Финишная черта - Мари Милас

голову.

Только это всегда спасает от вороха мыслей, от отвращения к себе и ко всему земному шару. Серьезно, иногда кажется, что я ненавижу весь чертов мир. В один прекрасный день моя сдерживаемая (или нет) агрессия затопит какой-нибудь континент.

Злость.

Она осязаемо потрескивает под кончиками пальцев. Но стоит коснуться руля, переключить передачу и проехать не один десяток кругов – все затихает. Уравновешивается. Я начинаю чувствовать, как за спиной вырастают крылья.

Скорость уже не такая высокая, поэтому мне удается рассмотреть хоть что-нибудь за окном, чтобы это не сливалось в одну картинку. Голые деревья, темно-коричневые здания и начинающийся дождь. Чертова Англия. И все люди, живущие в ней в придачу.

В Лондоне не так много людей, которых я люблю.

Первую строчку занимает моя сестра Аннабель. Боже, как я по ней соскучилась. Если бы Анна была такой же злючкой, как я, то она давно открутила бы мне голову за то, что по окончании прошлого сезона ее сестра так и не соизволила явиться домой.

Но Анна совсем не злючка, у нее сердце размером с солнце, поэтому она просто тяжело вздыхает и говорит, что всегда рада мне в любое время дня и ночи.

– Ты могла убить меня! – кричит Гас, когда я останавливаюсь.

Он открывает дверь моей машины и отстегивает ремни безопасности, помогая мне вылезти.

– Не драматизируй, Август.

– Не драматизируй? – Его брови ползут вверх и достигают облаков. – Что бы ты делала, если бы я умер? Напоминаю, эта команда держится на мне.

Я снимаю шлем и постукиваю по подбородку.

– Обратилась бы к Натали? По брачному договору или завещанию все твои активы достанутся ей.

Он театрально прикладывает руку к груди.

– Ты такая бессердечная, Рора.

Вероятно, я действительно такая.

– Так бывает. – Я пожимаю плечами, отплевывая свои темные густые волосы, которые постоянно норовят устроить вечеринку у меня во рту. Когда-нибудь мне придется побриться налысо. Это уже просто невыносимо.

– Гас, милый, не истери, тебе это не идет. – Натали подходит к своему мужу и целует его в щеку.

Он тут же расслабляется и обвивает рукой ее талию.

– Ты видела, как она чуть не убила меня? – шепчет он. Они потираются носами, а у меня на зубах начинает хрустеть сахар от их сладких взаимоотношений.

– Видела, ты так шикарно вращался. Просто дух захватывает.

– Правда?

– Правда. Я аж возбудилась.

– Так, хватит. – Я хлопаю в ладоши. – Это уже слишком, знаете ли. И он совсем не «шикарно вращался». Не тешь его эго, Натали. Иначе в один прекрасный день оно выплеснется, и мы потонем, как Атлантида.

Гас вздыхает и стонет:

– Опять она все портит.

Натали смеется, а затем подходит ко мне. Я вижу, что ее рука еле заметно дергается, чтобы обнять меня, но она сдерживается.

Спасибо.

Мы сегодня уже обнимались. Мой лимит исчерпан. Я люблю Нат, но в отношении прикосновений мы несовместимы как молоко и дыня. Или как кола с ментосом. Она слишком любит объятия, я же хочу намылить себя хлоркой.

– Я так рада, что ты все-таки решила вернуться в Лондон. Хоть и останешься тут совсем ненадолго, прежде чем начнешь новый сезон.

– Да, я тоже.

Ложь.

Ладно, я рада лишь потому, что смогу увидеться с сестрой и ее детьми, маленькими дьяволятами. На этой неделе у меня много дел и встреч, поэтому мне не удастся навестить родителей. Наверняка у папы опять случится истерика, как у трехлетнего ребенка, а мама просто расстроится.

Грущу ли я по этому поводу? Да. Однако меня совсем не расстраивает, что мой родной город, Бристоль, не входит в список мест, которые мне нужно посетить. Будь моя воля, я бы удалила эту точку на карте со всех GPS.

Несмотря на то что возвращение в Англию было неизбежно, я все еще могу сделать все возможное, чтобы проводить здесь как можно меньше дней в году.

– Завтра после съемки мы могли бы сходить поужинать. У нас давно не было девичника. – Натали смотрит на меня с надеждой в глазах и чуть ли не подпрыгивает от радости. Уверена, у нее накопилось много новостей, которые она жаждет рассказать.

Натали дизайнер нижнего белья, и так уж вышло, что я лицо ее бренда. Она каждый раз силой заталкивает меня на фотосессии, чуть ли не приставляя нож к моей яремной вене.

Гас присоединяется к нам, и мы направляемся в гараж, чтобы укрыться от дождя. Донни встречает меня, и я говорю, что мне нужно привыкнуть к его голосу, но в остальном все отлично. Затем передаю новый шлем одному из инженеров команды и киваю, давая понять, что проверка рации прошла успешно.

– Без меня? – Гас выглядит обиженным, когда вспоминает о предложении Натали об ужине.

– Без тебя, – подтверждаем мы с Натали в унисон.

Я знакома с Гасом и Натали уже достаточно давно. Они старше меня лет на десять, а может и больше. Если честно, я до сих пор путаюсь в возрасте Гаса, потому что иногда он может вести себя как ребенок. Гас и Натали поддерживают меня… да буквально с самого начала. Они были единственными, кто захотел взять в свою команду девушку, которая чуть не вылетела из академии GT. Причина, по которой меня пытались выжить всеми способами, достаточно прозрачна. Я женщина в якобы мужском виде спорта. Очень по-джентльменски.

Гас, не задумываясь, взял меня к себе в команду и сделал все возможное, чтобы я получила квалификацию FIA несколько лет назад. Мы провели пару успешных сезонов в гоночных сериях GT2, но потом я решила попробовать себя в гонках на овале. Поехала в США и покоряла NASCAR3. Как можно заметить, эту вершину я так и не взяла. Или взяла, но кубарем скатилась с нее с гаечным ключом в руках.

Не все владельцы команд идут рука об руку со своими пилотами. Но только не Гас. Он как курица-наседка следует за ними по пятам.

Как раз в тот злополучный день Гас был на гонке в Дейтоне, чтобы поддержать меня и одного из своих бывших пилотов. Так он случайно стал свидетелем кровавого шоу, которое я устроила. Видимо, моему старому-новому начальнику оно пришлось по душе, поэтому не теряя времени, он взял меня под свое крыло. Снова.

Гас предложил вернуться и опять участвовать в гоночной серии в Европе. А я… что ж, у меня не было выбора, потому что в Америке все считали Аврору Андерсон психованной идиоткой, бросающейся на свою команду.

Поэтому… что имеем, то имеем.

Но если честно, жаловаться на Гаса – грех.