Отыщите меня - Григорий Мещеряков

— Что же я отцу-то про тебя расскажу? — вздохнула она.

С ней такие загадки не раз бывали. Стоит в чем-то даже совсем пустячном Юрке провиниться, как мамка сразу же грозится отцу рассказать. Но, как она это сделает, одной ей только ведомо. Ведь отца в живых нет почти два года. Что она ведет какие-то тайные разговоры с отцом, у Юрки сомнения не было. Но где и когда да еще каким таким образом, это ее секрет. По ночам вроде никуда не исчезает, на чердак одна не лазает, только с Юркой, когда в дождь стираное белье сушить надо. Может, она с душой встречается, когда из комода вытаскивает и читает отцовы письма?

Толстая пачка перевязана тугой тесемкой. Мать развязывает ее, перебирает листы и конверты, разглядывает буквы. Смотрит на письма, как на живые, будто сейчас они заговорят вслух человеческим голосом. Мамка малограмотная, читает медленно, по слогам и монотонным голосом. Перечитывает много раз, а заучить никак не может. Говорит, что память от переживаний отшибло. Юрка все до одного письма уже знает наизусть, пересказать может, как стихотворение. Он давно буквы выучил и слова знает, сам грамотный, перешел запросто в третий класс.

Она идет к комоду, негромко говорит:

— Ладно-ть, будет, поплакали и хватит. Не то перемогли и эту беду переживем, сынок.

Это она про грозу, а не про Юрку.

Просто устала она порядком. От горя в доме, от Юркиных затей, от всей работы. Как заведенная от зари и до зари со своими коровушками. Она с ними куда поласковей, чем с родным сыном.

— Они же несмышленые совсем, а ты, оболтус, все соображаешь, хотя и работают твои мозги вкривь да вкось.

Прямо смешно ее слушать, как будто она натурально видит, у кого какие мозги и как они устроены. Отец такого бы в жизни не придумал. Он был образованный.

3

На следующее утро после грозы по деревне ходили толпы народа, от дома к дому. Отыскивали свое добро и имущество. Находили на задворках железо с крыш, двери и ставни, стропила и доски, примеряли и узнавали метки. Многие разыскивали скот, который в бурю разбежался невесть куда.

Председатель сельсовета весь день мотался на полуторке, потому что дрожки его разбило вдребезги. «Раиска» тарахтела и клаксонила то тут, то там. Все шли к председателю за советом. Он оценивал, мерил и рядил, кого-то успокаивал, а когда и оспаривал. Его слушались и ему верили, но не каждому в этой неразберихе угодить было можно.

Мальчишки в розысках и дележах не участвовали, бегали по всей деревне и наблюдали за происходящим. Удивляло одно, как хозяева дворов умудряются отыскать и признать свое имущество, украденное грозой.

Сенцы Юркиного дома нашлись далеко на огородах, но чулан исчез, видно, унесло бурей за кудыкины горы.

В больнице фельдшер делал перевязки, примочки, уколы пораненным и пострадавшим. Похоронили двоих, убитых в грозу молнией.

Юрка не пошел, боялся смотреть на покойников.

Разруху и мусор убирали всем миром, восстанавливали постройки бригадами. Выходили чуть свет мужики, парни, старики и все, кто на сельхозработах не занят. Бабы и ребятишки работали в подсобье. Стук и звон топоров, пил и молотков слышался, не умолкая весь день, в лунный свет и всю ночь.

Доски пилили и заготовляли на совхозной лесопилке, в расход пустили ранее припасенные на амбар бревна. Бабы серпами жали камыш, связывали в снопы для укладки на крыши. Прошлогоднюю солому не трогали, она трухлявая и сдувается ветром.

Грозу проклинали, как нечистую силу. Крестились, чтобы колдуны, черти, леший или ведьма не накаркали новую.

Через две недели поправилась, подлечилась истерзанная Ижовка. Дома и дворы как-то сразу помолодели и принарядились. Деревня стала даже новее и красивее глядеться со стороны.

Председатель сельсовета на общем сходе говорил речь с кузова «Раиски»:

— Уважаемые односельчане! Мы с вами осуществили большое народное и государственное дело, по-большевистски ликвидировали пришествие стихийного бедствия. Теперь сами видите и судите, какой деревня приняла новый советский облик. Большое вам спасибо за это от имени Советской власти и всех трудящихся! Совхоз наш имеет правильное большевистское название «Новая деревня», а сама деревня до нынешнего дня носит старое дореволюционное имя, которое никак не отвечает текущему моменту и внутренней политике. Как председатель сельсовета, то есть представитель Советской государственной власти, предлагаю поддержать мое мнение и со всей сознательностью переименовать Ижовку в более правильное имя на теперешнем этапе и назвать «Новой деревней».

Почему-то никто не поддержал председателя сельсовета, хотя и хлопали по привычке в ладоши. Председатель еще два раза держал слово и один раз попробовал голосовать, но сход так и не уговорил. На том и разошлись, и больше об этом разговоров в деревне не было.

Сразу же после грозы из Ижевска приезжала комиссия. Несколько человек ходили по дворам, они много записывали в блокноты, давали расписки и квитанции. Председатель сельсовета красноармейским семьям выдавал деньги из грузного сейфа, что стоял у него в канцелярии.

Пошла в сельсовет и мамка, получила шестьдесят рублей. В совхозном складе выписали досок. Бригада мужиков в один вечер сколотила сенки с чуланом. Мамка поднесла им по кружке браги.

Гроза наделала столько переполоху, что долго еще о ней говорили. Набожные старухи, завидев темную тучу, молились, а особо пугливые бабы лезли под перины. Внешне спокойные мужики почаще теперь поглядывали на небо.

Мамка лишь громко посмеивалась над всеми деревенскими страхами. Она не суеверная, за одного Юрку только и боится, как бы чего худого с ним не стряслось.

При отце она была все же другой, более робкой и стеснительной, покорялась ему, как малый ребенок. Бывало, стоит оторопело и слушает отца, сама радуется, словно первый раз его видит.

Когда пришло известие о гибели отца, она чуть с ума не сошла. Утром встанет и навзрыд плачет. В коровник или на дойку сходит — опять в слезы. Так дотемна и сидит, вытирает щеки и сморкается. Велит Юрке зажечь керосиновую лампу, достанет письма и, всхлипывая, по слогам поет. Отец с войны писал аккуратно, даже когда руки отморозил. С этого вся его беда и пошла.

Почерк у него, как и положено учителю, красивый, круглый и разборчивый. Предложения длинные и понятные, слова добрые, умные. Мамка об этом не один раз говорила и сильно упрекала Юрку:

— Бестолочь! Хоть бы от отца главную жилку взял…

В ту пору часто заходил председатель сельсовета посочувствовать, горюшко мамкино поутешить. Отца он уважал сильнее других, считал его самым образованным в Ижовке, ни разу на «ты» к нему не обратился. Отец часто ходил в сельсовет заседать на исполкомах, решать важные школьные дела. Домой возвращался поздно. Заводил с мамкой негромкие разговоры, словно отчитывался перед ней за свой сельсовет. Она тогда не работала, растила Юрку. Присматривала, следила за ним, много хлопотала по дому и хозяйству. С раннего утра она всегда на ногах. От печки исходит вкусный запах. На стуле приготовлены, как для парада, выглаженные рубашка и костюм отца, начищенные гуталином стоят штиблеты. Мамка накормит его, соберет и проводит до угла.

Когда у отца час-другой свободен, это время Юркино. Любо-дорого было слушать занятные истории и стихи, которых отец знал наизусть несчетное количество.

Раньше с приходом первых весенних дождей для Юрки наступал праздник. Бежит по лужам, мокнет под дождем, пляшет под тучкой. Мамка увидит — поворчит. Отец посмотрит — улыбнется. А Юрка надрывается во всю мочь:

Дождик, дождик, пуще!Я прибавлю гуще!

Теперь многое ушло. Радость лишь около да рядом с Юркой ходит. Потерялась охота плясать по лужам, пить с неба дождь и звать к себе тучку.

Юрка сидел в палисаднике и смотрел вверх. В чистом небе растянулись гуськом перистые облака. Даже если солнышко зайдет за них, жара все равно не спадает. Нежные облака эти застыли в небе добрыми предвестниками.

По всем приметам, быть завтра хорошей погоде. На деревне об этом тоже говорят, потому что собираются на гулянье. У кого выходной, у десятиклассников последняя школьная вечеринка. Для всех праздник будет.

Через несколько часов солнце опять спрячется за горизонт. Будет еще светло, но исчезнут тени. Вернется с фермы усталая мать, и станут они с Юркой вечерять.

Где-то протарахтела «Раиска».

По улице с совхозным трактористом шел председатель сельсовета. Он так и не собрал свои дрожки после грозы. Тракторист топтался вокруг него, поднимая яловыми сапожищами придорожную пыль. Председатель сельсовета идет ровно и прямо, точно марширует в военном походе, ступает уверенно и четко, как настоящий командир в боевом строю.

Они вдвоем прошли куда-то, и снова вокруг ни души. В низком курятнике раскудахталась курица, видать, снесла свое обыкновенное яйцо. Неплохо бы завтра сходить на рыбалку, вот лишь бы уговорить мамку. Юрка поклянется, что к ужину будет дома. К любому часу, какой она затребует и назначит. Скорее бы уж наступило завтра.