Тень Башни - Екатерина Соллъх

– Я хочу кое-что дать тебе, – Харальд взглянул на мальчика. В зелёных глазах мелькнули удивление и страх, а потом благодарность. Как так можно? Ему было не понять привязанности этого ребёнка. Он уже не ребёнок – одёрнул себя Харальд – совсем не ребёнок.

– Дать… мне? – по глазам понятно было, что он не ждёт ничего хорошего, но всё равно благодарен за это. Он примет от него даже смерть, любую боль. Преданный или даже… нет, этого не могло быть. Никогда.

– Да. Я хочу дать тебе имя, – у мальчиков и девочек не было имён, они были не более чем вещами своих хозяев. Имя может быть только у человека.

– Имя, – мальчик уставился на него заворожено, не веря, не понимая. Имя? Почему, что это означает? Зачем? Харальд улыбнулся, наслаждаясь замешательством юноши. Он ожидал как раз такую реакцию, – но… зачем?

– Тебя что-то не устраивает? – улыбка стала зловещей, мальчик испуганно пискнул и попробовал сбежать в спальню. Харальд поймал его за руку и притянул к себе. Жадно поцеловал, скользнул ладонями по талии вниз, сжал, вдавил в стену. Мальчик обвил руками его шею, судорожно выдохнул.

– Имя, – жарко прошептал Харальд ему в ухо, – твоё имя – Дэнель. Я даю его тебе, – он снова почувствовал, что тонет в бездонных зрачках и не может сопротивляться жгучему желанию, что хочет крови, боли и наслаждения, что они оба этого хотят, – Нэль, – беззвучно прошептал он, задыхаясь в поцелуе, – Нэль…

Харальд застегнул последний ремень на ногах Дэнеля. Теперь юноша не мог даже пошевелиться. Он лежал на дне второго чемодана, прижав колени к груди. Всё его тело стягивали кожаные ремни.

– Вот и хорошо, надеюсь, поезд придёт по расписанию, – Харальд коротко поцеловал юношу и закрыл крышку чемодана. Несколько незаметных отверстий, воздуха должно хватить, но из-за неудобной позы и неподвижности могло нарушиться кровообращение. С другой стороны, это был единственный способ взять его с собой. Оставлять мальчика дома одного ему почему-то не хотелось. Дэнеля. Надо запомнить, теперь у него есть имя. Красивое, новое и не длинное.

У входа ждала служебная машина. Дождь струями стекал по гладкой чёрной поверхности, тихо гудел двигатель. Водитель помог Харальду втиснуть чемоданы в багажник. Он заметно нервничал. Совсем мальчишка. Недавно на службе, ещё не привык к военным, ещё боится, вернее, позволяет увидеть свой страх. Это пройдёт. Со временем. Машина быстро неслась по залитому дождём городу. Харальд смотрел в окно невидящим взглядом. Его мальчик был так близко. И недосягаем. Он, кажется, становится сентиментальным. Опасная черта. Но дело не только в этом. Что-то ещё… Отдалившаяся от него сестра? Непонятная тревога? Или предстоящая поездка? Ему не нравились поезда. Или город? Слепые окна-глаза, бесконечное движение, неразличимые голоса, дождь, бесконечный дождь, смывающий кровь с мостовых, копоть со стен, эмоции с лиц, да и сами лица. Город перемалывает всех в однородную серую массу. Либо стань таким, как все, либо исчезни. Армия давала крошечный шанс сохранить частицу себя. Она была не серой, она была чёрной, блестящей, отливающей металлом. Военные были частью огромной машины, частью, но не однородной массой. Деталь должна работать так, как положено, не выбиваясь из ритма. Главное сохранить в этом ритме себя, при этом не нарушив его. Научится думать, не выходя за дозволенные рамки. Чем выше звание, тем больше возможности, тем больше опасность. Чистое происхождение обеспечивало офицерское звание, пусть и самое низкое. Хорошее начало, главное удержаться, не упасть, подняться, вырваться выше, где есть немного воздуха, и не потерять хотя бы часть себя. Харальду хотелось верить, что от него ещё что-то осталось. Отто и Нэль, Вильгельм, Гринхильда. То, что пока ещё есть. То, что он должен сохранить. Во что бы то ни стало. Должен.

Оставив водителя разбираться с багажом, Харальд направился в своё купе. Как офицеру Имперской службы безопасности ему полагалось отдельное, даже для частных поездок. Мягкие сиденья, предупредительная обслуга, любые удобства, которые только можно представить, окна, как дань традиции. Поезд начал мягко набирать ход, скользя по электрорельсам. В городе и рядом с ним он мог как следует разогнаться, электромагнитные поля держали его над поверхностью рельс, трение было снижено до предела, эти же поля давали ему скорость. Машинисту надо было только регулировать силу и направление тока в обратной обмотке. Ни грохота, ни тряски, как в старых конструкциях. Проскучав в купе несколько часов, Харальд отправился в багажное отделение. Проводнику он объяснил, что забыл взять из чемодана книгу. Тот лишь кивнул и пропустил его. Не важно, счел ли он его просто забывчивым или решил, что у него какое-то тайное задание. Обычным людям лучше не стоять на пути военных. Харальд взял книгу из чемодана с вещами и положил руку на тот, в котором был его мальчик. Ему показалось, что он может ощутить биение его сердца. Неужели их связывает нечто, кроме обычных отношений хозяина и мальчика? Когда же это началось? Неважно. Харальд вышел из багажного вагона. Он почувствовал взгляд проводника. В его руке была книга. Настоящая книга. Из бумаги. И причин проверять нет. В вагоне он тоже провёл не слишком много времени. Достаточно, чтобы отыскать нужную книгу в багаже, но слишком мало, чтобы найти что-то в чужих вещах. Конечно, он мог не взять, а наоборот положить. Но причин проверять не было. По лицу ничего не прочесть, только холодное безразличие и невозмутимость. Ну разве что лёгкое раздражение из-за кое-чьего назойливого внимания. Поинтересоваться, что ему нужно? Нет, пусть думает, он ли был причиной раздражения и придётся ли за это ответить. Так даже лучше. Харальд вернулся в своё купе и достал пачку сигарет. Курил он редко, но сейчас хотелось просто расслабиться. В пачке осталось всего две тонких бархатистых палочки. Надо будет купить. Харальд щёлкнул зажигалкой, затянулся и устало прикрыл глаза.

Свет. Мельканье. Нет. Не должен. Только не ты. Только не ты. Только не ты. Пятна света. Белый. Гладкий. Камень. Только не ты. Только не ты. Только не ты. Не надо. Шелест. Скорость. Остановись. Не отпускай. Прикоснись. Скорее.

Поезд замедлил ход. Харальд резко проснулся. До станции было ещё далеко, просто начались Мёртвые Пустоши. Электромагнитное поле здесь порой вело себя вопреки всем законам физики, и аварии случались часто, поэтому машинист сбавил скорость. Ему надо было отслеживать малейшие колебания датчиков, следить, просчитывать. Поезд всегда сбавлял здесь ход, и это давало возможность рассмотреть то, что было за окном. Хотя смотреть там был не на что. Бесконечное серо-чёрное ничто с белесыми пятнами. Хрупкое, ломкое, выжженное, мёртвое. Наследие Последней Войны. Здесь не было даже мутантов, как на границе Пустоши. Здесь нечему было мутировать. Харальд ненавидел это место. Оно словно давило, смотрело, звало его. Вдалеке мелькнула какая-то тень. Харальд отчётливо услышал смех. Детский и какой-то неестественный смех. Это всё наваждение. Там никого нет, и смеяться некому. Это наваждение. По-другому просто не может быть. У обочины стояла девочка. Она прижимала к себе длинного грязного уродливого плюшевого зайца. Серое платьице, на котором ещё можно было разобрать красные цветы, голова наклонена, лицо не разглядеть за волосами. Поезд двигался достаточно быстро, она должна была давно пропасть из вида. Если бы она была. Но девочка стояла у обочины, обнимая своего зайца. Она медленно подняла голову и улыбнулась. Жуткая, нечеловеческая улыбка. Харальд отпрянул от окна. Сердце бешено колотилось, покалывало где-то в позвоночнике. Меньше секунды он видел это. Оскал из кошмаров. Безумие Пустоши. Всего лишь видение.

Смех. Детский смех. Голоса. Крик.

Харальд мотнул головой. Как же он ненавидел эти Пустоши. Скорее бы уже выехать из них. Хотелось напиться, но ему была нужна ясная голова. Поезд начал набирать ход. Чёрная земля сменилась серым пеплом. Через полчаса пальцы уже перестали дрожать, и Харальду удалось снова задремать, на этот раз без снов.

Кто-то потряс его за плечо.

– Герр офицер, мы приехали, – это был проводник. Растерянный, немного испуганный. Отдельное купе, выправка, значит из армии, и не из самых низших чинов. Но в гражданской одежде, звание точно не определишь, а оскорбить можно.

– Хорошо, – Харальд встал и застегнул плащ на все пуговицы, под горло, натянул перчатки, – вынесите мой багаж.

Багаж. Самый большой чемодан. Они будут аккуратны – страх слишком основательно въелся в их разум. Они уже не способны сделать что-то не так. Харальд шагнул из тепла вагона в промозглую сырость серого дня. Бросил взгляд на чемоданы. Шёл мелкий дождь. Влага оседала на одежде и волосах, стекала за ворот плаща. Харальд тихо выругался под нос. Его уже встречали. Ганс. Верный пёс его отца. Он служил под его началом, а потом последовал за ним после отставки. Теперь Ганс живёт в их доме как верный слуга. А ещё он химера – генетически модифицированный организм, с добавленными генами животных. Ганс был создан по тогда ещё не совершенной технологии. Сейчас химеры стали намного лучше, совершеннее. Последние поколения обладают способностью к трансформации – не догадаешься, что перед тобой не человек, пока не перейдёт в боевую форму. Да и гены научились добавлять не только животных.