

Пока что мне везло со старыми знакомыми, но испытывать любовь столь ветреной девушки, как фортуна, – дело весьма наказуемое, причем наказуемое внезапно. К тому же, как ни крути, но пропавший из Лувра глава гугенотской партии наверняка в своих действиях исходил из той же логики.

Гасконь и Ла-Рошель были местами, где шанс столкнуться нос к носу с истинным сыном Жанны д'Альбре возрастал изо дня в день. То, что до сих пор о реальном Генрихе Наваррском ничего не было слышно, не означало еще ровным счетом ничего. Он мог отсиживаться в каком-нибудь убежище, мог быть ранен. К тому же информация о его деяниях могла попросту не дойти до нас. С другой стороны, мы были чужаками в этом мире, и все, что происходило вокруг, было чужой болью и чужой радостью. Если дело обстояло именно так, как говорил Лис, и наша задача заключалась в банальной подмене моего двойника, то необходимо было возвращаться. Что мудрить – мы не справились с порученной задачей.

Я посмотрел на пистольеров, радующихся как дети, на Мано, де Труавиля, Конфьянс, Жозефину, брата Адриэна, также не скрывающих своих эмоций по поводу нашего освобождения…

Война, которую вел Генрих Наваррский, была чужой войной, но все эти люди, сами того не зная, шли не за ним и не в нем видели короля и командира. И я не имел права обмануть их надежды.

– Ну шо, Капитан, куда дальше? – подъехал ко мне д'Орбиньяк.

– Лис, если считать нас сотрудниками этого самого Института, куда мы должны теперь отправляться?

– Ну, если считать сотрудниками, то в ближайшую камеру перехода. Мы здесь все, шо могли, уже отчебучили. Правда, ближайшая камера перехода после взрыва в Лувре слегка полузасыпана, но пан Михал обещал, что недели через две она уже будет нормально фунциклировать. Так что, если пожелаешь – где-то полмесяца на розыски доктора Фауста или какого-нибудь еще доктора Кашпировского у нас есть. Большой, кстати, спец. Мозги рассасывает аж на раз.

– А как же Генрих Наваррский?

Мой друг вздохнул:

– Вальдар, если этот без вести и совести пропавший монарх жив, то рано или поздно он найдется. А если нет, ты что же, планируешь до конца дней работать его дублером?! А впрочем, если хочешь, запроси Базу. Хотя нет, лучше я сам. А то там девушки нервные – ляпнешь еще что-нибудь от имени и по поручению товарища Наваррского, и палата лордов номер шесть обрыдается, глядя, как тебя приматывают к койке промеж императора Наполеона и одноименного пирожного.

– Хорошо, свяжись, – согласно кивнул я, честно говоря, слабо представляя суть грозящей мне опасности, однако по тону моего друга понимая, что это не пустая угроза. – Приставов уже отправили?

– Пока нет.

– Отправьте, а то, не ровен час, действительно волки стражников погрызут. Да, вот еще что. Много ли золота в Аврезе прихватили?

– Ну, так, навскидку, плюс-минус трамвайная остановка, – тысяч до восьми ливров будет.

Глядя на хитрое лицо моего соратника, легко можно было предположить, что подсчет этот более чем приблизителен и на самом деле захваченная сумма могла быть изрядно большей.

– Рейнар, у тебя есть совесть? – печально вздохнул я, памятуя о том, что с хозяином Авреза мы расстались союзниками и почти что друзьями.

– Не-а, – мотнул головой д'Орбиньяк. – В третьем классе на красный карандаш поменял. Но ты знаешь, я тут по замку шарился – тоже ее не обнаружил. Неходовой товар. Так шо уж не обессудь!

– Ладно. – Я махнул рукой. – Сделай вот что. Выдай приставам по десятку золотых да еще по паре ливров на каждого стражника.

– С каких таких бодунов? – поспешил возмутиться Лис, по всей видимости, не привыкший просто так расставаться с честно награбленным.

– Шевалье, война войной, но я не хочу своими руками создавать врагов. Щедрость – первейшая добродетель государя.

– А-а-а! Понял-понял-понял! – Глаза моего собеседника хитро блеснули. – Ты не знаешь, у попа с собой писчие принадлежности есть?

– Конечно, – ответил я, памятуя о манере брата Адриэна, как истинного бенедиктинца, всегда носить на поясе перья, чернильницу и чистые пергаменты. – Но…

– Капитан, ща усе будет! – Он поспешно направился к маячившему поодаль монаху. – Сир, жди меня, и я вернусь. Только очень жди!

Лис исчез, оставляя меня наедине с печальными мыслями о необходимости и правильности нашего пребывания в этом мире. Что мудрить – количество тузов в нашей колоде отнюдь не совпадало с принятым джентльменами. Что могло послужить оправданием такому грандиозному шулерству? Ведь, по сути, зная расклад колоды, мы не моргнув глазом сдавали своим избранникам полную руку козырей.

Король Генрих Наваррский каким-то образом пропал из Лувра после того, как Мано, предводительствуя своими храбрецами, кстати, в большинстве своем католиками, явился туда умереть рядом с государем или же спастись вместе с ним. Генрих растворился в ночи, оставив пистольеров и всех, кто к ним примкнул, погибать среди развалин королевского дворца. Но мы, возомнив себя руками Господа, играем за Генриха Наваррского.

Карл IX, погибший, думая, что спасает мужа своей сестры, рисковал головой, демонстрируя воистину рыцарское благородство и великодушие. Однако Карл IX нас не интересует. И брат его, Генрих Анжуйский, и их несчастная мать, на руках у которой один за другим умирают с такой болью и унижением доставшиеся дети, нас тоже не интересуют. Нам нужен Беарнец, а все остальное вокруг может гореть синим пламенем!