Шрифт:
Интервал:
Закладка:
По сути, дю Гуа попал в сети, заботливо расставленные им для вождя гугенотов. Он так хотел убедить меня, что союз с королем Генрихом, заключенный его стараниями, будет панацеей от всех бед, что даже не заметил, как мое согласие уводит его все дальше от первоначального замысла.
Однако, как бы то ни было, сейчас у меня была полная свобода передвижений по замку, и грех было этим не воспользоваться. Вызвав слуг, я спешно оделся, дикарски комкая священный ритуал королевского рассвета. Но чего еще ждать от такого неотесанного мужлана, как король Наварры, да еще, как выясняется, псевдокороль! Теперь у меня наконец-то, было время пристальнее рассмотреть щедрый подарок Генриха Анжуйского своему фавориту.
Аврез ла Форе возвышался посреди обширной поляны, должно быть, искусственной, на довольно высоком насыпном холме. Подобная манера строить замки в этих краях была известна очень давно. Возможно, еще со времен нашествия безжалостного норманнского конунга Ролло. Однако от прежних незамысловатых укреплений уже не осталось и следа. Аврез давно разросся за пределы, первоначально отведенные для строительства, и теперь являл собою странную смесь мощных, хотя и не слишком высоких стен романской постройки и позднеготического особняка, должно быть, времен короля Франциска I. Центральная башня этого величаво изящного сооружения была увенчана высокой крышей-колпаком и множеством маленьких башенок-стрельниц, толпящихся вокруг нее, точно дети в остроконечных шляпах вокруг елки.
Невзирая на настороженные взгляды гарнизона замка, я поднялся на стены и неспешно, насвистывая что-то себе под нос, обошел их по периметру. Трое стражников следовали чуть поодаль сзади. Еще трое – немного впереди. В остальном же я был совершенно свободен. Однако мне не было никакого дела до незваных попутчиков. Я с видимым удовольствием разглядывал открывавшиеся со стены пейзажи, прикидывая в уме, откуда сейчас в сторону Авреза глядят настороженные глаза моих друзей. То, что они прятались здесь поблизости, не вызывало сомнений. Попытка брата Адриэна проникнуть в замок была лишь первой ласточкой в той невообразимой стае ей подобных, которые грозили обрушиться на замок в ближайшие часы.
– Ваше Величество! Какая негаданная встреча! – услышал я, спускаясь во двор по каменной лестнице. – Не ждал увидеть вас здесь! Рад вас приветствовать!
Я повернулся к говорившему, невольно пытаясь вспомнить его лицо. Тщетно. Должно быть. Лис действительно говорил правду. Я был лишь копией Генриха Бурбона с диковинными обрывками собственной памяти и, конечно же, полным отсутствием воспоминаний моего венценосного двойника. Если сейчас предполагалось, что человек, окликнувший меня, мой старый знакомец – я вынужден был его огорчить. Увиденное лицо не вызывало даже смутного намека на воспоминания. Впрочем, определить профессию окликавшего не составляло никакого труда. Колпак, точь-в-точь напоминающий крышу замкового донжона, длинный темный балахон, расшитый золотыми звездами и полумесяцами, порядком истрепанный и, должно быть, в последние годы не знавший стирки; длинные, тонкие, потемневшие от реактивов пальцы – ни дать ни взять классический портрет придворного алхимика, астролога и прочих магических дел магистра.
– Вы меня не помните? – чуть удивленно распахивая серые, почти детские глаза, спросил алхимик, видя мое замешательство. – Я Аббатиас. Я бывал в вашем дворце, когда вы еще мальчиком, вот таким вот крошкой, приезжали в Париж со своей матушкой, мир праху ее.
– Ах, Аббатиас! – У меня моментально отлегло от сердца: мало ли кого я не запомнил из людей, виденных в раннеподростковом возрасте. – Конечно-конечно, припоминаю. Вы еще тогда показывали странные фокусы! – нимало не смущаясь, выпалил я. Что же еще мог делать алхимик во дворце королевы Наваррской?!
– О да, сир! Только это были не фокусы, а научные опыты! – горделиво поправил меня мэтр Аббатиас. – А еще я составлял гороскопы вам и вашей матушке, а также гадал по руке и на кофейной гуще.
Гордый тон приверженца тайного знания недвусмысленно свидетельствовал о том, сколь высокое значение он придает своим изысканиям.
– Конечно, конечно. – Я отвесил мэтру почтительнейший полупоклон. – Прошу извинить мою неловкость, почтеннейший господин Аббатиас. Поверьте, я и в мыслях не имел обидеть такого высокомудрого ученого, как вы. Признаться, я несколько удивился, увидев вас здесь, в лесной глуши. Вам более подошла бы кафедра Сорбонны.
Польщенный астролог зарделся, принимая мою учтивую лесть за чистосердечную похвалу своих многочисленных талантов.
– Благодарю за похвалу, сир! – Он сделал попытку поклониться, столь нелепую и малоподходящую к расшитому балахону, что я невольно улыбнулся.
По всему было видно, что передо мной человек беззлобный, искренний и так же мало интересующийся происходящим за стенами замка, как и погруженный в глубины философского искания на стезе Великого делания.
– Я уже четыре года живу здесь, – пустился в объяснения ученый муж. – Тех двадцати пяти су в день, которые выделяет мне казна, маловато для того, чтобы жить в Париже. А здесь у меня есть кров и стол. Благородный господин де Беранже, недавно получивший замок в дар от нового короля, изволил оставить в силе распоряжения покойного государя на этот счет. У меня прекрасная лаборатория, и хотя я не жалкий суфлер [26] , обещающий озолотить своего господина, точно языческий бог Зевс царя Мидаса, но порою я открываю столь много интересного, что даже принц Алансонский почтил мою работу своим высочайшим вниманием. К тому же в моем распоряжении весь этот лес. – Аббатиас обвел рукой вокруг себя. – В нем весьма много замечательных трав, кореньев и цветов, обладающих поистине чудесными свойствами.
«Он ходит в лес!» – эта мысль молнией блеснула среди банальных восхвалений деревенского образа жизни, немедленно возвращая мой интерес речам адепта тайного знания.
– Вы что же, ходите один в эту чащобу, полную диких зверей и, вероятно, разбойников-душегубов?
– Звери не трогают меня, – незамедлительно отозвался светоч сокровенного знания. – А лихим людям и подавно нечего с меня взять.
В первом, честно говоря, я не сомневался. Даже при моем довольно слабом обонянии запах химикатов отбивал охоту приближаться к его многомудрому обладателю ближе, чем на четверть лье, со вторым… Впрочем, меня сейчас волновало совсем иное.
– Все, что вы говорите, почтеннейший господин Аббатиас, весьма интересно. Я бы, пожалуй, желал, если это, конечно, не нарушит ваши планы, разделить с вами утреннюю трапезу. Идемте со мной. Полагаю, завтрак уже подан. Я и дворяне моего эскорта будем рады видеть за одним столом столь сияющий светоч высоких знаний.
– Я… Да я… – замялся Аббатиас. – Смею ли я?
– Полноте, мой дорогой. – Я приблизился к последователю Николаса Фламеля [27] , затаив дыхание, чтобы не ощущать столь насыщенный аромат науки великого творения. – К тому же я был бы благодарен вам, если бы вы скрасили трапезу рассказом о посещении вашей лаборатории принцем Алансонским .
Завтрак действительно дожидался нас в той самой зале, в которой нынче ночью любезный хозяин убеждал меня в необходимости союза с Генрихом Анжуйским, намекая на какие-то почти демонические силы, стоящие за убийством короля Карла. Утренняя трапеза была не менее обильна, чем вечерняя. Однако я впервые видел, чтобы прожорливые гасконцы так быстро, да еще и по доброй воле, оставляли свои места у стола, все еще радовавшего глаз разнообразием снеди и богатством! сервировки. Впрочем, моему собеседнику до этого не было никакого дела. Забывая время от времени пользоваться вилкой, он подхватывал с блюда куски жареного мяса, опускал их в соусник и продолжал рассказывать, не обращая внимания на жир и соус, капающие на фламандскую скатерть:
– Тогда Франсуа спросил меня, могу ли я вырастить для него черный алмаз.
– Разве такое возможно? – спросил я, стараясь глядеть чуть в сторону.
– В общем-то да, – кивнул мэтр Аббатиас. – Но это весьма опасное деяние. Конечно, черный алмаз невероятно красив, но еще более коварен. Ведь точно так, как алмаз истинный есть затвердевший солнечный свет и потому он питает энергией жизни всякого, кто его носит, камень, о котором просил меня герцог Алансонский, есть запечатленное сияние Луны, покровительницы ведьм и колдунов, мрачной богини Селены – холодной и безжизненной. Он способен изменить судьбу того, кто его носит, впитав в себя пламень жизни. Его высочество, должно быть, просто не знал этого…
Я согласно кивнул головой. Конечно же, французский принц крови, без пяти минут король Речи Посполитой, должен был оставаться вне подозрений, хотя лично я полагал, что Франсуа Алансонский был прекрасно осведомлен о чудесных свойствах камня. Интересно, в подарок кому он предназначался?! Впрочем, меня сейчас больше заботило другое. Возможность передать записку за стены замка. Точно подслушав мои мысли, Аббатиас прервал сам себя и, поглядев в окно, всплеснул руками:
- Все лорды Камелота - Владимир Свержин - Альтернативная история
- Трехглавый орел - Владимир Свержин - Альтернативная история
- Воронья стража - Владимир Свержин - Альтернативная история
- Время наступает - Владимир Свержин - Альтернативная история
- Личный враг императора - Владимир Свержин - Альтернативная история
- Внутренняя линия - Владимир Свержин - Альтернативная история
- Внутренняя линия - Владимир Свержин - Альтернативная история
- Колесничие Фортуны - Владимир Свержин - Альтернативная история
- Случайная глава - Евгений Красницкий - Альтернативная история
- Подарок богини зимы, или Стукнутый в голову инопришеленец (СИ) - Завойчинская Милена - Альтернативная история