Калейдоскоп. Сборник - Ирина Ярич

Река насторожилась, притихли её воды и потемнели от грустной думы, она стала бояться, что девушка уведёт Енисея от неё.

Только из-за горизонта показался багровый краешек солнца, на который надвигались огромные тёмные тучи, заполонившие почти всё небо, а Енисей уже наловил рыбы и решил освежиться. Он окунулся в чёрные воды и поплыл, как обычно к середине реки. Вдруг он почувствовал сильное подводное течение, которого раньше никогда не ощущал. Течение стремительно набирало силу и уносило Енисея. Он развернулся и попытался плыть обратно, но течение мешало, и он почти не приближался к берегу. Уже его селение скрылось из вида, а его несло и несло, а вода становилась холоднее. Енисей недоумевал, почему спокойная река взбесилась? Почему прохлада её вод не бодрит, а студит?

Пасмурный синевато-серый день навис над мрачной колышущейся рекой с копошащимся в ней человеком. Енисей продолжает бороться, но его силы забирает течение, увлекая не только дальше, но и глубже в толщу, в неведомую пучину.

Тонюсенький солнечный лучик просочился сквозь крохотный разрыв между сизыми клубами туч, задрожал и истаял.

Померк белый свет и для Енисея, он нёсся куда-то вглубь обессиленный и бездыханный.

Река уже не мечтала удержать Енисея, она жаждала слиться с ним, чтобы он стал ею, а она – им. Для осуществления своей заветной цели река употребила всю мощь водной стихии, и её страстное желание превратилось в необратимое заклятье. Но слияние столь разных существ не могло произойти без потерь, каждый из них безвозвратно лишился одной из важных составных своей сущности.

Енисей очнулся со странными ощущениями, будто он обнимает землю, питает растения, даёт кров рыбам и ракам, и во всём теле чувствовалась какая-то текучесть. Сначала он подумал, что это сон, проснётся и увидит своих родителей и свою милую суженую Туву. Но, когда он пытался встать, бурлила и всплескивала вода в реке. Когда он пытался побежать, стремительнее неслись воды реки. Когда же он понял, что случилось и от ужаса замер, течение воды остановилось. От случившейся с ним беды Енисей закричал, но вместо крика эхо повторило шум воды.

Люди на берегу нашли улов и одежду пропавшего юноши, и решили, что он утонул, ведь сегодня река сама на себя не похожа, то бьётся о берега, то затихает, то снова волны вздымаются, будто она хочет вырваться из неведомых оков. А наречённая Тува не могла поверить, что её возлюбленный Енисей, такой ловкий и сильный, теперь беспомощный лежит где-то там на дне. Но в шуме воды ей слышались знакомые нотки любимого голоса. Долго искала Тува своего жениха, долго бродила по берегу. Ей казалось, что течение реки бежит за ней, а в его всплесках чудились стоны Енисея, в журчании воды – горестные его вздохи. А однажды в ряби на поверхности реки она увидела скорбный лик своего любимого. Тува поняла всё, она застыла от страшного откровения, лишь слёзы лились из её прекрасных глаз.

Енисей снова взбунтовался против своей участи, он метался изо всей силы, но его подводное течение лишь перекатывало камни и валуны, нагромоздив пороги, а русло всё больше прорезало горные склоны, а на плоскогорье растекалось, образуя новые берега.

Несчастная невеста окаменела, но её горе по-прежнему источало слёзы, из которых родилось озеро, воды которого слились со слезами отчаявшегося Енисея.

Прошло немало времени, сменилось много поколений, люди забыли канувших в лету юношу и девушку, они лишь видят прекрасные горы Тувы, а у их подножия красивейшее озеро, из которого вытекает речка, вбирая в себя другие потоки, могучие воды Енисея глубоко прорезали горные хребты. Он ещё бунтует, бурлит и клокочет, потом, обессилев, затихает, сверкая тихой гладью. «Большая вода», как называют реку, широко раскинула по равнине своё массивное тело. Енисей снова и снова вынужден смиряться со своей судьбой.

Он постоянно рождается, но бесконечно живёт. Из слёз милой Тувы начинается долгое путешествие на север, куда выливаются и её, и его слёзы отчаяния, образуя огромное море. Енисей и Тува обречены на бессмертие, они всегда врозь и всегда вместе.

24—27 августа 2006 г.

Коварная Такла-Макан

Когда-то среди высочайших гор со скалистыми выступами и ослепительно-белыми холодными вершинами лежала манящая зелённая долина. Плодородная земля, обильно политая дождями, рождала густую и сочную траву. Обширная долина не знала суровых зим и безжалостного летнего зноя – горы не пропускали студёные ветры и суховеи. Здесь жил вольнолюбивый народ – уйгуры. Они не ведали голода и нищеты, ибо были богаты своими многотысячными стадами и табунами. Но не только отменными скотоводами слыли уйгуры, но также храбрыми воинами. А среди них самый ловкий и смелый – богатырь Лобнор.

Однажды с запада, с гор Памира в этот цветущий край спустился караван, который направлялся на восток за шелком, фарфором и бумагой. В долине же купцы намеревались приобрести скот себе на харчи, а потом облюбовали коней на продажу. Владелец каравана, богатый и известный в своей отчизне, чтя память давно умершей любимой жены, был полностью во власти дочери, единственного своего чада. Девушка желала посмотреть чужые земли, и без усилий получила разрешение сопровождать отца. И вот они прибыли в зелёный и благоуханный край, который её очаровал. Понравились ей и воины – крепкие и ловкие, сильные и выносливые, но более всех – богатырь Лобнор.

И вот она поведала отцу, что хочет выйти замуж за Лобнора, из тех, кого ей удалось увидеть он краше и ловчее остальных.

– Дочь моя, Такла-Макан, желание твоё не осуществимо. Лобнор давно женат на красавице Тарим, а малышка Кончедарья – плод их союза и любви. Моё милое дитя, мы ещё немало достойных встретим, обрати взор на других.

– Нет, отец, не нужен мне другой. Надо подумать, как разлучить Лобнора с Тарим и Кончедарьей.

Владелец каравана вспомнил покойную жену, как похожа лицом и статью дочь на мать и, как различны их характеры. Наверное, свой нрав дочь унаследовала от деда, тот тоже был властный и упрямый, никто не мог с ним совладать.

– Твоё желание меня огорчает, – сказал и грустно вздохнул. Он попытался отвлечь дочь от её губительных мечтаний. – Такла-Макан, вот доберёмся до дальней страны, а она огромна, и увидишь, как её жители похожи друг на друга. Но, вот в чём штука, обычаи там отличаются не только от наших, но и меж собой различны, ибо племёна хранят древние традиции…

– А, если случится здесь война, – вдруг задумчиво произнесла Такла-Макан.

– Император несколько раз пытался завоевать уйгуров, но ему не удалось одолеть отважных воинов во главе с Лобнором.

– Да-да, именно война. Отец, нужна война, тогда Лобнор будет мой.

– Что ты, доченька?! Как тебе это может помочь?! Поверь своему старому отцу, желая людям беды, сама несчастливой станешь. Выброси ты эту блажь из головы. Столько славных юношей, и для тебя найдётся достойный жених.

«Лобнор, только он мне нужен! С женой и дочкой его я разлучу. Не быть им вместе, я на всё пойду, никого не пощажу! Ни их, ни себя!», – решила Такла-Макан, а вслух кротко спросила:

– Отец, обратно мы пойдём этой же дорогой?

– Да, родная, а что?

– На прощанье хочу на обратном пути посмотреть на Лобнора.

Такла-Макан притворилась, что смерилась, а сама задумала недоброе. Отец и не подозревал, что дочь втихомолку увлекалась магией и здорово в ней преуспела. Наставником у неё был зороастриец, маг, которого нанял отец по просьбе дочери, как учителя астрологии. Ум и смекалка юной ученицы его восхищали. И он с ней поделился заветными знаниями предков. Владел он многими тайнами и поведал их Такла-Макан. Перед своей смертью он передал ей свою силу и могущество над стихиями.

По просьбе дочери хозяин каравана устроил пир, куда созвал лучших людей края. Уйгуры хвалили доброту и неслыханную щедрость купцов. А Такла-Макан отослала подарки женам и дочерям старейшин и знаменитых витязей, дабы показать своё уважение к гостеприимным жителям долины. Провожая купцов в путь, уйгуры желали им удачи.

На привалах караван погружался в спасительный сон кроме охраны и Такла-Макан. Её страстные мечты были сладостней сновидений. В ночной тиши предавалась она воспоминаниям и видела перед собой Лобнора. Как великолепен он, скачущий на своём быстром коне! Как стремительно обгоняет витязей, оставляя их далеко позади, и попадает на ходу в глаз мчащейся косули! Как ловок и силен во время схватки воинов! А как он статен и красив! «Ах, как было бы замечательно, – думает Такла-Макан, – ласкать его могущий стан, ощутить объятья сильных рук, приникнуть к его сладким устам. О, желанный!», – и довольная улыбка делает ещё прекрасней её лицо. Она не сомневается, всё это исполнится наяву, потому что… «Я так хочу, – говорит она себе, – и так будет, так как не может быть иначе, ведь я не робкая куропатка Тарим, а владычица стихий Такла-Макан!». Юная колдунья уже познала силу своей красоты, перед которой в обожании склонилось немало мужчин. Но теперь, не знающая ни в чём отказа она натолкнулась на преграду, и в ней соединились: азарт борца, любовное влечение и стремление обладать предметом страсти. И не бывало, чтобы она отказывалась от желаемого.