Проклятие рода - Шкваров Алексей Геннадьевич

- В Далекарлии случилось что-то вроде эпидемии одержимости. Местный священник утверждает, что все это происки дьявола и просит направить к нему комиссию.

- Да что там происходит в этой Далекарлии? – раздраженно отреагировал Густав, наблюдая за тем, как слуги торопливо наводили порядок в зале и расставляли на столе новую посуду, бутылки с вином и несли новые блюда. – Эй-эй, поосторожнее! - прикрикнул он на одного из них, кто сдвигал всю королевскую переписку в сторону. – Забери ты их себе, Олаф! Зачем мне все эти бумаги? Помимо советника, я назначаю тебя заведовать моей канцелярией! – Петерссон кивнул согласно. – А мне будешь рассказывать лишь суть того, что пишут и готовить ответы. Так что там еще в Далекарлии? И где именно?

- Пока речь идет о Море. – Советник не преминул сразу же приступить к сбору всех листов пергамента, собранных в кучу на столе, чтоб не откладывая в долгий ящик унести с собой.

- Мора, Мора… - нахмурился король. – Ведь там все и начиналось… Бешеная гонка на лыжах от датских собак, что шли по моему следу, как свора гончих псов…, далекарлийцы… упрямые, свободолюбивые, неразлучные с топорами, которыми они валят деревья и мажут масло на хлеб, и которые поднялись, как один, когда я их позвал… и которые уже дважды поднимались против меня… Они мне дороги, как дети… Иногда мне кажется, что я как Моисей веду своих шведов через пустыню и всех неверующих в истинную цель похода вразумляю карами Господними. - Густав теребил бороду в задумчивости, - Оттого и казню их без жалости, ибо нет другого способа сломить их упрямство. Так что там опять с ними приключилось?

- Священник из Моры сообщает, что некоторые дети стали падать в обмороки и с ними случаются спазмы. Когда он расспрашивал подробности, то все признались, что их похищают ведьмы и уносят к себе на шабаш. В колдовстве обвиняют троих женщин – из них одну девицу 22 лет, одну замужнюю крестьянку, и, кажется, семидесятилетнюю старуху.

- Не верю я в эти россказни о ведьмах и колдунах. – поморщился король. – У нас издревле в деревнях лечили травами да снадобьями, что собирали ворожеи и знахари. Может, кто-то из них и занимался колдовством, но я не припомню случаев, когда они вредили людям.

- Лютер учит нас, что нет разницы между черной и белой магией, как ты говоришь. Все они еретички, служащие лишь подстилкой дьявола. Тем более, что очередные волнения в Далекарлии будут совсем некстати. – Жестко ответил Петерссон.

- Хорошо! – тряхнул головой Густав. – Но ведьмами всегда занималась римская инквизиция, а наши взаимоотношения с Климентом окончательно расстроились. Что ты предлагаешь?

- Инквизиция будет существовать всегда, не зависимо от того остаемся мы в лоне римско-католической церкви или принимаем Аугсбургское исповедание веры, ибо это есть очистительный орган христианской церкви в борьбе с ересям и колдовством! Я хочу направить в Далекарлию двоих человек. Один из них – отец Герман, наш ярый последователь, бывший монах-францисканец, недавно прибывший из Виттенберга от самого Лютера, другой – отец Мартин, приор доминиканского монастыря в Улеаборге.

- Постой-ка, отец Матрин, это тот доминиканец-инквизитор, что занимался одержимостью блудом в монастыре Святой Биргитты?

- Да, король! – утвердительно кивнул Петерссон.

- Тоже доминиканец, как и епископ?

- Густав, в католической церкви все принадлежат к какому-либо ордену. – Терпеливо пояснил ему советник. - С белым священством было покончено, если мне не изменяет память, кажется при Григории X, в XIII веке.

- Почему он? Насколько я помню, многие были недовольны мягкостью приговора вынесенного им?

- В этом весь смысл! Отец Герман отличается крайней нетерпимостью к еретикам, а отец Мартин слывет, как дотошный следователь, требующий тщательного изучения всех материалов дела.

- Так они никогда не сойдутся во взглядах и не смогут вынести приговор! – фыркнул король. – Один ярый последователь Лютера, а другой ревностный католик.

- Мы все были католиками. И отец Герман не исключение. Подобный процесс лишь ускорит взаимодействие новой церкви с отмирающей старой. Все священнослужители Швеции постепенно войдут в новое русло учения Мартина Лютера. Тем более, что третьим судьей будет священник из Моры. – Петерссон успокоил короля.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

- Хорошо! Отпиши епископу в Або, пусть передаст этому доминиканцу мое указание собираться в Стокгольм, а затем в Далекарлию. Но не раньше весны! Может все уляжется само собой и выясниться, что священник из Моры слишком переусердствовал с проявлениями дьявола в своей деревне. О! Вот и мои подружки! – Король бурно отреагировал на появление в зале двух дам. – Не составите ли нам с Олафом компанию за этим столом?

Две красотки, лет двадцати пяти, выразительно покачивая бедрами, приблизились и расцеловали короля. Одна была довольно приятной полной блондинкой, хотя ее милое личико и портила небольшая курносость, другая брюнетка, с правильными чертами лица, несколько более худая в талии, чем ее подружка, но это лишь подчеркивало пышность ее бюста.

- Ах, Густав! – произнесла одна.

- Наш милый Густав! – добавила другая. И обе прижались своими прелестями к королю.

- Черт, почему я всегда путаю, как вас зовут?

- Я – Агда. – назвалась блондинка.

- А я – Сесиль! – отозвалась брюнетка.

- Ха-ха-ха – смеялся король, лапая огромными ручищами сразу обеих. – Вот она, Олаф, моя магия, и белая и черная вместе! Не хочешь остаться поужинать с нами?

- Уволь, Густав. Пойду готовиться к поездке в Саксен-Лауенбург. – Петерсссон встал из-за стола.

- Давай, давай! Мне нужна принцесса-девственница! – напутствовал его король.

- А зачем нашему королю девственница? Да еще и принцесса? Разве Густаву не хватает наших ласк? – девицы забросали его вопросами.

- А затем, что вашему королю надо жениться! - Отвечал им король. – И на девственнице, не на вас же, шлюхах. Но мне хорошо с вами. – зарычал Густав, опрокидывая брюнетку прямо на стол и задирая ей юбки.

Глава 2. Помолвка.

Катарина просто обожала Рождество. На торжественных праздничных мессах она всегда закрывала глаза и представляла себе, как в какой-то удивительной сказочной пещере, где стены были из чистейшего хрусталя, на мягких козьих шкурах, появился на свет Божий ребенок, тот, которого нарекли Спасителем. И ей всегда становилось немного грустно, оттого, что она знала продолжение всей этой истории. А ей хотелось, чтобы он вырос, стал истинным красавцем, и у него была бы очаровательная жена, которая бы тоже родила такого же красивого младенца. И так до бесконечности. Иногда, Катарина представляла себя на месте Марии, что это она родила мальчика и к ней, обессиленной от родов, заглянули волхвы, посмотреть на спящего младенца. И взошла бы в его честь Вифлеемская звезда…

Правда, Катарина смутно представляла себе откуда берутся дети. Она пыталась расспрашивать кормилицу, но та отшучивалась, краснела и крестилась:

- Все узнаешь потом, моя милая Катарина. Принцессе из такой благородной семьи нельзя задавать такие вопросы.

А еще пять лет назад, сразу после свадьбы сестры Доротеи, вдруг, однажды, Катарина обнаружила кровь, неожиданно вылившуюся снизу из нее. Она страшно испугалась, ничего не понимая, а кормилица, наоборот, заулыбалась, обняла ее, поцеловала и шепнула.

- Это так и должно быть. Ты взрослеешь, моя принцесса. Теперь это будет повторяться чаще, чем раз в месяц. А вот когда этого не случиться, это будет означать, что у тебя появиться малыш.

Катарина ничего не поняла из того, что сказала ей тогда кормилица. Но кровотечения происходили с завидной регулярностью. Иногда они были немного болезненны и сопровождались чувством непонятной тяжести внизу живота, но в общем все проходило благополучно.

- А когда же и почему вдруг они прекратятся? – думала про себя Катарина. И вдруг ее осенило. – Это наверно когда на меня снизойдет Святой Дух, и я буду, как Мария – матерь Божья. – И эти мысли всегда она увязывала с Рождеством Христовым.