Пока я спала - Амалия Март

в полной изоляции от мира, от единственного близкого человека, который мог бы мне хоть что-то объяснить. Есть только ты! — она тычет в меня пальцем, словно обвиняя. — Единственный, кто действительно может помочь. Пожалуйста.

Голос Маруси опускается до дрожащего шепота, а глаза начинают блестеть влагой. Это все для меня слишком. Видеть ее такой, зная, что ответственен за это — тяжкий груз. Похоже, я недооценил силу того, что теперь лежит на моих плечах.

— Хорошо. Что ж, — отставляю чашку и сцепляю руки в замок. — У нас все произошло очень быстро. Встретились, съехались, Марс…

— Это случайность? — шепчет она.

Одна из тех, что я принял за судьбу, да. Просто киваю, подтверждая ее догадки и продолжаю:

— Расписались, взяли квартиру. Мы правда старались. Ради Марселя — с удвоенной силой. Но в итоге стало очевидным, что его недостаточно, чтобы склеить то, что просто не подходит друг другу по форме. Ты поняла это первой, — добавляю с горечью.

— Какое клише, — выдыхает Маруся, снова откидываясь на подушку. Прикрывает глаза сгибом локтя и шумно выдыхает. — Жениться по залету! Никогда не думала, что со мной может такое случится.

— Не думай, что всё только из-за Марса. Были чувства. На самом деле, очень сильные.

— Недостаточно, раз всё закончилось так, — она открывает лицо и описывает рукой в воздухе дугу. — Давно мы разъехались?

— Примерно полгода назад.

— Почему же не развелись? — она переворачивается на бок и подпирает голову рукой, не выпуская меня из плена своих глаз.

— По многим причинам, — уклончиво говорю я. — Я предпочитаю думать, что мы просто на паузе и когда-нибудь…

— Ты меня любишь? — прерывает меня вопросом в лоб.

Сердце снова подпрыгивает в груди. Я не привык к тому, что Маруся такая прямая.

Всегда создавалось впечатление, что она больше думает, чем говорит и она не разрешила себе быть слишком откровенной с кем бы то ни было.

И что я ей просто не нужен.

Я внимательно рассматриваю лицо своей жены, пытаясь усмотреть там что-то, что подскажет мне правильный ответ. Но на самом деле я знаю, что ответ абсолютно очевиден:

— Да.

— А я тебя? — еще более коварный вопрос заставляет меня невесело усмехнуться.

— Думаю, тебе придется все вспомнить, чтобы самой на него ответить.

— Это честно, — кивает она.

Мы оба замолкаем. Комната погружается в напряженную тишину. Настолько хрупкую, что я слышу, как за стенкой кряхтит и ворочается Марс. Скоро проснется на кормление.

Таймер на телефоне сигнализирует, что наш ужин готов.

Я встаю с кровати и молча иду на кухню. Запах гари встречает еще в коридоре.

Черт, как сглазили. Выключаю плиту, заглядываю под крышку. Не полное уничтожение, но успела подгореть.

— Это заразно, — раздается в дверях.

Я поворачиваю голову и осматриваю женский силуэт, завернутый в вязанный плед-покрывало.

— Зачем встала?

— Голове легче, чудо-лекарства и волшебный компресс, видимо, — пожимает хрупким плечом, выглядывающим из пледа, и проходит на кухню. — Или это оздоровительная правда? — забирается на стул с ногами и прислоняется спиной к стене.

— Пригорело, — зачем-то констатирую факт, прикрывая кастрюлю крышкой.

Отвлеченная тема после непростого разговора кажется спасительным плотом.

— Говорю ж, это заразно, — Маруся почти улыбается. Почти. — Ничего, если будет с дымком. Я такая голодная.

— Сейчас положу.

Вытаскиваю тарелки с верхних ящиков, достаю из холодильника сливочное масло.

— Запас продуктов закончился, надо завтра закупиться, — рассказываю ей. — Так что к каше особо и предложить нечего.

— Ничего. Я люблю просто гречку. А ты неплохо ориентируешься в квартире.

— Конечно, — киваю. — Я же здесь жил.

— И с Марсом ты просто супер-папаша. Часто с ним возишься?

— У нас договоренность, что я беру его на выходные. Иногда сижу с ним, когда ты просишь. Это настолько же мой ребенок, как и твой, так что это нормально, разделять родительство в равных частях.

— Вау. Никогда не слышала такого от мужчин. Впрочем, я не часто интересовалась их отношению к детям. Я не…

— Знаю, — прерываю ее. — Ты говорила, что не готова. Но в итоге справилась куда лучше меня.

Ставлю на стол две тарелки, сажусь напротив Маруси.

— Сомневаюсь. Нашла собственноручную инструкцию к Марселю, — она берет ложку и запускает в кашу.

— Инструкцию?

— Ага. Ты не видел? Там каждый шаг описан, вплоть до того, как не надо называть сына. Например, Марсюшой.

Я не удерживаюсь от смешка. Да, ее всегда бесили эти уменьшительно-ласкательные. Хотя себя все же разрешила называть так. Но это все равно странно, зачем это записывать?

— Не думал, что тебе нужна такая инструкция, ты очень ответственная мама.

— Серьезно? — удивленно спрашивает Маруся, отправляя первую ложку в рот.

Блаженно закрывает глаза и с чувством жует.

Боже, она с ума меня сведет.

— Ты хорошая мать, — просто ставлю точку в ее глупых сомнениях. Правда, хорошая.

— Ты тоже отличный отец. Ну, из того, что я видела, — пожимает плечами и поправляет ползущий вниз плед. — Странно, что у нас ничего не вышло.

Опускает взгляд в тарелку и снова отправляет в рот ложку.

Да, странно. Ведь все начиналось перспективно. С ней было легко и интересно.

Мы так похожи во многих жизненных взглядах. Я даже не могу вспомнить, в какой точно момент все начало расползаться по швам?

Когда переросло в непримиримые разногласия?

— Я чувствую себя с тобой спокойно, — прерывает мои размышления Маруся.

И что это значит? Поднимаю на нее взгляд и жду продолжения. Пульс снова грохочет, грозясь оглушить к чертям.

— Думаю, это подсознательная память, — она смотрит с