Как истинный джентльмен - Эйлин Драйер

Диккан хотел этого. Но, черт возьми, а что, если его враги поймут, что он влюблен в собственную жену, и та сразу окажется в опасности?.. Прервав поцелуй, он резко отстранил Грейс в сторону, прежде чем могло случиться непоправимое.

— Что ж, — быстро сказал он, отступая назад, словно ничего не произошло и даже бриджи не стали ему вдруг тесны, — кажется, сегодня ты собиралась пройтись по мебельным складам. Нам пора возвращаться, чтобы ты успела выполнить все задуманное.

Грейс пошатнулась, ее глаза были огромными, кожа стала слишком бледной. Но, словно повинуясь властному приказу, она улыбнулась и отошла в сторону, оправила платье.

— Да, я удостоилась чести быть приглашенной в выставочный зал мистера Веджвуда.

— Тебе нравятся его работы? — спросил Диккан, представляя себе ничем особо не примечательный веджвудский фарфор. Изысканный, но выдержанный в основном в скучных синих и белых тонах.

— Меня заверили, что это необходимый предмет в доме многообещающего дипломата. Кейт пойдет со мной, чтобы я не дала волю своей буйной фантазии.

Диккан чуть не рассмеялся. Его жену отличала буйная фантазия. Но Кейт знала, как ее укротить. Наверное, надо вставить к месту какое-нибудь словечко. Спросить, что она думает об итальянской майолике или венецианском стекле, ярких красках, пропитанных солнцем. Но, принимая во внимание приглушенные тона ее одежды, он решил, что не хочет услышать ее ответ. Возможно, будет лучше поставить майолику в кабинете.

— Тогда не будем заставлять мистера Веджвуда ждать, — сказал он, помогая ей сесть в седло.

В течение следующих нескольких дней, когда их дом наполнялся разными вещами, Диккан понял, что не может спорить со вкусом Грейс. Он был безупречен, хотя и несколько однообразен. Возможно, его дом не слишком волнует воображение, зато в нем, несомненно, уютно. Единственный раз он выступил против, когда, вернувшись домой, обнаружил знакомое улыбающееся лицо на стене гостиной.

— Зачем это здесь, черт возьми? — спросил он, указывая на самую совершенную женщину во всей Европе, пленительную в образе Афродиты с яблоком в руке и веселым огоньком в голубых глазах.

Грейс посмотрела на картину, словно не понимая.

— Это моя мать, — ответила она.

Диккан сердито поглядел на нее.

— Я знаю. Где ты взяла это полотно?

Грейс замерла, не понимая, чем недоволен муж.

— Оно принадлежало моему отцу. Что-то не так? Он считал, это одна из лучших работ Реборна.

Диккан, самый обходительный мужчина во всей Англии, не знал, как ответить. Неужели Грейс настолько слепа и не понимает, что люди будут сравнивать портрет с ней? Как только высший свет узнает об этом шедевре, они ринутся к ним домой увидеть, как Грейс живет рядом с образом своей пропавшей матери, которая смотрит ей в спину, словно видение того, чем она сама должна была стать, но не стала.

— Это единственное, что у меня осталось от отца, — тихо сказала Грейс. — Он никогда не расставался с портретом.

И Диккан вынужден был отступить, уловив в глазах отблеск такой сильной боли, которую не мог себе даже представить. Он отвернулся, послушно махнув рукой.

— Тогда ему лучше будет в общей комнате.

— Конечно, — ответила Грейс, как он и ожидал.

И после этого Диккан стал проводить с ней меньше времени. Сначала пропускал ужин, потом поездку верхом. Ссылался, к примеру, на то, что в город прибыл русский дипломат, которого ему надо сопровождать. Он должен был чувствовать облегчение. Но вместо этого испытывал лишь беспокойство и гнев, особенно когда понял, что гренадеры могли занять Грейс и она бы даже не вспомнила о нем.

Он решил, что должен быть им благодарен. Ничего другого ему не оставалось. Но все изменилось, когда однажды он вернулся домой и застал в гостиной Кита Брэкстона.

— Боже, — воскликнул Диккан, когда однорукий бывший солдат поднялся на ноги, — что ты здесь делаешь?

Кит был близким другом Грейс, одним из основателей ее отряда гренадеров. Но не это беспокоило Диккана. Кит был еще и участником группы Дрейка. Сейчас он должен был находиться во Франции, собирая для них ценные сведения. Раз Кит оказался в его доме, значит, что-то изменилось, а Диккану об этом не сообщили.

— Пришел повидать счастливую пару, — ответил Кит с вялой улыбкой, от которой по спине у Диккана снова побежали мурашки. — Кроме того, в Париже стало слишком жарко для меня. Я не любитель дуэлей, как ты, Диккан, а французы только и делают, что бросают друг другу перчатки. Мне это надоело.

Когда Диккан вошел в комнату, Грейс смеялась. Теперь же она отошла в сторону, словно ожидая чего-то.

— Будешь пить с нами чай? — спросила она, как обычно скрестив руки у талии. Она казалась почти красивой в новом платье из персикового шелка с нежно-зелеными лентами, похожими на букеты роз.

— Боюсь, не смогу, дорогая. Увидимся сегодня в опере? К сожалению, будет Глюк.

— Да. — Она повернулась к своему другу: — Хочешь пойти с нами, Кит? Покрасоваться перед дамами?

— Спасибо, Грейси, но лучше я завтра поеду с тобой верхом.

Сердце Диккана кольнула боль, и он рассердился.

— Утром?

Грейс улыбнулась:

— Поедешь с нами? Знаю, последние несколько дней ты был очень занят. Кит предложил меня сопровождать.

Бедняжка Эпона не может долго стоять на месте. Ей скучно.

Когда они отправятся на прогулку, он только вернется домой после очередной долгой ночи.

— Нет, дорогая. В такой час тебе не нужна моя больная голова. Наслаждайся.

Неужели на ее лице промелькнуло разочарование? С Грейс это было так трудно понять. В отличие от Кита Брэкстона, который даже не скрывал своего неудовольствия.

— У тебя не найдется для меня пары минут, Диккан?

— Если ты будешь в «Бруксе». Сейчас мне надо встретиться с Торнтоном.

Кит еще больше нахмурился:

— С Торнтоном?

Если ему было неизвестно о том, что Диккан получил указание сблизиться с Торнтоном, то что он здесь делал?

— Он надеется вернуть пони, которого я вчера у него выиграл, — ответил Диккан, понюхав табаку.

Это объяснение выглядело довольно поверхностным. И конечно, не могло служить оправданием. Но Грейс все равно невозмутимо попрощалась с мужем, от чего Диккан почувствовал себя еще хуже.

Итак, Кит Брэкстон вернулся из Парижа. Был ли это официальный визит, о котором не предупредил его Дрейк, или он зашел, потому что переживал за Грейс? Диккан прекрасно знал, что он с готовностью, отдаст за нее жизнь. Возможно, ему просто никто не сказал? Или тут что-то другое?

Он узнал об этом час спустя, встретившись с Торнтоном перед игорным притоном Митчелла на Джермин-стрит.