Притворись влюбленной - Бэт Риклз

о повышении, а я работаю в газете дольше, чем Айзек… И коллеги меня любят – а руководящая должность подразумевает хорошие отношения с подчиненными. А еще я иногда придумываю стоящие вещи – наподобие того фотоконкурса, когда помогла организовать местный «Поход старьевщика»… Я не всегда сею хаос и разрушения. Вовсе не исключено, что я смогу заменить Дженни на время ее декретного отпуска…

– Хм. Ну, может, и стоит об этом подумать. В смысле, о новой работе.

– Что? Почему? Я же только что сказала…

– Тогда к чему подколы про мою карьеру, а, дорогуша? Твоя работа недостаточно хороша для тебя? Думала, я не замечу, как ты избегаешь разговоров о работе? На вечеринке ты так раздраженно пыталась сменить тему…

Так и хочется ответить – ну да, конечно, я избегаю разговоров о работе. Потому что единственным оправданием моего одиночества была бы блестящая, мегауспешная карьера, и мне давно следовало бы дорасти до босса. Например, руководить собственным рекламным агентством, в интервью рассказывать об инклюзивности, жертвовать половину прибыли на благотворительность, а в свободное время раздавать неимущим женщинам средства личной гигиены. Почему я до сих пор не перерезала ленточку на церемонии открытия собственного свежеарендованного офиса?

(И я не так чтобы преувеличиваю. Мои университетские подруги и бывшие одноклассницы выкладывают нечто подобное в соцсетях.)

Может, я и не обожаю свою работу, но она мне нравится – по крайней мере, большую часть времени, – и я хочу заниматься тем, чем занимаюсь, хотя иногда мечтаю, чтобы мне побольше платили, или чтобы мне побольше доверяли, или чтобы меня побольше уважали. Но мне кажется… у меня нормальная работа. Такая же, как у всех. Ничего особенного. Ничего, что вызывало бы зависть или благоговейный трепет. Работа как работа.

И меня это вполне устраивает: мои жизненные амбиции ограничиваются тем, что мне нужен начальник, чтобы я могла обратиться к нему с вопросом, а он помог бы мне исправить ошибки. Под вечер я пойду домой, полистаю новости в соцсетях, прочту несколько глав книги перед сном… и на следующий день все повторится сначала.

Дело не в том, что я недовольна своей карьерой, – просто люди вечно ждут от меня чего-то большего, и это чертовски расстраивает. Словно отсутствие у меня парня означает, что в моей жизни зияет огромная дыра, которую непременно надо чем-то заткнуть – успехами на работе или внушительным счетом в банке. А если заткнуть эту дыру нечем, то почему я тогда не выкладываюсь по полной, чтобы спастись от одиночества? Для окружающих моя жизнь – такая, какая она есть на самом деле, – никогда не будет полноценной. И в какой-то степени я с ними согласна: ведь слышала это столько раз.

Я не знаю, как это лучше сформулировать, и не уверена, что мама меня поймет.

Потому что она не ищет «отношений», они сами ее находят, и у нее есть все: блестящая, невероятно успешная карьера, любимая работа, которая позволяет ей делать мир лучше; мужчины, которых она меняет как перчатки, – с кем-то встречается три недели, с кем-то восемь месяцев; свободное время, чтобы повидаться с семьей.

У нее есть все – как и у Лены, и у Фрэнки номер два.

В общем, у меня нет никаких сомнений, что, если я попытаюсь объяснить ей, какой убогой мне иногда кажется моя жизнь, она меня не поймет. Единственное, на что я могу надеяться, – это жалость, а уж без нее я как-нибудь обойдусь.

Кроме того, вы же знаете, она думает, что у меня есть парень.

– Я не хотела грубить. – Это единственное, что я могу сказать ей в ответ. – Ты права, я просто волнуюсь, что если попрошу временно назначить меня на место Дженни, то мне откажут, как отказали в повышении. Меня это немного напрягает. И я не хотела говорить об этом на вечеринке.

Мама вздыхает. Участливая, деликатная и заботливая. Мама есть мама… Но прежде чем она успевает дать мне совет или посочувствовать, возвращается Гарри, неловко протискивается к своему стулу, близко придвинутому к столу, и целует меня в щеку.

– О чем болтали?

– Ни о чем, – отвечаю я.

И мама не возражает.

Оставшиеся выходные проходят легко и весело. Вернее, они прошли бы весело, если бы мне удалось поднять себе настроение.

Мы ночуем у мамы в квартире (она ее не продает, чтобы было где остановиться во время нерегулярных поездок домой). Гарри спит на диване, а я на надувном матрасе, и выспаться мне толком не удается. К тому же Джейксон так и не отвечает на мое сообщение, присланное в субботу утром, что тоже меня совершенно не радует: тишина в эфире длится уже сутки, и это, видимо, означает, что он снова меня игнорит.

Мы все вместе едем на воскресный обед к бабушке с дедушкой, к нам присоединяются Доун с Джанин. Видимо, они подмечают, что мне не очень-то хочется общения, или, может, мама рассказала им про мои тревоги по поводу повышения на работе (которое я сама же себе и придумала вчера вечером), или все их внимание приковано к моему потрясающему парню, – но каким-то чудом мне удается уйти в тень. Когда они разговаривают, я, конечно, временами вворачиваю словечко, но и сама замечаю односложность своих ответов, что совсем не в моем духе.

Перед отъездом я всех крепко обнимаю на прощание и выслушиваю всеобщие комплименты по поводу Гарри. Правда, на этот раз меня не распирает от гордости, как это было на свадьбе Джессики.

Я даже почти не разговариваю с Гарри в поезде по дороге домой. Я пытаюсь вздремнуть – вернее, большую часть времени притворяюсь, что дремлю.

Мы выходим на вокзале, и Гарри встает передо мной: брови нахмурены, лицо серьезное.

Я узнаю этот взгляд, и меня гложет подозрение, что сейчас он меня бросит. «Это было здорово, но у нас ничего не выйдет». И, если честно, я его не виню: плохая из меня фейковая подружка. Бедняга воочию увидел ту Серьезную Софи, противоположность Веселушке Софи: он почувствовал все минусы отношений со мной при отсутствии настоящих чувств, которые могли бы сгладить острые углы. Полагаю, барбекю и случайного секса недостаточно.

Но вместо слов прощания он предлагает:

– Пойдем в кино?

Я ошеломленно моргаю: похоже, у меня бред.

– Ты хреново выглядишь в последнее время, – говорит он так, как будто это объясняет его предложение.

– Ха-ха, я уж было подумала, что ты такой галантный.

Гарри перекидывает свой рюкзак со сменой одежды через плечо и подхватывает мою дорожную сумку, а свободной рукой берет за руку меня. Ладонь у него теплая, и мне приятно чувствовать ее тяжесть.

– Пойдем. Вдруг сейчас идет какой-нибудь дрянной боевик или тягомотная документалка? Вот и выключимся из реальности на пару часов. – Он как-то смущенно улыбается. – У меня нет никаких планов до конца дня, а ты выглядишь так, словно сейчас придешь домой и налопаешься мороженого, заедая печаль. Надо тебя немного развеселить.

О боже.

Это так мило. Очень мило, по-настоящему.

Настолько мило, что я едва сдерживаю слезы, задаваясь неизбежным вопросом – может, так и чувствуют себя девушки, у которых есть парень, партнер, тот, кто готов разделить с ними их жизнь? Тот, кто обращает внимание на их чувства, помогает справляться с ними. Тот, кто вместе с ними заедает печаль – пусть даже попкорном, а не мороженым.

– Вообще-то мне нравятся документалки, – говорю я.

– Правда? Эх.

– У меня это написано в профиле в Hookd. Один из моих интересов, знаешь ли.

– Помню. Ты говорила на свадьбе Джессики, что любишь тру-крайм, но я подумал – это шутка. Просто… Мне казалось, такие вещи пишут в анкетах те, кто просто интересничает.

И я искренне смеюсь – впервые с тех пор, как мы поехали на вечеринку. Я прижимаюсь к Гарри, и он ведет нас в город. Забавно, что он так подумал, потому что любовь к документалкам – одна из немногих правдивых вещей в моем профиле. Это не для того, чтобы приукрасить себя, выпендриться или произвести хорошее впечатление.

Ближайший сеанс – какой-то триллер, и Гарри покупает билеты, а я, в свою очередь, беру нам попкорн. Мы усаживаемся в темном зале, рядышком, вокруг нас еще с десяток пар, и я чувствую себя такой же, как они, – пусть и ненадолго. Я держу ведерко с попкорном на коленях, а моя голова покоится на плече Гарри, и хотя бы на пару часов наши отношения уже не кажутся фейковыми.

АВГУСТ

Свадьба Люси

Люси Эдмондс

Отправлено: 12:36, 11 августа, среда

Привет, Соф! Я так рада, что вы с девочками придете к нам