Сгинувшие - Бентли Литтл

Она была рада, что приехала на своей машине.

Встретиться договорились в субботу. На весь день. Для Кэрри это был серьезный шаг, но ей было хорошо от того, что она приняла такое решение. Это или будет прекрасный день, к концу которого они станут намного ближе друг к другу, или же устанут друг от друга и их взаимная заинтересованность испарится, как струйка дыма. Или все, или ничего. Она или взлетит, или это будет полный провал.

Однако в жизни ей не хватало именно риска. И сейчас Кэрри нравилось рисковать, нравилось вернуться к полнокровной жизни после нескольких лет эмоциональной спячки.

Они поцеловались еще раз – теперь это был короткий прощальный поцелуй, – и к тротуару подъехал лимузин Хаскелла. Водитель вышел и открыл ему дверь.

– Ты уверена, что не хочешь прокатиться? – спросил Лью. – Я могу прислать кого-нибудь за твоей машиной.

– Нет, спасибо. Увидимся в субботу, – Кэрри помахала ему рукой.

– Тогда до субботы, – улыбнулся Лью. Он сел в машину и тоже помахал ей на прощание, пока водитель закрывал за ним дверь.

Как только лимузин отъехал, парковщик подогнал Кэрри ее потрепанную «Селику». Самая нелепая картина, которую ей когда-либо доводилось видеть. Она взяла у молодого человека в униформе ключи и поблагодарила Бога за то, что он не появился до того, как уехал Лью.

Кэрри не знала, сколько здесь принято давать на чай, поэтому, смущаясь, протянула лакею две долларовые бумажки, быстро села в машину и отъехала.

По дороге домой она тщательно проанализировала прошедший вечер: что сказал он и что ответила она, пытаясь понять, не было ли допущено грубых ошибок.

Наконец женщина пришла к выводу, что все прошло отлично.

Когда Кэрри открывала входную дверь, зазвонил телефон. Она быстро заперла дверь и бросилась к телефону, уронив по дороге ключи. «Это он!» – подумала Кэрри и, как легкомысленная школьница, стала молить Бога, чтобы успеть подойти.

– Алло? – сказала она, схватив трубку.

– Бе-е-е-е, – раздалось в трубке сиплое блеяние.

У нее перехватило дыхание.

– Бе-е-е-е.

Это напомнило Кэрри те звуки, которые издает лама.

– Хуан? – спросила она в трубку.

Щелчок и гудки.

Кэрри медленно положила трубку. У Розалии ее телефонного номера не было. Как и ни у кого из ее подопечных. Она подумала о залитой кровью квартире Холли, о белом перышке, прилипшем к пятну свернувшейся крови на руке проститутки, о голове ее сына…

мальчика-носорога

…стоявшей на комоде в спальне.

Кэрри дважды проверила замки на входной двери, убедилась, что черный ход тоже заперт и что все окна закрыты. Эйфория, которую она только что ощущала, куда-то испарилась, и, вместо того чтобы думать о своем ухажере, женщина никак не могла абстрагироваться от блеющего животного звука, который напоминал ей о Хуане, о мальчике-носороге, о квартирке Холли и о крови, реках крови.

Переодевшись в пижаму, Кэрри легла в постель, поставив телефон рядом с собой. Она мечтала, чтобы ей позвонил Лью.

Но тот так и не позвонил.

Глава 15

1848 год

Джеймс Маршалл пришел домой грязный, уставший и злой, добыв себе на пропитание лишь кролика. Солнце опускалось за горный кряж, и на востоке небо было синевато-пурпурное, а на западе – ярко-оранжевое. А здесь, в тени горного кряжа, уже наступила ночь, и когда Джеймс спешивался с лошади, его убежище походило на черную кляксу на фоне устремленных к небу силуэтов сосен.

Он отсутствовал с восхода солнца – застолбил новые участки, а затем мастерил кустарный рудопромывальный желоб, который можно таскать с собой. Около полудня, когда Маршалл переезжал с участка на участок, лошадь испугалась небольшой рыси и сбросила его. Так что бо́льшую часть времени после полудня он искал это глупое животное, а потом пытался подстрелить что-нибудь себе на обед. Еще один из длинной череды неудачных дней, и Маршалл уже начал задумываться: а что, если эти геологи из города правы? Может быть, здесь вообще нет золота? Может быть, ему действительно стоит сматывать удочки и перебираться в Колорадо, как это сделали все остальные?

Но он хорошо помнил то, что пришло ему в голову во время похода с обозом…

мешок с костями

…и был уверен, что богатство ждет его здесь, на западе. Джеймс не мог уйти отсюда. И кроме того, в Калифорнии он уже потратил много времени и сил, чтобы сдаться. Может быть, вот этот новый участок «выстрелит»? Он находится у подошвы скалистого холма, и почва выглядит вполне подходящей. Да и в щебне на берегу ручья Маршалл обнаружил следы розового кварца…

Он повесил кролика на крыльце так, чтобы Пайк не смог до него добраться. Чувствуя себя слишком уставшим, чтобы освежевать кролика, толкнул дверь и вошел в дом, зажег фонарь и рухнул на свое убогое ложе. Собака бегала снаружи, лаяла и охотилась на несуществующих врагов. Завтра надо вернуться и посмотреть, как идет строительство лесопилки. Саттер доверил ему завершить строительство по его усмотрению, а так как находилась она милях в пятидесяти от форта на берегу Американ-ривер, Маршалл заодно проводил и свои изыскания в близлежащих районах, при этом свою хижину он использовал как базу. Правда, оказалось, что половина рабочих – индейцы, а все рабочие поголовно еще и алкаши, и ему приходилось тратить на стройку больше времени, чем он предполагал. С каждым из них Джеймс несколько раз проговаривал, что они должны делать, и старался дать каждому работу, состоявшую из монотонных однообразных действий, которые никак нельзя было нарушить, – но, несмотря на это, львиную долю своего времени он тратил на исправление их ошибок. Джеймс посоветовал Саттеру нанимать в плотники тех, кто понимал, что делает, и мог делать это хорошо, но капитан экономил – и в результате подсунул ему бесполезную банду неумех…

Маршалл посмотрел на крохотный кусочек неба, который под этим углом был виден из окна. Там появилась первая звезда – пятнышко белого света, еще слабого, чтобы при нем можно было что-то увидеть. Джеймс был голоден, но слишком устал, чтобы готовить ужин. У него не было сил даже подойти к шкафу и достать коробку галет.

Он откинулся на койке и решил немного вздремнуть, а ужином заняться после того, как отдохнет.

Разбудило его мяуканье.

Звуки были странными, жутковатыми и заставили его подумать о детях и котятах – правда, больших и уродливых, которые по ночам шатаются по диким лесам.

Маршалл сел на койке. Мяуканье раздавалось совсем рядом, доносясь через открытое окно. Звук был какой-то липкий, хотя это, конечно, ничего не проясняло. А где, черт возьми, Пайк? Эта собака готова лаять на любую ящерицу, которая появляется в радиусе сотни ярдов от хижины. Сейчас он, по идее, должен лопаться от лая…

Но Пайка слышно не было.

Только мяуканье.

Джеймс жил в этой части Калифорнии почти три года и никогда ничего не боялся. До сего момента. Он спал в окружении пауков, просыпался рядом с волками и плавал в компании змей. А прежде чем он построил свое убежище, разъяренный медведь даже сорвал лоскут кожи у него на руке. Но никогда он не испытывал такого глубокого, парализующего страха, как сейчас.

С того момента, как шел с обозом.

Неожиданно Джеймс почувствовал, как далеко от форта он забрался, как далеко от людей.

Маршалл пересек хижину, чиркнул спичкой и зажег лампу.

– Пайк! – позвал он.

Собака не откликнулась.

Он выглянул из окна в темноту ночи.

– Пайк!

Одно мяуканье.

Джеймс вдруг понял, что волновало его больше, чем сами эти визгливые и плаксивые звуки. Это была не какофония звуков, и они не накладывались один на другой, как это обычно бывает. Отчетливо угадывались паузы, призывы и ответы. Существа, издававшие эти звуки, общались между собой. Разговаривали.

Маршалл боялся выйти из хижины, но знал, что сделать это надо. Пайк был не только собакой, но и его другом, и Джеймс не мог прятаться, в то время как собака, может статься, оказалась в беде. Ради Пайка он должен был выяснить, что происходит.

Маршалл взял винтовку и зажег еще один фонарь, первый же так и оставил на столе. Когда он вышел, фонарь отбросил круг света. Мяуканье продолжалось, хотя стало заметно тише, и он подумал, не ушли ли эти существа, испугавшись его.

Джеймс попытался посмотреть, нет ли на земле следов человека или зверя, но или фонарь был недостаточно ярким, или существа не подбирались близко к хижине.

Почему он все время думает о каких-то существах?

Потому что знает, что это точно не люди, и не уверен, что это дикие животные. Джеймс хорошо помнил, как обоз пробирался через Темный лес, помнил темную коренастую фигуру, перебегавшую от куста к кусту, и шепоты, которые он так и не понял, но которые были обращены прямо к нему.