Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– «Карабатц-Барабатц», – завывающим голосом промолвил Лис, глядя, как бравый гасконец, на ходу придерживая штаны, улепетывает в лес, без дороги проламываясь через подлесок. – «Хорошо бежит. Чувствуется богатый боевой опыт. Кстати, Капитан, девонька, как я понимаю, та самая, что вы из Сен-Поля поперли. А то тогда чьи ягодицы?»
– «Шевалье!» – возмутился я. – «Потрудитесь подбирать выражения! Эти люди рискуют ради нас жизнью. Женщина, о которой вы столь непочтительно отозвались, не имеет титула, на это поправимо. Зато Господь сверх всякой меры наградил ее верностью, умом и добротой».
– «Вальдар», – примирительно начал д'Орбиньяк. – «Ну что ты взъелся? Хорошие ягодицы! Просто отличные. Лично я бы поменял на них все головы моего конвоя плюс Паучиху целиком. О, орлы!» – Адъютант по особо тяжким продемонстрировал мне полтора десятка стражников, рискнувших пуститься вдогон Мано по кустам и буеракам. – «Безумные птицы! Как полетели, как полетели! Сколько там у тебя бойцов?»
– «Вероятно, не менее пяти десятков», – прикидывая в уме возможные потери личного состава во время смуты в Понтуазе, ответил я. – «Де Труавиль знает свое дело. У него пистольеры разбрестись не могли».
– «Вот и славно. Тогда можно устроиться поудобнее и ждать антракта. Капитан, если бы ты только знал, как я люблю мнить себя стратегом, видя бой со стороны! Это что-то!»
Стражи порядка, выделенные парижским прево для конвоирования высокопоставленного пленника, повинуясь приказу старшего из судебных приставов, скрылись в лесу. Сами же почтенные клерки Дворца правосудия, связанный Лис и пятеро всадников, оставленных в резерве, дожидались их возвращения, стоя на дороге и созерцая все еще всхлипывающую девушку.
– Не плачьте, сударыня! – любезным тоном обратился к Конфьянс один из камердинеров Фемиды. – Все уже позади, Разбойника обязательно схватят.
– Вы так думаете, мсье? – утирая рукой заплаканные глаза, проговорила Конфьянс своим певучим голоском.
– Уверен, мадемуазель!
– А я – нет. – Падчерица адмирала Колиньи кинула быстрый взгляд на приближающуюся Жози, уже поправившую, насколько это было возможно, остатки своего платья и даже набросившую на плечи серый дорожный плащ из английской шерсти.
– Но почему? – удивился старший пристав.
– В лесу ваших людей ожидает засада, – печально вздохнула прелестница. – Они обречены.
– Откуда вы знаете, сударыня? – насторожился судейский крючок.
– Я слышала план разбойников, мсье. Вначале они намеревались отсечь охрану, и, как сами видите, это им удалось. Потом. – Прекрасная дама проникновенно взглянула в глаза собеседника. – Потом, сказал Мано, вас можно будет брать голыми руками.
– Голыми руками? – гневно хмурясь, переспросил пристав.
– Не совсем! – вклинилась в разговор Жози, и из-под темного плаща блеснула чудными брешийскими стволами пара пистолей. – Не делайте глупостей, судари мои! – прикрикнула она на стражников, собравшихся было опустить пики. – Ибо клянусь ночным колпаком маршала Таванна, кормившим меня последние годы, если вдруг я промахнусь, они не промажут!
Увлеченный разворачивающимся на дороге спектаклем Лис, да и все остальные его спутники позабыли глядеть по сторонам. А зря! Кусты по обе стороны тракта зашевелились, и из них в полном молчании выступили две дюжины пистольеров, не спускающих пристальных взглядов со своих гарцующих в седлах мишеней.
– Господа! – тоном суровым, будто всю жизнь лишь тем и занималась, что водила в бой полки, скомандовала Жозефина. – Тихо, без паники и суеты, бросайте на землю оружие. Все оружие! По одному! И, прошу вас, не заставляйте меня убивать!
– Благодарю вас, мсье, – с нежной улыбкой обращаясь к своему давешнему собеседнику, произнесла Конфьянс. – За то, что вы не пожелали проливать кровь этих несчастных. Господь не забудет вашу доброту.
– «Вот это бабцы!» – восхитился Лис. – «Вот это выход из-за печки! Капитан, я в восхищении! Когда мне развяжут руки, я лично организую конную овацию и воспевание их в эпических балладах».
– «Только ты уж поосторожнее», – усмехнулся я. – «Кажется, Мано весьма ревнив».
– «А шо я, шо я?!» – возмутился Рейнар. – «Я ж только так, обелить-покрасить. А если шо, так я ж шо ж! К тому же». – В тоне моего верного соратника появилась по-лисьи коварная нотка. – «Как гласит мудрая французская пословица: „Глаза и руки друга еще не делают мужа рогоносцем!“ Вот он, глас народа, который, как утверждают ведущие ученые, глас Божий!»
– «Боюсь, друг мой, что у этой пословицы нет перевода на гасконское наречье».
– «Увы! Есть еще языковые барьеры на светлом пути высокой, но чистой любви», – опять затараторил д'Орбиньяк.
Из лесу послышалось конское ржание и окрик Мано, спешившего оповестить соратников о благополучном завершении операции.
– «О! А вот и де Батц», – радостно заметил я. – «Как раз можешь поведать ему о руках друга и языковых барьерах».
– «Думаешь, стоит?» – усомнился Лис. – «К чему грузить героя несовершенством мира? Ему и без того забот хватает».
Между тем гнедой скакун вынес лейтенанта Гасконских Пистольеров на усеянную брошенным оружием дорогу, и он, с видом знатока оценив представшую взору картину, довольно подкрутил ус.
– Господа приставы, – налюбовавшись плодами добровольного разоружения, весомо произнес де Батц. – Я прошу вас сохранять спокойствие. Вы пленены не разбойниками, а отрядом личной гвардии короля Наваррского. Ваша жизнь целиком зависит от вас. Вы продолжите дорогу в Аврез, лишь только мы поменяем эскорт. – Мано сделал знак пистольерам увести пленных стражников в лес. – Будьте послушны и не заставляйте сожалеть о том, что вам оставлена жизнь, – и дела отнимут у нас совсем немного времени. Обещаю, что в этом случае вам будет возвращена свобода. А вы сможете вернуть ее людям прево. Они здесь неподалеку. Привязаны к деревьям. Так что хорошо бы управиться с исполнением приказа Паучихи еще до вечера. Иначе местные волки сдохнут от обжорства. Так что поспешим, господа!
– «То-то красным шапочкам вкупе с тремя поросятами будет раздолье!» – не замедлил прокомментировать услышанное Лис.
Между тем гасконцы, все еще находившиеся в лесной чаще, закончив увязывание пленников, начали строиться на дороге. По моим подсчетам, их было чуть меньше шестидесяти бойцов. Почтительный де Труавиль подвел лошадей к все еще стоящим на дороге дамам и помог им взобраться в седло.
– Все здесь? – окидывая взглядом отряд, крикнул де Батц. – Дьявольщина! Куда подевался брат Адриэн?
– Господин лейтенант, – отозвался один из пистольеров. – Его преподобие задержался в лесу. На всякий случай он остался отпустить грехи несчастных сих. Если вдруг приставы не успеют…
– Уши Вельзевула! – сплюнул лейтенант. – Ступай поторопи его. Скажи, если он перестанет сейчас причащать и соборовать этих убогих, у них еще будет шанс нагрешить не на одну исповедь. Пошевеливайся. Мы выступаем.
* * *Солнце едва только начало катиться под уклон, удлиняя тени на опушке леса, когда отряд, сопровождающий судебных приставов, подъехал к воротам замка Аврез ла Форе. Вороненые каски стражи тускло поблескивали под милосердными сентябрьскими лучами. Коричневые плащи судейской братии с черными бархатными воротниками, наградившие слуг закона презрительным прозвищем «черношеих», хлопали по ветру, и сигнальный горн требовательно взывал к обитателям лесной цитадели, приказывая открыть ворота.
Управляющий поместьем любимца короля, хмурый бретонец средних лет невзрачной наружности, должно быть, сам когда-то начинавший карьеру на писарской лавке в одной из судейских контор, обреченно покачал головой и отправился к надвратной башне вести безнадежные переговоры с блюстителями параграфов и толкователями статей. Оказаться мятежником, да еще и вот так вот, ни за что ни про что, явно не входило в его ближайшие планы. Дальнейшую мизансцену я наблюдал глазами Лиса, по-прежнему находившегося в непосредственной близости от приставов, правда, теперь уже с развязанными руками.
– Приказ королевы! – возвестил один из заложников зычным, хорошо поставленным голосом, – По достоверным сведениям, имеющимся у королевского суда и прокурора великого города Парижа, в замке Аврез ла Форе скрывается цареубийца, грабитель и бунтовщик, принц Анри де Бурбон, король Наварры, со своими подручными. Повелеваем вам выдать вышеупомянутого преступника и людей его со всем имеющимся при них имуществом. В противном случае все пребывающие в замке подданные короля Франции, вне зависимости от титула и звания, будут объявлены мятежниками и понесут наказание, как мятежники, – торжественно завершил клерк, на совесть исполняющий отведенную ему роль.
Глаза Рейнара позволяли мне видеть то, что нельзя было рассмотреть от ворот, – стволы пистолей в руках де Труавиля а еще одного из моих гвардейцев, направленные между лопаток приставов. Единственное лишнее слово оказалось бы для них последним.
- Все лорды Камелота - Владимир Свержин - Альтернативная история
- Трехглавый орел - Владимир Свержин - Альтернативная история
- Воронья стража - Владимир Свержин - Альтернативная история
- Время наступает - Владимир Свержин - Альтернативная история
- Личный враг императора - Владимир Свержин - Альтернативная история
- Внутренняя линия - Владимир Свержин - Альтернативная история
- Внутренняя линия - Владимир Свержин - Альтернативная история
- Колесничие Фортуны - Владимир Свержин - Альтернативная история
- Случайная глава - Евгений Красницкий - Альтернативная история
- Подарок богини зимы, или Стукнутый в голову инопришеленец (СИ) - Завойчинская Милена - Альтернативная история