Тень Башни - Екатерина Соллъх

– Так ты нас познакомишь?

– Когда-нибудь обязательно, – Харальд сжал руку сестры и поднёс губам, – если бы мы не были братом и сестрой.

– Да, если бы, – чуть слышный шёпот, – если бы…

– Неужели ты думаешь, что он может быть для меня важнее, чем ты?

– Брат, – Гринхильда вздохнула и снова провела пальцами по щеке Харальда, – ты никогда не поймёшь, насколько человек для тебя важен, пока не потеряешь его.

Она грустно улыбнулась и отстранилась от брата. Он понял, что ему пора уходить. Она снова ему доверяла. Харальд был рад этому, но у этого доверия был горьковатый привкус прощания.

Надо было навестить ещё одну сестру, Адельхайт. Он очень надеялся, что она в своей старой комнате. С другой стороны, это означало, что она не с мужем. Харальд постучал. Шаги послышались почти сразу, она ещё не ложилась.

– Харальд. Что-то случилось? – Адель выглядела бледной.

– Нет, прости, что испугал. Я просто хотел поговорить. Можно войти?

– Да, заходи, конечно, – сестра посторонилась, пропуская его в комнату, – я понимаю, у тебя много вопросов. О Рихтере. Он тебе не нравится, ведь так?

– Ты же знаешь, что нет. Он тебе не подходит. Самовлюблённый карьерист. Он тебя пугает?

– Нет, – Адель обхватила себя руками за плечи, – но у него много гостей, некоторые из них… Не знаю, как сказать, я чувствую угрозу. Может, всё дело в ребёнке, я стала видеть опасность там, где её нет.

– Не обязательно, – Харальд проводил сестру до кровати, – тебе лучше лечь. У него ведь и раньше было много гостей. Он всегда стремился к выгодным связям.

– Он стал много пить. А когда выпьет, начинает говорить о величии расы и о власти. Ничего запретного, так же как и везде, но меня это почему-то пугает.

– Мне тоже что-то показалось странным. Адель? – взгляд сестры был каким-то настороженным, – ещё что-то?

– Ребёнок. Он хотел сына…

– Он обвинил тебя? – Харальд обнял сестру за плечи, она чуть дёрнулась, – он тебя бил?

– Нет, – и совсем тихо, – почти нет.

– Ублюдок! Как он посмел!

– У него есть на это право. Я так благодарна Гринхи, благодаря ей я узнала мужчину, уважающего женщин, тебя, брат, – Адель улыбнулась, – всё нормально. Он скоро успокоится.

– Гринхи? Она не разрешает мне сокращать её имя, – Харальд улыбнулся против воли.

– А мне никогда не запрещала. Харальд, если с ним что-то случится, с Рихтером…

– Оставайся с семьёй мужа. Или переезжай ко мне. Не надо тебе возвращаться сюда.

– Конечно, но… Харальд, это серьёзно? Я боюсь за свою дочь, – в глазах Адельхайт была мольба. Ублюдок, она ведь была гордой. Свою дочь. Не его, не нашу. Малышка, да ты уже от него отреклась.

– Не стоит. Я не дам в обиду ни тебя, ни её, – Харальд прижал сестру к груди и легко коснулся губами её волос. Вернул сестринскую нежность, которую дала ему Гринхильда. Забота и сочувствие были слишком опасными вещами, чтобы хранить их у себя, – постарайся уснуть.

Харальд укутал сестру пледом и вышел, тихо прикрыв за собой дверь. Теперь можно отдохнуть. Завтра приедут оставшиеся братья и сёстры.

Ключ натужно скрипнул в замке. Харальд прошёл в спальню. Как он и думал, Дэнель был там. Лежал на кровати и читал газету. Рубашка доходила юноше до середины бедра и мало что скрывала. Харальд усмехнулся, любуясь изгибами знакомого тела. Дэнель встрепенулся и испуганно вскинул голову.

– Что читаешь? – губы мужчины дрогнули в усмешке, в глазах Дэнеля мелькнули паника и вина.

– Ты не запрещал… газеты, – он склонил голову, мягкие пряди закрыли лицо, потом снова распрямился, с вызовом посмотрел в глаза мужчине, – ты ведь сам меня научил!

Харальд рассмеялся. Да, не ожидал он такого. В глазах юноши горел тот же огонь, что и тогда, когда они впервые встретились. Непокорность.

– Можешь брать книги, в газетах одна пропаганда.

Дэнель радостно улыбнулся и аккуратно положил газету на тумбочку у кровати. Харальд разделся и лёг. Притянул к себе юношу.

– Ты испугался?

– Да, – Дэнель уткнулся носом ему в плечо, – когда поезд замедлился. Там был участок. Было страшно. В товарном вагоне тихо. Но там были голоса. Смеялись и плакали. Просили. Звали, – он говорил отрывисто, глотая слова, – я был рад, что они не могут меня увидеть. Не могут добраться. Эти голоса. Это были не люди!

Голос сорвался на крик. Харальд прижал к себе хрупкое дрожащее тело. Он тоже слышит их. Никто не слышит эти голоса, не видит тени, только беспокойство, неясное, смутное. Он расспрашивал аккуратно, не вызывая подозрений, как слух, суеверие. Но в глазах собеседников не было страха, значит, они не видели и не слышали. Только Нэль.

– Что это было за место? – Он никогда ни о чём не спрашивал и не просил. Это было так не обычно. Страх, рождающий смелость. Он отстранил юношу. Мужчина перевернулся на спину, а Дэнель сел сверху, откинувшись на его согнутые в коленях ноги. Харальду приятно было ощущать его живую тяжесть, тепло ладоней на животе.

– Это место называется Мёртвые Пустоши. Когда-то там была плодородная земля. Деревья, дома. Там жили люди. Много людей. Но однажды утром они умерли. В один миг всё – деревья, люди, животные, машины, здания – всё превратилось в мелкий серый пепел.

– Почему они все умерли?

– Они сгорели в страшном огне, в одной яркой вспышке. От некоторых остались лишь тени на стенах. А через миг не осталось и стен, – страх в зелёных глазах сменился любопытством. Харальд улыбнулся. Нэль сейчас был похож на обычного ребёнка. Он попытался вспомнить всё, что знал о тех событиях из учебников, разговоров, книг. – Это произошло во время Последней Войны. Она шла уже много лет. Люди устали, и правительства всё больше склонялись к миру. Но были и те, кому выгодней было, чтобы война продолжалась. И они убедили своих правителей, что условия мира им не выгодны, и есть способ добиться серьёзных уступок. Для этого нужно было показать свою силу. Вызвать страх. Нанести удар. И тогда на этот город сбросили бомбу. Самую совершенную и самую мощную. Ядерную бомбу последнего образца. Прошло уже почти три сотни лет, а на этой земле до сих пор не может существовать ничто живое. Вместо страха это вызвало гнев и жажду мести. Война разгорелась с новой силой. Жестокость породила жестокость, месть породила месть. Бомбы, пусть и не такие мощные, были сброшены на города враждующих государств. На их месте тоже остались выжженные пустоши, в которых ничто не может существовать. Лишь на самом их краю есть жизнь – уродливая, мутировавшая.

– Они что, так хотели войны? Они же сами пострадали.

– Не совсем так, Дэнель. Пострадали люди. Те, кто затеял это всё, отсиделись в бункерах. Потерявшие свои семьи солдаты шли в бой отчаянно, не жалея ни себя, ни врага. Война продолжалась до тех пор, пока не истощила обе стороны. Потом был заключён пакт о ненападении, что-то вроде перемирия, – в глазах Дэнеля появилось понимание, – Война длилась так долго, что те, кто её начал, спокойно умерли от старости. Если бы война закончилась, они остались бы не у дел. Никогда прежде не использовалось столь мощное оружие. Никогда разрушения не были так сильны. Ни развалин домов, ни стен заводов, только серый пепел и чёрная хрупкая как стекло земля. Когда война закончилось, любое применение ядерной энергии было запрещено. Везде, во всём мире, никто ни разу не нарушил этого соглашения, потому что остался страх. Ты его тоже почувствовал.

– Да, – Дэнель склонил голову к плечу, – ты говорил, там никого нет, но кто же они тогда? Они ведь есть, ты же их видел.

– Тени, иная форма существования или ещё что-то, я не знаю. Знаю только, что они легко могут играть с нашим разумом. Может, там никого и нет, или есть что-то, заставляющее нас видеть и слышать того, чего нет.

Дэнель мотнул головой. На его лице появилась уверенность.

– Нет, они там есть. Разные. Много. Они есть, – он прикрыл глаза, стараясь отогнать жуткие воспоминания, и спросил совсем тихо, – тебе тоже было страшно?

– Да, было. Я вижу их, каждый раз вижу. И слышу, – Харальд улыбнулся.

– Почему тогда поезд, а не флайер? Ведь до неба им не дотянуться.

– Не знаю, Дэнель. Хочешь, расскажу сказку? Легенду. Очень старую.

Харальд прикрыл глаза. Легенда. Обрывки истории, которую они с сестрой вычитали в одной старой книге. Может, написанное даже было правдой, той частью истории, которую никто никогда не узнает.

– Когда-то люди верили в существ, обладающих огромной силой, способной менять мир и судьбы. Они называли их богами. В то время у людей иногда рождались дети, наделённые особым даром, говорили, что они могут видеть правду мира. На самом деле, они могли видеть то, чего не видел никто другой, и чувствовать ложь. Их называли Детьми Богов или Видящими.

– Таких детей ведь искали? Кем они становились? – история захватила мальчика. Харальд редко ему что-то рассказывал, они вообще редко разговаривали.