Сгинувшие - Бентли Литтл

Эта хижина была ей знакома.

Раньше она ее не помнила, а сейчас сразу узнала.

Воспоминания нахлынули на нее.

Она, Холли и Мария поднимались по крутой тропе – по этой самой тропе? – и тут выскочили монстры, схватили их, стянули с тропы, шепча им что-то на ухо и издавая жуткие бессмысленные звуки, значение которых они тем не менее хорошо понимали. Их не тащили по земле, а внесли на руках в эту хижину. Как и сейчас, в ней не было ни дверей, ни окон, а лишь сплошные глинобитные стены. Робин не могла вспомнить, как это произошло, снова путаница в голове и отрывочные картины – детские стишки, сложенная одежда, растущее на глазах растение, лицо Холли, измазанное грязью, Мария кричит, стоя на четвереньках, аромат цветов, жесткая шерсть и скользкая кожа, смех, крики, боль, яма, – но Робин была твердо уверена, что все это закончилось именно в этой хижине.

Там было темно.

И на полу лежали кости.

Память вновь подвела ее, и следующее воспоминание уже касалось того, как они втроем идут по тропе в сторону лагеря, одетые и вымытые, но все еще испытывая боль и ощущение нечистоты там… там, внизу.

– С тобой всё в порядке? – спросил Эндрю. Он смотрел на нее, нахмурившись, и Робин заметила, что дети тоже стоят рядом с обеспокоенными лицами.

– Да, конечно, – она попыталась улыбнуться.

Правда, сейчас женщина не была уверена, что ее сознание справится с ужасом изнасилования и компенсирует его, превратив насильников в монстров. Хотя это и походило на полный бред, Робин подумала, что, может быть, насильники действительно были монстрами? Она посмотрела на хижину и почувствовала озноб.

– Послушайте, а что это за маленький домик? – спросил Джонни, сходя с тропинки.

– Стой где стоишь! – Робин схватила сына за руку и вернула на тропку.

– Ой! – вскрикнул он.

– Что происходит? – поинтересовался Эндрю.

– Мы идем назад, – сказала Робин.

– Я просто хотел посмотреть, что это за домик, а она как с ума сошла!

– Странный домик, – заметила Алиса. – Окон нет.

– Может быть, они с другой стороны? – предположил Эндрю.

– Мы немедленно возвращаемся! – заорала Робин.

Все посмотрели на нее.

– Немедленно! – взвизгнула она.

Когда семейство вернулось в коттедж, Робин все рассказала Эндрю. Она ничего не забыла, хотя по выражению лица мужа видела, что он не верит и половине услышанного. То есть он поверил в само изнасилование, и пока этого было достаточно. Он сочувствовал ей, а стало быть, сохранял ей преданность. Ему придется согласиться со всеми правилами, которые она установит в этой поездке, независимо от того, насколько странными они могут оказаться.

– А почему детей все еще нет? – неожиданно спросила она.

– Они где-то на территории.

– Мы разрешили им только купить открытки. Они давно должны были вернуться.

– С ними всё в порядке, – сказал Эндрю, обнимая жену за плечи.

– Откуда ты знаешь? Ты что, ничего не понял из того, что я тебе рассказала?

– Прошло уже двадцать лет, – попытался успокоить ее муж. – Я понимаю, почему ты за них волнуешься, но Джонни уже тринадцать, а Алисе десять. Они тут, на территории, и отошли всего на несколько ярдов в сувенирную лавку…

– Ты ничего не понимаешь!

– Робин, – теперь Эндрю говорил серьезно, глядя ей в глаза. – У тебя неадекватная реакция из-за того, что с тобой случилось. Естественно, что мы еще раз проговорим все это с глазу на глаз. Но сейчас мы в отпуске и, скорее всего, больше никогда не попадем сюда, так что, ради детей, давай попробуем получить удовольствие.

Умом Робин понимала, что он прав – хотя ее ужаснула перспектива «разговора» наедине, – но страх не покидал ее. И боялась она не столько за себя, сколько за Джонни и Алису. Ей придется сильно напрячься, чтобы делать вид, будто ничего не произошло, и не видеть страшил под каждым кустом. Потому что для нее Оук-Дро был минным полем, и каждый их шаг здесь таил скрытую опасность. Так что чем быстрее закончатся эти каникулы, тем лучше.

Алиса взбежала по ступенькам крыльца на несколько мгновений раньше Джонни.

– А мы купили открытки! Ты захватила с собой блокнот с адресами? А то я ни одного не помню!

– Конечно, захватила, родная, – ответила Робин и почувствовала, что говорит гораздо спокойнее, чем ожидала.

Джонни сразу же обратил внимание, что они с отцом стояли очень близко друг к другу.

– Круто, – сказал он. – Вы же не собираетесь заниматься сексом, ребята, а?

– Нет, – ответил Эндрю, отойдя от Робин. – А тебе я посоветовал бы думать, прежде чем говорить.

– А я знаю, что такое секс, – объявила Алиса.

– Вот и хорошо. Но сейчас мы не будем это обсуждать, – сказала Робин. – Мне хочется пить. Кто-нибудь еще хочет чай со льдом?

* * *

На обед Эндрю приготовил гамбургеры – говядину и булочки они купили в городе, а еще у них было несколько пакетов со специями, которые они взяли там, где ели ланч. Потом он и Робин сидели на крылечке и смотрели, как дети носятся по густой траве на лужайке между коттеджами и клубом. Вскоре к ним присоединились дети того парня из Невады и двое мальчиков и девочка из города. Они все вместе играли в салочки, и Эндрю улыбался, видя, какое удовольствие они от этого получают.

Робин, тихая и молчаливая, сидела рядом.

Завтра они собирались ехать учиться мыть золото. Обыкновенный аттракцион для туристов. Мужик, одетый как золотоискатель тех времен, проведет их вместе с группой других отдыхающих к определенному месту на ручье, покажет, как намывают золото, и даст им самим попробовать. Робин не хотелось ехать. Она боялась выезжать из города.

Эндрю понимал ее опасения, но не разделял их. И хотя он уже неоднократно говорил себе, что если б знал, что здесь случилось с Робин, то никогда не выбрал бы этот город местом их отдыха, в глубине души он понимал, что это не так. Потому что здесь Эндрю чувствовал себя лучше, чем дома. На этой земле, в этих городишках он ощущал покой и безмятежность, которых никогда раньше не испытывал. Впервые Эндрю почувствовал это, когда рассматривал старые черно-белые фотографии в старом путеводителе «Сансет», и это чувство только усилилось, когда он всерьез занялся разработкой маршрута по местам золотой лихорадки. Но до приезда сюда, до того, как они провели здесь свой первый день, Эндрю и не подозревал, как сильно он полюбит Северную Калифорнию и в какое созвучие войдет с этой землей.

Но как объяснить это Робин, которую мучают жуткие болезненные воспоминания?

Он даже не будет пытаться.

Эндрю протянул руку и сжал пальцы жены.

– С тобой всё в порядке? – спросил он, пристально глядя на нее.

– Всё в порядке, – ответил она, пытаясь улыбнуться.

Через некоторое время к ним подошли дети. Солнце медленно садилось, и все семейство отправилось смотреть старый фильм про Годзиллу. Эндрю не знал, было ли это связано с высотой над уровнем моря, но спать здесь они ложились гораздо раньше, чем дома. Третью ночь подряд все семейство укладывалось до десяти вечера.

Эндрю заснул сразу же, как только его голова коснулась подушки. Среди ночи он проснулся, чтобы сходить в туалет, и в полусне пробрался в холл, где дорогу ему показал свет, оставленный в ванной комнате. Смутно он услышал какой-то звук снаружи и подумал, что это похоже на мяуканье кошки, но не стал проверять. Возвращаясь через несколько минут в спальню, Эндрю совершенно точно услышал кошачье мяуканье. Оно раздавалось где-то совсем рядом, но определить конкретно, откуда шел звук, было трудно. Так же как трудно понять, откуда слышен треск сверчка – с улицы или в доме, – так и мяуканье; могло казаться, что кошка гораздо ближе, чем на самом деле.

– Мяу!

Эндрю отдернул штору и выглянул в окно спальни, но ничего не увидел.

– Мяу, мяу, мяу…

Сейчас звук был еще ближе. Эндрю удивился, что мяуканье еще не разбудило Робин, Джонни или Алису.

– Мяу, мяу, мяу, мяу…

Теперь кошка начинала действовать ему на нервы. Если мяуканье не прекратится, он не заснет. Эндрю пробрался в гостиную и выглянул из окна. Над крыльцом горела лампа, и в ее свете он увидел кошку, сидевшую на грунтовой дорожке, ведущей к их коттеджу. Он постучал по стеклу и помахал руками, рассчитывая, что кошка испугается, но животное то ли не заметило его, то ли не обратило на него никакого внимания.

– Мяу, мяу, мяу, мяу…

Эндрю взглянул на лестницу, ведущую в мезонин, чтобы убедиться, что Джонни не проснулся, а потом осторожно открыл входную дверь и вышел на крыльцо.

– Брысь, – прошипел он, подходя к краю крыльца. – Убирайся!

– Мяу.

Эндрю резко остановился, ощутив странную вибрацию внизу живота. Он внимательно посмотрел на кошку. И узнал ее. Это была та кошка, которую они видели около тропы. И если белых лап и головы было недостаточно, чтобы убедиться, что это то самое животное, которое днем валялось дохлым среди холмов за городом, то красной ленты и засохшей раны на том месте, где должен быть хвост, ему хватило с лихвой.