Сгинувшие - Бентли Литтл

– Брысь, – прошипел он, подходя к краю крыльца. – Убирайся!

– Мяу.

Эндрю резко остановился, ощутив странную вибрацию внизу живота. Он внимательно посмотрел на кошку. И узнал ее. Это была та кошка, которую они видели около тропы. И если белых лап и головы было недостаточно, чтобы убедиться, что это то самое животное, которое днем валялось дохлым среди холмов за городом, то красной ленты и засохшей раны на том месте, где должен быть хвост, ему хватило с лихвой.

Эндрю невольно отступил к двери.

Животное двинулось по тропинке к крыльцу – впечатление было такое, что оно или пьяно, или полностью утратило способность ориентироваться в пространстве.

– Мяу…

Может быть, ему это снится?

Нет. Не успел он об этом подумать, как понял, что ошибается.

Эндрю оглянулся на коттедж, чтобы убедиться, что ни Робин, ни дети не проснулись. Все было тихо. И, несмотря на весь свой ужас, он почувствовал облегчение. Он думал о том, что Робин ни в коем случае не должна это видеть.

Эндрю осмотрел крыльцо, пытаясь найти хоть какое-нибудь оружие, но ничего подходящего не нашлось. Тогда он вспомнил, что видел у стены коттеджа то ли тяпку, то ли грабли. Какой-то садовый инвентарь с длинной деревянной ручкой. Мужчина быстро спустился по ступенькам и повернул за угол – так и есть! У стены между окнами стояла тяпка, и, схватив ее, он заторопился назад.

За те несколько секунд, что его не было, кошка значительно продвинулась по тропинке и почти дошла до ступенек крыльца. Там же появилось еще несколько животных: птицы, мыши, кролик и даже рысь. Двигались они так же странно, как и кошка, и Эндрю решил, что, как и кошка, все они восстали из мертвых.

Восстали из мертвых.

Что, черт побери, здесь происходит?

Но сейчас у него не было времени на размышления. Как можно крепче сжав ручку, Эндрю поднял тяпку высоко над головой и со всей силы опустил на кошку, разрубив ее надвое. Крови не было – половинки просто упали там же, где стояла кошка, а из неровного разреза высыпались сухие внутренности. Если Эндрю надеялся, что его действия испугают остальных животных, то он глубоко ошибся. Другие животные, подпрыгивая, приплясывая и толкая друг друга, двигались в его сторону. Движения их были невероятно неуклюжими. Эндрю стал размахивать тяпкой, как косой, укладывая их на землю. Ни одно из них не попыталось сопротивляться или убежать – даже рысь безразлично стояла на месте, когда тяпка вреза́лась ей в голову, – так что через несколько мгновений лужайка перед домом была покрыта изуродованными трупами доброго десятка мелких животных.

Эндрю тяжело дышал. Ему не верилось, что он не издал ни звука, пока разбирался с этими…

восставшими из мертвых

…существами. Но это было именно так. Вокруг стояла мертвая тишина. Никто в близлежащих коттеджах не проснулся, и только над входами в домики горели огни.

Теперь ему надо как-то избавиться от трупов.

Можно выкопать яму, но это займет слишком много времени. Можно побросать их в мусорный ящик, но там их обнаружат. Он решил, что лучше всего собрать разрубленные трупы и выбросить их за деревья, которые росли по периметру участка. Если повезет, то медведь, пума или еще какое-нибудь дикое животное их сожрет.

Ему надо было во что-то собрать куски трупов. Стараясь не шуметь, Эндрю вернулся в дом, осторожно прикрыл за собой дверь и прислушался. В доме стояла тишина. Под раковиной в кухне лежала упаковка мешков для мусора, и он взял всю пачку. Прежде чем выйти, еще раз заглянул в мезонин – Джонни крепко спал.

У него не было ни перчаток, ни лопаты, поэтому вместо перчаток Эндрю натянул на руки пластиковый мешок и стал собирать мертвых животных. Прежде всего он взял голову кошки и засунул ее поглубже в мешок, а уже сверху положил ее неровно разрубленный труп. Еще до того, как он очистил всю лужайку, мусорный мешок стал тяжелым. Эндрю не хотел, чтобы он порвался и из него все вывалилось. Мужчина оттащил его к деревьям, которые росли на восточной части участка за коттеджами, подальше от лагерной лужайки. Там, прямо за кустом, он вывалил все из мешка, и на земле выросла гора из мохнатых голов, изрубленных тел, хвостов и лап. На улице было так темно, что Эндрю с трудом понимал, что есть что. Дул легкий ветерок, поэтому сам мешок он бросил на эту гору в надежде, что ветер унесет его куда подальше.

Потом вернулся за второй порцией.

Наконец Эндрю закончил, прислонил тяпку к стене там, где он ее нашел, прокрался в дом, запер входную дверь, положил оставшиеся мусорные мешки под раковину и тщательно вымыл руки моющим средством. Дважды.

Затем вернулся в спальню, стараясь произвести как можно меньше шума.

Робин, благодарение Богу, все еще безмятежно спала.

Эндрю, весь влажный от пота, лег в кровать. Мышцы дрожали от напряжения и от страха. Он стал дышать глубоко и ровно, закрыл глаза и попытался заснуть, стараясь не думать ни о том, что произошло, ни о том, что он сделал. Он вообще старался ни о чем не думать.

И ему это почти удалось – Эндрю уже засыпал, когда услышал знакомый шум.

Его глаза широко открылись. Нет, это невозможно. Должно быть, ему это снится, а его сознание находится в промежуточном состоянии, между сном и явью.

Но звук раздался снова.

Теперь Эндрю окончательно проснулся; пот, как ледяная вода, противно холодил тело. Он опять услышал знакомый низкий звук:

– Мяу…

Глава 17

– Отличная работа, – похвалил Уилсон, держа в руках газету. Статья Брайана о поимке Стюарта шла первым номером, и не в заветном правом верхнем углу, а прямо по центру, и сопровождалась большой, сразу привлекающей к себе фотографией явно невменяемого Стивена Стюарта в тюремном комбинезоне, которого вели в узилище в кандалах.

– Спасибо, – поблагодарил Брайан.

Уилсон был первым, кто его поздравил, и журналист догадывался, почему остальные этого не сделали. Они с Уилсоном были партнерами в работе над материалом для этой статьи, и Брайан был совсем не уверен, что смог бы проявить подобное великодушие, окажись он на месте Уилсона. Нечто в конкурентном характере и журналистском темпераменте абсолютно исключало дух товарищества.

– Ты слышал о священнике, которого убил Стюарт? – спросил Брайан. – Он как раз служил в той церкви, куда ходит моя мать. – Хоуэлс все рассказал Уилсону, когда позвонил ему из Бейкерсфилда.

– А вот это очень интересно… – медленно произнес его старший товарищ.

– Вот и я о том же.

– А можно потише? – спросил Тед Спраг, заглядывая в их закуток. – Здесь люди, между прочим, работают.

– Очередной опрос по поводу комиксов? – шутливо уточнил Уилсон.

– Очень смешно.

– Ты видел мою статью? – спросил Брайан со всей невинностью, на которую только был способен. – Джимми сказал, что ее перепечатали более двадцати национальных изданий.

– Да пошел ты… – ответил Тед.

Брайан рассмеялся.

В этот момент появился Майк Даскин.

– Привет, – колумнист приобнял Брайана за плечо. – Неплохой материальчик.

– И тебя туда же!.. – крикнул Тед.

– Зависть – скверное чувство, – заметил Майк.

– Не знаю, стоит ли мне теперь называть Теда «скверный мальчишка»? – задумчиво произнес Уилсон.

– Послушайте, я не какой-то там голубой, чтобы отвечать на подобные глупости.

– Да ты и так уже ответил, – заметил Брайан.

– Идите вы все к черту, а я займусь своей работой.

– Статья действительно хорошая, – сказал Майк.

– Спасибо, – ответил Брайан. – Я тронут.

– Позже поговорим. – Уилсон направился к своему столу. Он заглянул в отсек Теда и громко закончил: – Подальше от любителей лезть не в свое дело.

Остаток утра Брайан посвятил работе над откликами на статью об иммигрантах, которую он написал на прошлой неделе. С Уилсоном они встретились за ранним ланчем. Кроме них, в комнате для отдыха никого не было, и куратор Хоуэлса занял большой стол в центре помещения. Он открыл пакет из коричневой бумаги и достал из него сэндвич, в то время как Брайан рассматривал торговые автоматы и выбирал себе что-нибудь съедобное. Наконец он остановился на буррито [69] с картошкой и «Кока-коле» и сел к Уилсону.

– Так какова связь между твоей семьей и Стивеном Стюартом?

– Хотел бы я знать, – вздохнул Брайан.

– А ты считаешь, что она существует?

– Нет.

– И тем не менее, убив свою жену и избив сына до состояния комы – это не считая еще нескольких человек, которых этот тип убил в состоянии необъяснимого бешенства, – он пересекает всю страну от побережья до побережья и оказывается абсолютно голым в саду твоей матери. Твоей матери, которая получала письма от давно бросившего ее супруга, и эти письма как две капли воды похожи на надписи кровью, оставленные на месте всех преступлений.