Пока я спала - Амалия Март

отрывая ладонь от его бороды и взгляда от запрятанных красиво очерченных губ, говорю я.

— И какие же? — еще приглушеннее выдыхает он.

— Думаю, мне бы понравились твои укусы, — провокационно заглядываю ему в глаза, а затем отрываю руку от лица Миши и показываю пальцем, где именно мне бы это понравилось.

Шея, плечо, грудь.

Плед соскальзывает по тому же пути, что прокладывают пальцы. Это странно, что во мне снова разгорается любопытство?

«Странно» — девиз сегодняшнего дня и всех дней после моего пробуждения в этой реальности.

Но жаркое любопытство сворачивается шаром внизу живота и проходится морозом по коже. Именно тот контраст, который я люблю.

Я знаю, ситуация у нас дикая. Мы почти разведены, судя по всему, совсем друг другу не подходим, и все окончательно запутается, если я… Но как же хочется. Это дело привычки — любую сложность решать таким низменным способом, но бог не даст соврать — это всегда помогает прочистить мозги.

А мне ой, как это нужно сейчас.

Миша не отрывает глаз от движения моей руки. Его взгляд затягивается поволокой, которая мне льстит. Я чувствую, что еще мгновение и он сделает этот шаг ко мне. Покажет на практике, на что может сгодится его борода и этот красивый чувственный рот.

— Давай спать, — хрипло говорит Миша.

Он все-таки делает этот шаг мне навстречу, но не для того, чтобы запечатлеть горящий огнем поцелуй на любом из представленных мной участков кожи, а лишь за тем, чтобы крепче завернуть в колючий плед и оставить невесомый след своих губ у меня на лбу.

Боже, чувствую себя ребенком в его руках.

Глава 18

Меня будит не плач.

Из сна, залитого ярким солнцем и напитанного запахом соли, меня вырывает чей-то тихий голос. Я сопротивляюсь пробуждению сколько могу, но, в конце концов, реальность захватывает меня и выдирает из загорелых рук горячего грека. Первые секунды пробуждения я ужасно раздражена, потому что очень хотела, чтобы тесемки сарафана, которые умелый Никос пытался развязать зубами, наконец, поддались… но потом понимаю, что мозг все еще подбрасывает навязчивые фантазии на основе последних запечатленных мной воспоминаний.

Коварный, коварный мозг.

Никак не дает мне уйти с того раскаленного пляжа.

Тихий голос перемещается по коридору до кухни, и я окончательно просыпаюсь.

Всматриваюсь в белый потолок своей квартиры и со вздохом неудовлетворения принимаю реальность. Которая полный отстой. Не то, чтобы я не понимала это вчера или позавчера, но переспав с мыслью, что я без пяти минут разведенная мать-одиночка, заточённая в ипотеку — отстой. И муж-йети-евнух не украшает эту картину.

Спускаю ноги с постели и встаю. Из-за штор пробивается редкое для средней полосы зимнее солнце. Оно отзывается щемящим чувством в груди, будто напоминая, где я сейчас должна быть. И где я в действительности. Раздвигаю шторы, впуская больше света и направляюсь к шкафу, перешагивая кучку вещей на полу. Надо бы ее разобрать и заняться стиркой. Как-нибудь.

Вытаскиваю уже проверенную бытом рубашку и мягкие штаны, перехватываю волосы на затылке рукой и сворачиваю в загогулину. Нужно в душ. Прижимаю одежду к груди и аккуратно выскальзываю из комнаты. С кухни по-прежнему доносится тихий голос Миши, наверное, ведет сверх интеллектуальные беседы с Марсом. Странно, что тот не отвечает в своей привычной пронзительно-громкой манере. На секунду останавливаюсь возле двери ванной комнаты, думая, не заглянуть ли, проверить, как там слюнявое чудо после вчерашних приключений? На секунду, просто умерить беспокойство.

Но тут же отгоняю от себя эти мысли. Во-первых, это нерациональные эмоции — с Марсом явно все в порядке, я доставила его вчера домой в целости и сохранности, и рядом с ним есть ответственный, чего не скажешь обо мне, взрослый. А во-вторых, встречу с этим самым ответственным взрослым хочется по максимуму отсрочить.

Чувствую себя ужасно глупо после вчерашнего вечера, когда я уже второй раз ему себя, словно обнаженная Ева, предлагаю, а он отвергает. Целомудренный поцелуй в лоб с последующим укладыванием меня в постель, подтыкая одеялко, окончательно подвели черту: мы не пара.

Он спал сегодня в детской, а встав, даже не стал меня будить.

Все более чем неловко.

Захожу в ванну, кидаю вещи на стиральную машину и забираюсь под душ.

Подставляю лицо теплой воде и тут же вспоминаю, почему делать этого не стоит.

Чертов шов над бровью. Пластырь, очевидно, остался где-то на подушке. Быстро споласкиваюсь и промываю голову совершенно неподходящим для моих окрашенных волос шампунем, розовые реки воды стекают по дну ванны, напоминая, что срочно нужно купить уход, иначе они превратятся в солому.

Но для начала неплохо бы найти хотя бы расческу. И косметичку. Надоело смотреть на зеленовато-желтое лицо.

Вглядываюсь в не успевшее запотеть зеркало и в очередной раз с удивлением рассматриваю себя. И все же: что сподвигло меня к смене имиджа? Может, нестабильное семейное положение? Говорят, волосы первыми страдают после расставания с мужчиной.

Надеваю домашний комплект одежды, оборачиваю голову полотенцем и выхожу.

— Завтракать будешь? — от тихого голоса справа невольно подскакиваю.

Он что, караулил меня возле двери?

— Нет, спасибо, — встречаюсь с настороженным взглядом мужа и тут же увожу его ему за спину. Оправдывая себя тем, что это выглядит не как слабость, а как забота о сыне. — Марсель проснулся?

— Давно уже. Давай, — кивает он в сторону кухни. — Надо поесть перед приемом лекарств.

Сама забота.

Я киваю и прохожу на кухню. Та неловкость, что я успела себе понадумать, вспыхивает еще ярче, когда мы с Мишей оказываемся на тесных квадратах кухни, где едва можно развернуться. Я сразу переключаюсь на Марса, радостно агукающего при моем появлении.

— Ну привет, красавчик, — сажусь возле его детского стульчика и треплю по