Как истинный джентльмен - Эйлин Драйер

«Ах, Грейс, — подумала она, когда Диккан помог ей забраться в экипаж леди Кейт и поцеловал ей руку. — Ты всегда была фантазеркой».

— Спасибо, мистер Хиллиард, — сказал Джим Джексон, и на его толстом лице появилась кривая улыбка. — Отличный пример любительского бокса.

Диккан взял полотенце, брошенное ему Йеном Фергюсоном, и вытер пот с лица. В другом углу ринга его молодой противник еле держался на ногах. Его костлявый торс был залит кровью из сломанного носа, а правый глаз заплыл. Но все могло быть намного хуже. Диккан удивился своему бешеному желанию убить этого негодяя. Если бы юноша не вынес его наказания, как подобает мужчине, он бы уничтожил его. Но урок не прошёл бесследно.

— Благодарю вас, сэр, — гнусавым голосом произнес молодой человек. Прижав к лицу полотенце, он вежливо поклонился Диккану. — Кажется, я понял, что вы хотели мне показать.

Диккану по-прежнему хотелось кого-нибудь избить. Но только не этого раскаявшегося щенка. Поэтому он поклонился в ответ.

— Смотри, больше не допускай подобной ошибки. Вспомни, что случилось с твоим носом.

— Отличный урок, — раздался голос справа. Диккан повернулся и увидел не спеша идущего к нему Джеффри Смита с улыбкой на лице. — Я могу только засвидетельствовать, что всегда испытывал самое глубокое уважение к вашей супруге.

Кровь Диккана закипела. Ему не нравился этот хитрый молодой блондин. В нем чувствовалось какое-то коварство. Но одного предупреждающего взгляда Йена было достаточно, чтобы Диккан успокоился.

Он надел рубашку и пожал плечами:

— Эти маленькие уроки, конечно, утомительны, но необходимы для всестороннего образования джентльмена. — Снова пожав плечами, он устало улыбнулся.

На лице Йена отразилось беспокойство. Смита это, кажется, забавляло. Диккан же испытывал глубочайшее отвращение. Разве его только что не предупредили забыть о Грейс? Ничем не выдавать своей симпатии к ней? И вот теперь Смит пытается нащупать его слабое место. Ожидая, что этим слабым местом окажется именно она, Грейс.

— В клубе у меня есть отличное виски, — сказал Фергюсон, когда Смит ушел.

Диккан кивнул и направился к дверям. Он должен сделать все возможное, чтобы защитить Грейс. Если в следующий раз наглый юнец подставит ей подножку в парке, ему придется отвернуться.

Правда, может быть уже слишком поздно. Он уже сделал роковую ошибку.

В ту ночь Диккан не пришел домой. Грейс знала, что ей не следует об этом думать. Но она уже устала питать напрасные надежды, которые через мгновение должны были снова разбиться. Она устала добиваться внимания Диккана или требовать уважения к себе. И ей было ненавистно то, что после истории про его брата она была готова простить ему любой бездумный поступок.

Зато наконец-то доставили ее гардероб. Позавтракав в одиночестве, Грейс нашла на своей кровати множество нарядов всех цветов и фасонов. Ее сердце забилось. Это важный шаг вперед. Еще один шанс. Но чего она добьется, надев модный наряд? Привлечет внимание мужа? Без страха появится в свете? А не ждет ли ее еще большее унижение?

— Бледно-зеленое, мадам, — заметила Шредер, продолжая утюжить белье. — Я приготовила его для вас. Надеюсь, вы не сочтете меня бесцеремонной, но леди Кейт дала мне адрес парикмахера. Он займется вашей прической сегодня днем.

Грейс инстинктивно коснулась своих гладко зачесанных волос. Слишком давно она не делала никакой прически.

— Было бы замечательно.

Но не успела она переодеться, как в дверь постучали. Вошел слуга.

— Простите, мадам. Внизу вас ждет мужчина.

— Пусть поднимается.

— Нет, он не может. Просил вас выйти на улицу.

Грейс, недоумевая, спустилась вниз. Там ее ожидал совершенно непредвиденный сюрприз. Перед гостиницей на Пиккадилли стоял низенький кривоногий человек с буйной рыжей шевелюрой и ухмылялся, держа на поводу двух превосходных лошадей.

— Харпе? — не веря своим глазам, прошептала Грейс.

На его лице появилась широкая улыбка. Грейс увидела пегого мерина и угольно-черную андалузскую кобылу, которая радостно заржала при виде своей хозяйки. На глаза навернулись слезы. Она чуть не бросилась в объятия маленького человечка.

— Харпе! — крикнула она, хватая его за руку.

— Наконец-то! — прорычал он, и его глаза подозрительно заблестели. — Вспомнила. Мы с хозяйкой решили, что ты теперь водишься со знатными людьми и забыла своих друзей. Не сказала нам ни слова. Даже не пригласила на свадьбу. А потом мы получили это милое письмо.

Прохожие останавливались и смотрели на маленького человечка, который сверлил Грейс сердитым взглядом.

— Письмо? — переспросила она, не обращая на них внимания. Харпе был здесь, и он привез ее девочку. Грейс изо всех сил старалась сдержать слезы, коснувшись щекой лошадиной шеи. — Какое еще письмо?

Шон Харпер склонил голову.

— Так. Разве он не запрещал держать в его доме мопсов и обезьян, но тем не менее велел привезти лошадь для своей женушки?

Грейс подняла голову:

— Кто он?

— Твой муж, девушка. И он сам велел мне привезти красотку Эпону, чтобы я благословил твой брак, как будто я твой отец.

— Так и есть. — У Грейс перехватило дыхание, когда она погладила бархатистую морду лошади. — Он действительно попросил тебя привезти Эпону? Диккан?

— Этот высокомерный джентльмен, кузен леди Кейт? Да, он самый. Кто же еще? Ну что, так и будешь стоять здесь на виду у всех лондонских шишек или возьмешь свою маленькую леди на прогулку?

— Подожди здесь.

Грейс повернулась и бросилась вверх по ступеням. Прошлой ночью Диккан не пришел домой. Но он предусмотрительно послал к ней Харпера с Эпоной. Как она могла не влюбиться в такого все понимающего человека?

Глава 12

Диккан увидел Грейс в парке. Разве ее можно было не заметить? Впервые со дня их встречи он видел жену в родной стихии. Она была верхом на андалузской лошади. Лоснистая черная шерсть, легкая походка, большие влажные глаза, красивый изгиб сильной шеи и изящная голова. Грейс была права. Если скрестить эту лошадь с Гадзуксом, получатся прекрасные жеребята.

Но не только лошадь привлекла внимание Диккана. Его взгляд был устремлен на Грейс. В старом гвардейском мундире и юбке с разрезами, она держалась в седле, как гусар, не уступая в гибкости своей лошади, руки легко удерживали поводья, спина горделиво выпрямлена. Она была словно поэзия в движении. Она вся светилась. У Диккана не было другого слова, чтобы описать увиденное. Свежий ветерок зарумянил ее щеки, глаза блестели и смеялись, резкие черты лица смягчились. Если именно такой Грейс была во время военной кампании, то неудивительно, что солдаты обожали ее.