Эволюционизм. Том первый: История природы и общая теория эволюции - Лев Кривицкий

Дарвин показывает, что сами по себе индивидуальные различия, которые проистекают из всеобщей изменчивости, как наследственной, так и приобретенной, будучи необходимы как исходные, стартовые моменты для образования разновидностей и их последующего перехода в виды, сами по себе не являются достаточными для формирования видов. Взаимные приспособления организмов вытекают из борьбы за жизнь. «Благодаря этой борьбе, – отмечает Дарвин, – изменения, как бы ни были они сколько-нибудь полезны для особей данного вида в их бесконечно сложных отношениях, будут способствовать сохранению этих особей и обычно унаследуются их потомством» (Там же, с. 73).

Дарвин рассматривает борьбу за существование как связующее звено между изменчивостью организмов и естественным отбором, который характеризуется в этом плане термином, введенным Спенсером, как переживание наиболее приспособленных.

Категория борьбы за существование явилась наиболее дискуссионным и подверженным самым разнообразным возражениям понятием среди ключевых понятий дарвиновской теории эволюции. Многие критики, в особенности социалисты, видели в употреблении этой категории неправомерный перенос на живую природу якобы антигуманных отношений «буржуазного» общества с присущей ему конкуренцией и борьбой за выживание в рыночной среде. Русский учёный и теоретик анархизма князь Кропотин оспоривал значение борьбы за существование в эволюции жизни, опираясь на многочисленные факты сотрудничества в сообществах животных. Руководствуясь утопической идеологией, он так и не понял значения конкуренции как движущей силы эволюционных процессов и сотрудничества как формы объединения усилий в конкурентной борьбе. Не понимал он и эволюционного значения государства как регулятора конкуренции общественных групп.

В свою очередь марксисты подменили понимание эволюционной роли конкуренции социальных групп учением о классовой борьбе как движущей силе истории, что привело к кошмарным последствиям в странах, где им удалось прорваться к власти. Ужасающие последствия принесли и попытки практического применения так называемого социал-дарвинизма, сыгравшего немалую роль в становлении идеологии германского фашизма и базировавшегося в теории на прямолинейном перенесении принципа борьбы за существование и «место под Солнцем» на человеческое общество, что приводило к апологии жестокости и бесчеловечных средств для достижения преимуществ в социальном подборе. С другой стороны, немалую роль в гуманистическом обосновании неприятия принципа борьбы за существование сыграло то обстоятельство, что первоначальная формулировка этого принципа исходила из трактата Мальтуса «О народонаселении». Либеральные круги, к которым относились Дарвин и создатель первой претендующей на универсальность философской теории эволюции Спенсер, крайне неприязненно встретили трактат Мальтуса, полагая, что прогрессирующее развитие научно организованной промышленности и сельского хозяйства вполне способны уравновесить рост народонаселения и производства потребительных товаров. Защитники либерального свободомыслия не замечали рациональной стороны взглядов Мальтуса, связанной со становлением зачатков экологического мировоззрения, но зато они хорошо замечали, куда могут привести его практические рекомендации, предполагавшие жёсткое вмешательство государства в частную жизнь граждан, в особенности – наименее социально запущенных слоёв населения. Напомним, что жесткие меры по ограничению рождаемости в Китае привели к массовым убийствам родителями своих новорожденных детей, чтобы избежать преследования за превышение «нормы рождаемости».

Многие современные неодарвинисты довольно прохладно относятся к самой возможности влияния борьбы за существование на эволюционные процессы, полагая, что в синтетической теории эволюции вполне можно обойтись без неё, поскольку для объяснения эволюции достаточно таких факторов, как мутации, дрейф генов, репродуктивная изоляция и естественный отбор. Жизненный процесс особей, по их мнению, участвует в эволюции лишь постольку, поскольку в нём обеспечивается спаривание и передача наследственной информации. С передача наследственной информации. С этой точки зрения борьба за существование как понятие эволюционной теории имеет скорее историческое и эмоциональное, чем методологическое и содержательное значение, а выдвижение этого термина Дарвином объясняется его увлечением мальтузианством.

Что касается Дарвина, то он полагал, что проблемы, поставленные Мальтусом, не лишены оснований, но в социальной сфере они вполне разрешимы искусственным увеличением пищи и благоразумным воздержанием от многодетности. В отличие от социал-дарвинистов, Дарвин хорошо видел грань, отделяющую человеческое общество от сообществ животных и растений.

Что же касается растительного и животного мира, то здесь выводы Мальтуса, по Дарвину, совершенно правомерны. «Не существует ни одного исключения из правила, – пишет Дарвин, – по которому любое органическое существо естественно размножается в столь быстрой прогрессии, что, не подвергайся оно истреблению, потомство одной пары очень скоро заняло бы всю Землю» (Там же, с. 75).

Борьба за существование, по Дарвину, вытекает именно из геометрической прогрессии размножения по Мальтусу. Как бы медленно ни размножались отдельные виды, наличие прогрессии в размножении неизбежно привело бы к такому росту их численности, что ни одна страна и даже вся Земля не могли бы их прокормить (Там же).

Один из крупнейших российских биологов-эволюционистов советского периода Иван Шмальгаузен считал значение фактора прогрессии размножения, которым Дарвин обосновывал неизбежность борьбы за существование, сильно преувеличенным, поскольку основные формы борьбы за существование независимы от перенаселения. Так, борьба за выживание с негативными климатически факторами и болезнями не имеет никакого отношения к численности особей и скорости из размножения. Острота межвидовой борьбы с хищниками и с другими естественными конкурентами даже снижается по мере роста численности. И только внутривидовая борьба за пищу, пространство и размножение обостряется в условиях перенаселения (Шмальгаузен И.И. Пути и закономерности эволюционного процесса – М.: Наука, 1983 – 360 с., с. 23).

Однако каковы бы ни были виды борьбы за существование по классификации, предложенной Л. Морганом и Л. Плате, на которую ссылается Шмальгаузен, очевидно, что все эти виды связаны с конкуренцией всех форм жизни за постоянно ограниченные ресурсы. В этом отношении живая природа сходна с человеческой экономикой, что также подметил Дарвин, называя конкурентную среду экономией природы.

В природной «экономике» борющиеся за жизнь организмы не только потребляют готовые ресурсы, но и производят новые, что уже само собой свидетельствует о первостепенной эволюционной роли биологической работы. Однако, к сожалению, роль биологической работы как основы выживания и повышения конкурентоспособности не была отражена в рамках классического дарвинизма, а представления о конкуренции за существование ограничились рамками борьбы и не выявили созидательной работы для обеспечения этого существования. Эволюционная роль биологической работы ограничивалась ламарковским механизмом употребления органов.

Вместе с тем непреходящим достижением классического дарвинизма наряду с пониманием «экономической», биохозяйственной стороны борьбы за существование является понимание этого феномена именно как борьбы, т. е. аналога человеческой войны. Война в живой природе носит ещё более ожесточенный характер, чем в человеческом обществе. Она часто завершается пожиранием проигравших, чего в человеческом обществе, как правило, не происходит.

«Перепроизводство» живых существ различного типа в экспоненциально расширяющихся процессах размножения порождает огромные «армии» разнообразных существ, мобилизованных на борьбу за жизнь, стремящихся приспособиться к окружающим условиям и присвоить из них максимум ресурсов для воспроизведения своей жизни.

Дарвин прямо называет этот аспект борьбы за существование битвами за жизнь. «Битвы следуют за битвами, – пишет он, – с постоянно колеблющимся успехом, и тем не менее в длинном итоге силы так тонко уравновешены, что облик природы в течение долгих периодов остаётся неизменным, хотя самое ничтожное обстоятельство, несомненно, даёт победу одному организму над другим» (Дарвин Ч. Происхождение видов путём естественного отбора – М.: Тайдекс Ко, 2003 – 496 с., с. 82).

Описывая битвы в природе, Дарвин закладывает основы экологического знания задолго до того, как экология сформировалась в качестве особей науки. Можно только представить себе тот шок, который испытали поборники утопического гуманизма, как религиозные, так и нерелигиозные, когда прочитали этот первый в истории науки последовательный набросок экологического мировоззрения.