Притворись влюбленной - Бэт Риклз

волноваться. Может, ты была не в духе и он боится показаться тебе слишком заинтересованным, потому что не получает от тебя нужных сигналов. С тобой так бывает, правда?

– Что со мной бывает? – переспрашиваю я, не зная, недоумевать или обижаться.

Талли пожимает плечами, словно она не сказала ничего особенного.

– Ты можешь быть слишком требовательной к людям. Завышаешь ожидания. Ты считаешь, что все и сразу должно быть идеально.

Пораженная, я таращусь на нее, не в силах что-то ответить.

Как я могу «завышать ожидания» – особенно по отношению к парням, с которыми я встречаюсь, – если на самом деле…

На самом-то деле я завышаю ожидания по отношению к себе, требую совершенства от себя – что бы ни считать совершенством в той или иной ситуации.

Но проблема ведь не только во мне, хочу воскликнуть я. Я же не специально это делаю. Наоборот, мне кажется, будто все остальные вечно хотят и ждут от меня большего, а я вечно пытаюсь им угодить – лишь бы не быть одинокой.

Но Талли я ничего не говорю и избегаю поднимать эту тему за завтраком, когда к нам присоединяется Лена (а затем я развожу подруг по домам). Талли, видимо, понимает, что я не хочу об этом говорить, но все же вечером присылает мне ссылку на статью, которая, по ее мнению, поможет мне взглянуть на ситуацию с другой стороны.

Это моя недавняя колонка: язвительный и остроумный разбор необходимости оправдывать перед окружающими свое одиночество.

Знатная зуботычина от подруги, думаю я. Отвечать Талли я не стала, а перенаправила все свои силы на оценку ситуации с Джейксоном: неужели это правда только моя вина – то, как складываются наши отношения? Может, дело не в том, что он недостаточно мне нравится, а в том, что я так и не пытаюсь дать ему настоящий шанс?

Он ведь этого заслуживает, правда? Или, по крайней мере, заслуживает того, чтобы я приложила чуть больше усилий.

На следующей неделе у нас с Джейксоном действительно все идет на лад – настолько, что я решаю: Талли права, я слишком мнительная и многое нафантазировала. Он просто был занят работой. А на выходные ездил домой повидаться с семьей и не мог часто писать. Он пригласил меня пойти поужинать в ресторан во вторник вечером – в тот самый ресторан, про который я ему говорила. Видно, что он готов вкладываться в отношения, и я чувствую себя дурой – мне-то казалось, что ему все равно.

Лучше бы он не старался так сильно. Мне становится сложнее понять, готова ли я вкладываться сама.

К концу недели у нас все снова стихает и пишет он мне через раз. Наверное, опять занят на работе или поехал к родственникам, вот и все.

В любом случае мне становится проще выбросить проблему из головы, когда в субботу утром Гарри заезжает за мной, чтобы отвезти на свадьбу своей подруги Аннабель. На нем серый костюм в тонкую полоску и яркий галстук небесно-голубого цвета. А вот мое лаймово-зеленое платье, которое, как мне казалось в магазине, выглядит свежо и по-летнему, совершенно не подходит к его наряду.

– Сколько рюшечек, – вместо приветствия говорит Гарри. Чем дольше он смотрит на мое платье, тем выше поднимаются его брови.

– Я думала, они милые, – бормочу я, чувствуя себя полной идиоткой, и неловко дергаю оборки. Можно подумать, они оторвутся. Такие вещи всегда лучше выглядят на манекене, чем на нормальном человеке.

– Очень мило, – говорит он, и его лучезарная улыбка противоречит его же убийственно серьезному тону. – Ты выглядишь как прелестная груда оборочек.

Я легонько пихаю его в грудь:

– Замолчи. Дай мне пять минут, я надену платье, в котором была на свадьбе в прошлый раз…

– Даже не думай. Ты же меня опозоришь, если выйдешь со мной в свет в чем-то менее эффектном! Да брось, моя горячая штучка. Поехали наведем шороху.

Он буквально затаскивает меня на низкое пассажирское сиденье своего «Мерседеса», и я утопаю в мягком кожаном кресле, а мое разгоряченное лицо обдувает кондиционером. Я, конечно, могу время от времени отпускать язвительные замечания насчет того, как нерационально он расходует свои весьма приличные средства, но надо отдать ему должное: эта машина стоит каждого потраченного на нее пенни.

– Так, напомни, кто все эти люди, – прошу я, пока мы едем к какому-то загородному особняку.

Я мельком взглянула на место проведения церемонии, когда Гарри переслал мне приглашение на свадьбу, и оно просто роскошное! Настолько, что тот коровник Люси по сравнению с ним выглядит нищенски. Это заставляет меня задуматься, что у Гарри за друзья и в каком мире они живут. Они что, все ездят на таких машинах, у всех квартиры в центре города с теплым полом в ванной и все швыряются деньгами с таким видом, словно это дело житейское?

Мне точно не следовало покупать платье в стареньком магазинчике на торговой улице. Надо было поискать что-нибудь от Chanel напрокат…

– Ну, Аннабель – моя подруга с университетских времен. Мы не особенно дружили, пока не попали вместе на стажировку. Она классная. Из тех, с кем ты можешь не общаться полгода, но они бросят все дела и приедут пообедать с тобой, когда ты в городе проездом. Вроде того твоего друга – Фрэнки, да? Она тебе понравится. Она всем нравится.

– Она обо мне знает? Или… М-м-м… Что она обо мне знает?

– Я сказал ей, что кое с кем встречаюсь. Само собой, изначально приглашение предназначалось для нас с Луизой, и… В общем, я ей написал и сообщил твое имя – для карточек рассадки и так далее.

– А… – Я совсем не привыкла задавать такие вопросы, поэтому выходит как-то неуклюже. – Она там будет? Ну, твоя бывшая.

Гарри мотает головой и заходится смехом, но его пальцы сжимают руль с такой силой, что костяшки белеют.

– Слава богу, нет. Аннабель прежде всего моя подруга, так что после развода она осталась со мной. К слову, о разводе – чертовы адвокаты все время как будто сталкивают нас с бывшей женой лбами. Прямо скажем, не «как будто»: чем больше мы с ней конфликтуем, тем дольше все это тянется и тем больше они могут на нас заработать… Нет, серьезно, на этой неделе мы начали спорить, кому достанутся рюмки для джина. Рюмки для джина! Никогда не выходи замуж, Софи.

Я таращусь на него, не зная, что сказать, кроме как пошутить:

– Ничего не скажешь – правильный настрой для поездки на свадьбу подруги.

Гарри вдруг заходится громким смехом, и напряжение мгновенно покидает его тело. Я тоже расслабляюсь. Только теперь я понимаю, как настороженно слушала его разглагольствования о бракоразводном процессе. Он чаще вспоминает о бывшей жене, чем о своей семье, но о самой процедуре развода говорит редко, лишь изредка упоминает встречи с адвокатами.

У меня с языка готов сорваться вопрос про его семью – про брата, о котором он изо всех сил старается не упоминать, про звонки от мамы, которые, как я могу заметить, он игнорирует, – но сейчас, когда он снова расслабился и улыбается легкой, ослепительной улыбкой, я не хочу портить ему настроение.

Мы когда-нибудь поговорим об этом, если он сам захочет.

Сегодня я не собираюсь играть роль психотерапевта в наших странноватых взаимоотношениях. Это он пригласил меня на свадьбу к друзьям, чтобы ему не пришлось сидеть за банкетным столом рядом с пустым местом, и он хочет, чтобы гости спрашивали его обо мне, а не о бывшей жене: кто посмеет завести разговор о продолжительном скандальном разводе в присутствии новой девушки? Я – отвлекающий маневр, вернее, даже реквизит, точно такой же, каким был для меня сам Гарри на свадьбе Джессики.

И меня это устраивает. Гарри мне нравится – сейчас гораздо больше, чем тогда, когда я просила его стать моим фейковым бойфрендом. Рядом с ним так чертовски легко – и так чертовски легко быть собой, – поэтому он мне очень дорог.

Главное – не подпускать его слишком уж близко (и не подходить самой), потому что ему в любом случае не нужны отношения с девушкой. Возможно, он ходит на свидания еще с кем-то – веселые интрижки, бурный секс на одну ночь – и даже не считает нужным об этом упоминать. Может быть. Он постоянно шутит, что все еще выкарабкивается «из брачной ямы».

Мне совсем не сложно бить себя по рукам – пока я напоминаю себе о нашей несовместимости.

Но, знаете… Было бы намного проще, если бы он не был таким понимающим и готовым принять заботу.

Гарри мне просто друг (друг с привилегиями… и общим