Козье болото - Анастасия Викторовна Астафьева

расстроился совсем. Змей Горыныч повел его дальше по берегу. Скоро они подошли к следующему указателю с надписью «Козье болото». Парень хотел свернуть на указанную тропинку, но Змей больно схватил его за руку и потащил в другую сторону.

— Туда не пойдем.

— Почему? Я хочу все посмотреть.

— Там нечего смотреть, место сырое, мрачное. Живут в этом болоте Кикиморы зеленые, три глупые, крикливые бабы… Вон, мостик впереди, — указал Змей, — пойдем к нему.

После мостика Иван увидел указатель «Ферма». Среди деревьев появился просвет, и путники вышли на лесную поляну. Посреди нее стояло длинное деревянное сооружение, действительно похожее на ферму, а чуть поодаль от него жилой дом.

— Это козья ферма, — прокомментировал Змей Горыныч. — На ней живут несчастные, которые умудрились напиться из козьего копытца и, следовательно, превратились в коз. Следят за животными три медведя, это их домик невдалеке.

— Те самые три медведя?

— Так точно. Вот и сам Михаил Потапович Топтыгин.

У фермы стоял огромный бурый медведь.

— Фермер Михаил, — басовито представился он подошедшему Ивану.

Парня прошиб пот. Он несчастно посмотрел на Змея, тот угадал его мысли и прошептал:

— Здесь все звери говорят не хуже тебя.

Медведь снова заговорил и пожаловался Горынычу, что уже неделю с фермы пропадает по одной козе, и осталось всего две.

Что-то едва заметно изменилось в мордах Змея. Левая опустила глаза в землю, а правая присвистнула и уставилась в небо. Но тут же Змей Горыныч стал обычным. Михаил Потапович повел их к ферме.

Козы были чистенькие, обихоженные, но печальными, почти человеческими глазами смотрели на пришедших. Одна из коз потянулась губами к руке Ивана. Он потрепал ее по шее, и она тяжко вздохнула.

— Не едят они ничего, — говорил медведь, — молоко сбавили, совсем грустные.

— Хорошо, — сказал себе под нос Змей.

— Что? — переспросил Михаил Потапович.

— Плохо, говорю, плохо! Стены крепкие, кона целы, запоры на месте, а животных нет. Подозрение падает на Серого Волка. Кому еще козы понадобились?

— Да как же Волк на ферму заберется? — возразил фермер. — Если бы он их в поле, когда пасутся, украл, а то ведь ночью и с фермы!

— Опять, видно, за старое взялся, серый плут, — не слушал доводов медведя Змей Горыныч, — ну да я с ним разберусь.

Змей решительно направился с фермы.

— Подождите! — бросился за ним Михаил Потапович. — Волк полностью перешел на вегетарианскую пищу. У него язва желудка!

Весь последующий путь Горыныч был молчалив и мрачен. Он провел Ивана через сосновый бор, солнечный, пропитанный теплым смоляным ароматом, и пробурчал, что тут живут мелкие лесные духи — Лесовики, Скрипуны, Шишики. Они выбираются ближе к вечеру, а днем спят в дуплах и норах.

Змей шел очень быстро, Иван едва поспевал за ним, тем более, что лес сделался почти непроходимым: молодые ели, сплетясь корнями и ветвями, ощетинившись иглами, стояли стеной. Горынычу, с его толстой кожей, все было нипочем, а Иван искололся и исцарапался до изнеможения.

Наконец в самой гуще ельника оказалась бедная покосившаяся хижина, с низкими окошечками и крытой лапником крышей. Змей Горыныч бесцеремонно ввалился в нее, широко распахнув дверь. Войдя следом, Иван увидел дряхлого седого волка в смешных очках с круглыми стеклами, в теплой овечьей тужурке, заплатанных штанах и валенках. Волк читал книгу зайчатам, которые сидели вокруг него. При виде Горыныча ребятишки испуганно прижались к старику, а самая маленькая из них заплакала.

— Что же это вы, Серый Волк, свой почтенный возраст позорите? — сразу спросил Змей, злобно прищурясь. — Пенсию мы вам платим вполне приличную, вы ни в чем не нуждаетесь…

Иван быстрым взглядом окинул волчью лачужку со скудной мебелью, облупившейся печкой, потемневшим самоваром, потрескавшейся посудой, старыми, совсем прозрачными занавесками на окнах, и понял, что пенсия у Волка не велика. Он промолчал и вслушался в слова своего трехголового наставника:

— Что вы сделали с несчастными козами, которых похитили с фермы трех медведей?

Книга выпала из лап Серого Волка, он растерянно взглянул на Ивана, будто прося у него помощи.

— Отпираться бессмысленно, — продолжал добивать Волка Змей. — Законы наши справедливые, мы докажем, что вы виновны и привлечем к полной ответственности. Вор должен сидеть в тюрьме.

Серый Волк схватился за сердце. Иван бросился к нему, поддержал, велел зайчатам принести воды, а сам укоризненно сказал Змею:

— Зачем вы так резко? Ничего ведь еще не доказано.

Но Горыныч стоял с ухмылкой на всех трех мордах, совершенно уверенный в своей правоте. Он вдруг резко стал противен Ивану.

Зайчата гурьбой принесли воды. Волк глотнул немного, отдышался и слабым голосом произнес:

— У самозванца не может быть справедливых законов.

Змей Горыныч побелел от злости, испепеляющее глянул на Волка и, прорычав: «Посмотрим», быстро вышел из хижины.

На этот раз Иван шел мрачнее тучи, его бесила наглая самоуверенность Змея, который со злобной усмешкой на всех трех мордах шагал впереди. Парень пытался разобраться в последних словах Волка, сомнения и догадки терзали его, но точного ответа он пока найти не мог. Иван заводился все больше и больше, наконец не выдержал и заявил с некоторой грубостью:

— Серый Волк невиновен!

Змей Горыныч сверху вниз посмотрел на подопечного и очень спокойно сказал:

— Я смогу доказать обратное, а пока оставим этот бесполезный разговор.

Парень хотел еще что-то возразить, но тут он увидел такое, от чего у него буквально отнялся язык.

Лес кончился. Путникам открылась холмистая даль, уходящая за горизонт, кое-где на возвышенностях, словно стесняясь своей смелости, жались друг к дружке деревья. Небо над этой ширью было безмятежно голубым, нежным и глубоким, словно весной. И озеро, разлившееся среди холмов, казалось осколком этого неба, такое же голубое и нежное.

На берегу его уютно пристроился дворец, который настолько вписывался в пейзаж своей веселой разноцветностью, почти игрушечной резьбой на окнах, по краю крыши, милым балкончиком под ее сводом, что становился неделимой частью природной красоты. Сказка да и только! Лишь нелепый, совершенно неуместный серый забор вокруг дворца слегка портил впечатление.

У ворот Ивана