Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Простите покорно, сир! Я тут заболтался. Мне же надо идти в лес. Сейчас как раз час цветения Лацетии Компинус! Прошу позволения откланяться. Ваше Величество.
– В лес? Ну да, конечно. Лацетия Компинус – дело серьезное! Кстати, друг мой, там в лесу находится еще часть моих людей. Окажите любезность – снесите им записку. Полагаю, это не затруднит вас?
– Ну что вы, сир! Это не доставит мне никаких хлопот. Но как я найду их?
– Не трудитесь, они сами вас найдут, – небрежно заверил я ученого.
В этом я не сомневался. Наверняка выставленные Мано наблюдатели тщательно отслеживали всех входящих и выходящих из замка. И уж такой лакомый кусок, как одинокий алхимик, де Батц наверняка не упустит. Через несколько минут я уже протягивал любезному естествоиспытателю послание для своего лейтенанта:
– Прошу вас, почтеннейший мэтр Аббатиас.
– Можете не сомневаться, сир? – Ученый принял из моих рук сложенный вчетверо листок. Внезапно взгляд его стал озадаченным, точно вместо бумаги я протянул ему исписанную иероглифами плиту. – Прошу прощения, сир! Извините, бога ради, мою дерзость, но вы позволите взглянуть на ваши руки?
Не дождавшись ответа, со страстью исследователя, стирающей сословные различия, он ухватил меня за запястье и, развернув к себе ладони, впился в них взглядом.
– Невероятно!.. Невероятно! – после короткой паузы прошептал он. – Весьма странные линии. Жизнь краткая, но в то же время не имеющая конца. Однако странно другое. Это совсем не те линии, которые были у вас десять лет тому назад.
Лис говорил правду. Если до этого опознания у меня и оставались какие-либо сомнения, сейчас они развеялись окончательно. Я носил имя Вальдар Камдил, был англичанином, вернее, вестфольдингом и, что самое главное, являлся чужаком, абсолютным чужаком в этом мире. И в то же время не помнил этого – ни своего дома, ни семьи, ни прежней жизни. Одни клочки, обрывки – вроде как нынче ночью с сокровищами тамплиеров.
– Тише, Аббатиас, прошу вас, тише! Это великая тайна! Заклинаю вас, никому о ней не говорите. Месяц тому назад в результате страшного взрыва я впал в беспамятство, а когда очнулся – вот, сами видите… – Горечь моего вздоха была непередаваемой. – К тому же я много забыл. Быть может, вы, Мэтр, способны помочь мне вновь обрести себя?
– Нет, – покачал головой мой собеседник. – Это выше моих сил. Даже не знаю, кто мог бы помочь вам в этом. Вот разве что Жан Сибелликус взялся бы вернуть вам утерянную память.
– Сибелликус? – переспросил я, отчего-то напрягаясь. – Доктор Фауст?
– Он самый, Ваше Величество. Впрочем, вероятно, никто уже не знает, где он сейчас живет. Одно лишь известно о нем: он жив.
Глава 13
Слабый пол сильнее сильного в силу слабости сильного пола к слабому.
Нинон де ЛанклоУченый скрылся за дверью, должно быть, на ходу обдумывая невиданный им доселе парадокс изменения линий на руке. Я готов был биться об заклад, что добродушный хиромант и в мыслях не имел числить за мной коварный подвох. Еще бы, я ведь так быстро вспомнил его, а стало быть, попросту не мог быть самозванцем! Знай мэтр Аббатиас о Варфоломеевской ночи, он и вовсе бы отринул прочь сомнения. Надо быть сумасшедшим, чтобы выдавать себя за короля Наварры, разыскиваемого во всех концах Франции. Но, похоже, в лесной глуши новости о беспорядках в столице и по сей день были неведомы. Так что чудо, которому он только что был свидетелем, непременно должно было иметь естественное научное объяснение. В раздумьях о природе столь загадочного феномена он и покинул замок.
Итак, я остался один. Наконец-то нашелся человек, способный если не помочь мне в розысках самого себя, то уж, во всяком случае, внятно посоветовать, кто бы это мог сделать. Жан Сибелликус. Странное дело, услышав это имя, я почти автоматически выпалил: «Доктор Фауст!» Теперь оставалось вспомнить, кто это такой. В голове моей крутились какие-то черти, лаборатории алхимиков и почему-то металлическая труба с хитрыми приспособлениями и ручками, при помощи которой солдат в странного вида форме поджигал устрашающего вида бронированное чудовище с огромным хоботом-пушкой. Но если об этом знал я, наверняка мог знать и Лис.
– «Генрих Наваррский вызывает шевалье д'Орбиньяка».
– «Здрасте! Слезай, приехали! Напольон саморощенный! Капитан, шо это тебя там проняло?»
– «Лис! Скажи, пожалуйста, кто такой доктор Фауст?»
– «Фауст? Литературный персонаж из пяти букв. Автор – Гёте».
– «Нет», – с сомнением проговорил я. – «Не получается».
– «Что, не Гёте?»
– «Я не о том. Местный алхимик, астролог, хиромант и тому подобное, мэтр Аббатиас утверждает, что память мне может вернуть Жан Сибелликус».
– «Ну? И шо теперь?»
– «Так вот, по-моему, Сибелликус – это тот самый Фауст и есть».
– «Как скажешь, – согласился Рейнар. – Ты умный, тебе виднее. Если хочешь, могу уточнить, что по этому поводу имеется в загашниках на Базе».
– «Да уж, сделай милость».
– «Кстати, к вопросу о милости. Ты там подсуетился, шоб твои лесные братья во мне дырок не наковыряли?»
– «Я послал записку. Надеюсь, де Батц ее получит».
– «Я тоже очень на это надеюсь. Ладно, отбой связи. Как только шо накопаю – тотчас дербяну. Будь здоров, не кашляй».
Я вновь остался в одиночестве, обдумывая сложившуюся ситуацию. Мне живо представлялось то, что могло вскоре произойти на лесной дороге. Наверняка Мано попытается перехватить эскорт судебных приставов, едущих в Аврез по мою душу. На въезде ли, на выезде – бог весть! Сколько солдат будет в эскорте – тоже неизвестно. Успех засады весьма гадателен. Я постарался отогнать мысль, живописующую кровавую схватку в лесу и гибель в ней моих друзей. Как ни крути – отсюда надо выбираться. Не ровен час, вернется дю Гуа с трофейной гробовой доской. Тогда уж придется изыскивать на ней тайные знаки, оставленные тамплиерами посредством несгибаемых буров жуков-древоточцев и плести очередные несусветные байки о картах тайных ходов и пещерах с сокровищами, таящихся в горных кручах.
Я невольно улыбнулся, возвращаясь к нашей ночной беседе. Кстати, что там Беранже говорил по поводу смерти Карла IX? Комнатный дворянин, викарий архиепископа… В момент разговора я подсознательно воспринял его слова как дежурную дворцовую сплетню. А если нет?! Если все действительно было так, как говорил Луи?! Ниточка от истинного убийцы тянется высоко наверх к иерархам матери нашей – Римской Католической Церкви? Тьфу ты, Сакр Дье, я же гугенот! Впрочем, нет. Это Генрих гугенот, а я, вероятно, все-таки католик. Если предположить, что «авторами» смерти Карла действительно являются отцы Церкви, выходит достаточно занятная штука.
Карл IX ненадежен. Он проявляет явные симпатии к гугенотам, в восторге от Колиньи, намерен вот-вот развязать войну с Испанией, поддерживает мятежников герцога Орлеанского, – стало быть. его необходимо убрать. Ему должен наследовать герцог Анжуйский, куда более ревностный католик, чем старший брат. Но Генрих должен вот-вот отправиться королем в Речь Посполитую, и тогда трон достанется Франсуа Алансонскому, который отнюдь не стоек в вопросах веры. Теперь, после смерти Карла, ситуация в корне изменилась. Франсуа отправится в Польшу, Генрих сядет на французский на престол. Но если предсказания Руджиери верны, процарствует недолго. А дальше на горизонте маячит фигура герцога Гиза, стоящего во главе Священной Лиги. Если Церковь поддержит его, как некогда поддержала заговорщика и цареубийцу Пипина Короткого, отнявшего трон у доброго короля Дагоберта, во Франции легко может произойти смена династий. Но если это так… Все сходится на том, что у меня есть о чем поговорить не только с дю Гуа и Генрихом Валуа, но и с мадам Екатериной. Как говорится, в такую эту игру можно играть вдвоем!
Эта мысль придала мне новых сил. Я начал расхаживать по зале, вымеряя шагами ее длину и обдумывая, как можно добраться до викария Парижского архиепископа, которого зачем-то собираются отослать к престолу римского понтифика. Уж не знаю, за наградой ли? Или же, наоборот, по пути в Рим у достойного прелата внезапно случится острое расстройство желудка, в результате которого его ждет радостная встреча с безвременно почившим племянником. И все-таки представляется маловероятным, чтобы убийство короля было делом жалкой кучки дворян и священников, не связанных с кем-то из венценосной семейки. Нет побудительного мотива. Впрочем? А если…
Ну да, конечно! Как я раньше об этом не подумал! Римский престол сам вполне мог пойти на такое. Екатерина замышляла бойню в ночь святого Варфоломея, чтобы разделаться одним махом и с гугенотами, и с лигистами. Гиз, в свою очередь, хотел уничтожить обе ветви королевского дома Капетингов, а Святая Церковь кротко и смиренно желала победы Священной Лиги, надеясь не только сокрушить ненавистную ересь, но и вернуть Церкви огромные земельные угодья, отнятые у нее еще при Франциске I. А уж как далеко могли зайти церковники в своей обжигающей любви к ближнему, Европа помнила очень явственно. И силы у слуг Божьих теперь имелись немалые. Люди, о делах которых было известно куда более, чем о них самих. Воинство Иисуса – иезуиты.
- Все лорды Камелота - Владимир Свержин - Альтернативная история
- Трехглавый орел - Владимир Свержин - Альтернативная история
- Воронья стража - Владимир Свержин - Альтернативная история
- Время наступает - Владимир Свержин - Альтернативная история
- Личный враг императора - Владимир Свержин - Альтернативная история
- Внутренняя линия - Владимир Свержин - Альтернативная история
- Внутренняя линия - Владимир Свержин - Альтернативная история
- Колесничие Фортуны - Владимир Свержин - Альтернативная история
- Случайная глава - Евгений Красницкий - Альтернативная история
- Подарок богини зимы, или Стукнутый в голову инопришеленец (СИ) - Завойчинская Милена - Альтернативная история