Морок (СИ) - Горина Екатерина Константиновна

Матильда давно уже не слушала, о чём идет речь за общим столом, она представляла, как ночью тайно проникнет к нему, оботрёт его уставшее тело чистой прохладной водой, как он обхватит её голову своими сильными руками…

Борис в это время пытался поймать ртом муху, которая надоедала ему уже достаточно долгое время.

— Как же, Кеша, разве можно вот так поступать с чужим добром?

— Да поймите вы, я не виноват, меня притащили к этой бабе Аксинье в корчму, я без сознания был…

— Кеша, вот тебя послушаешь, вечно ты ни в чем не виноват. Все-то у тебя плохие и ничего не могут, один ты герой. Надо научиться признавать свои ошибки! — увесисто приложила его своими аргументами Лея.

Казимир даже рот раскрыл от удивления. Он знал, что девушка болтлива и любит настоять на своём, но вот чтобы так, чтобы воспитывать, нет, это было слишком.

— Ну-ка, сядь, девка! — рявкнул он. — Мужики говорят, ты молчишь.

— Кто мужики? — захохотала Лея. — Это вот этот? Да я ради него пешком дошла до дворца и обратно, одна, а он? Украл книгу, заснул и потерял её. Ну и кто из нас мужик?

Борис в своем углу наслаждался: и пальцем не пошевелив, он уже уничтожил Иннокентия. Оставалось решить, что делать с Казимиром.

— Молчи, девка. Раз парень так сделал, значит так надо было. Ты что? Ты баба. Твоё дело тряпками трясти. А ему бабка так велела, взять Книгу и идти. А тут у вас такой смрад стоит, что тошно. Вы тут слова сказать не можете, чтобы не поругаться. Дело ли это? Он всё правильно сделал. Убираться надо отсюдова подобру-поздорову. Цыц, я сказал! Не нравится мужик — сиди дома. А место своё с моим не путай!

Казимир был настолько грозен в этот момент, что уже было осмелевшая в обращении с ним Лея вдруг заробела и не нашлась, что ответить. Она тайком глянула на своего нового кумира. Борис скроил зверскую рожу, мол, только развяжи меня, я им всем за тебя глотки перережу. Этого было достаточно. Лея уже не спорила, а предавалась мечтам, как ночью прокрадётся к своему заступнику и…

— Аксинья?! — вскрикнул Миролюб. — В корчме? Так ведь это ж матушка моя! Надо скорее спасать её!

И он вскочил и забегал по комнате, заламывая руки, и как бы придумывая, с чего начать сборы.

— Погоди-ка, ты сядь, успокойся. Никто её не обижает там, — осадил его Казимир. — И она не маг, ты спутал, наверное. Твоя-то мамка, наверное, не просто тетка, а с изюминкой какой?

Миролюб задумался:

— Нет, нет, что же. Я ведь чувствую. Я, знаешь, я вдруг почувствовал, я всё понял. Это она. Ведите же меня туда к ней!

— Да нам не надо к ней, нам надо Книгу найти и во дворец, — перебил его Иннокентий.

— Без меня вам книга не пригодится, ведь, как я понял, прочесть могу её только я, Рогнеды же нет уже? Ну так значит для вас толку от Книги не будет. А раз я нужен, значит я и условия могу выдвинуть. Сначала в корчму, потом всё остальное…

— Ага, а в той корчме вас и сцапают, — засмеялся Борис. — Вот кстати и представитель корчмы с вами…

— Борис! — окрикнул его Казимир. — Ты с нами пойдёшь!

* * *

— Моя королева, — подкараулил флейтист Евтельмину, когда она выпроваживала членов тайного заседания из собственных покоев.

— Ну, чего тебе? — вздохнула она в ответ.

— Я видел, как вы красивы…

Королева опешила. Она ожидала услышать все, что угодно: мольбы простить его, еще кого-нибудь, просьбы разрешить магию и так далее. Но вот к такому она никак не была готова.

— Так, давай еще раз… — проговорила она.

— Моя королева, — повторил флейтист.

— Ну, чего тебе?

— Я видел, как вы красивы, и, если вы разрешите мне…

— Ну вот, я так и знала! Просто так красивой вашей королеве быть нельзя. Обязательно дальше последует какая-нибудь просьба! Что там у тебя? Только быстро. Я спать хочу.

— Я видел, как вы красивы, и, если вы разрешите мне говорить, то я должен вам сказать, что чары магов, которые были напущены на вас и вашу семью наконец-то сошли. И в этом только ваша заслуга!

— Да?

— Да!

— То есть это еще надо было заслужить? Мало было проклятой ходить, надо было заслужить еще? Ты думай, что говоришь, мальчишка! Мне? Заслужить?

— Я не то сказал, — затараторил юноша. — Это от действия ваших чар. Разволновался. Я хотел сказать, что если бы я был бардом, то просил бы прославить ваше имя в веках, потому что, если бы не вы, мир никогда не разрешился от проклятия Рогнеды…

— Та-ак…

— Это все…

— Я так устала, — вздохнула королева. — И мне совершенно не хочется разбираться, что ты имеешь ввиду.

— Если вы позволите, я очень быстро расскажу все-все, но, если вы обещаете не перебивать меня и не придираться к словам, которые я использую?

Евтельмина готова была разразиться громом и молниями, но заглянув в огромные темные глаза музыканта, передумала, поддавшись обаянию всех этих чудесных кудрей, увивающих бледное лицо.

— Проклятие бабки Светозары было наложено на всю вашу семью. И это вы знаете. Но вы не знаете, что заклятие было наложено и на весь Край. А больше всего досталось магам. Да-да. Именно им. Именно они претерпели самую жестокую кару за то, что не поддержали Светозару в борьбе с вашей семьей за право занимать престол. Не удивляйтесь, боролись именно за престол, никаких наказаний за засуху не было, это — сказки.

Королева слушала внимательно, раскрыв рот, все больше поддаваясь обаянию мужской красоты и ее любимых сказок. Она вспомнила, как так же вот, в детстве, слушала Рогнеду, затаив дыхание и представляя себе всевозможных волшебных людей и их заклинания, цветущие радугами и пеньем птиц.

Она тихонько сползла по стене вниз и уселась прямо на холодном полу в тонкой сорочке, забывая обо всех предостережениях, которыми ее щедро одаривали слуги. Флейтист примостился рядом.

— Но как же мучались маги? — спросила она, чувствуя, что глаза ее наполняются слезами, а сердце — жалостью к прекрасным людям, умеющим творить чудеса.

— Вы обещали не перебивать меня?

Она закивала головой и закрыла рот руками.

— Сейчас пока что достаточно знать, что маги были на стороне вашей семьи. Основная часть, лучшая их часть. И моя семья. Вас, наверное, больше всего мучает и не дает покоя вопрос: почему, если вокруг вас столько волшебников, никто не предупредил вас, что та самая старуха, о которой вы так нежно заботитесь, и есть ваше проклятие? Вы думаете, что вокруг вас предатели? Да-да, не отрицайте, любой бы на вашем месте так думал. И теперь вы хотите отомстить всем магам в Краю, не так ли?

Глаза королевы блестели. Она начинала потихоньку хлюпать носом. Но пока еще держалась.

— Так вот, моя королева, если бы я или кто-то другой предупредили бы вас, проклятие протянулось бы еще на много сотен лет на весь Край. А вы бы умерли, не назначив никого после себя владельцем трона… И его бы заняли кто? Ну, конечно, потомки Рогнеды и ее дочери Светозары, убитой вашей родней. Таким образом маги наконец-то заняли бы престол и победили бы в давней борьбе с вашими бабкой и матерью. Понимаете, почему мы молчали?

Королева закивала и хотела уже что-то сказать. Однако, флейтист приложил палец к ее губам, прося еще немного потерпеть.

— Признаюсь вам, мы, ни один из нас, не могли вам сказать об этом до появления знака. И именно этот знак увидел я. И знаком стало явление вашей природной красоты. Я могу говорить с вами не потому, что старуха умерла. Нет, потому что я видел, что чары ее проклятия ослабли. Ослабли благодаря вашей доброте, которую вы проявили к своему самому страшному врагу. Но все может измениться тут же. Если вот сейчас вы обозлитесь и продолжите наказывать всех магов…

Королева уже рыдала там же, где сидела, и, позабыв обо всяких приличиях, терла глаза ладонями, утирала нос почти всей рукой, размазывая сопли до локтя.

И в этот момент она была прекрасна как никогда. Ее не портили опухшие глаза и покрасневший нос. Ее не портило ничто вообще. В ее сердце не было злобы ни на маленький кошачий ноготок…