Дура LEX - Борис Палант

— Мистер Стюарт, закон старый, и вы его знаете не хуже, чем я. Сегодня мы обсуждаем риск побега от правосудия подсудимого Левана Ованесяна. В худшем для него, но вряд ли для общества, случае ему грозит до двадцати пяти лет тюремного заключения в федеральной тюрьме. По-моему, это достаточная мотивация, чтобы постараться покинуть территорию Соединенных Штатов при первой же возможности. Да, его паспорт у нас. Но единственный ли это его паспорт? Для вашего сведения, ваша честь, у большинства граждан России, задержанных на территории Коннектикута, оказывалось по два, а то и три паспорта. Откуда нам известно, что у друзей, а скорее у сообщников, мистера Ованесяна не хранятся еще пара паспортов на его имя?

— Мистер Гросс, у вас есть хоть какие-нибудь сведения, указывающие на эту возможность? Пытались ли вы получить ордер на обыск?

— Ваша честь, в Нью-Йорке даже не могли толком установить, где мистер Ованесян и мистер Бароев провели два дня с момента их приезда до ареста. Ни мистер Ованесян, ни мистер Бароев не могли назвать ни адреса, ни фамилии знакомых, у которых они жили. В основных нью-йоркских гостиницах их фамилий тоже не нашли. И мистер Стюарт после этого будет настаивать на том, чтобы их выпустить под залог?

— Ваша честь, в этом зале сидят друзья мистера Ованесяна. Не сомневаюсь, что любой из них с удовольствием предоставит мистеру Ованесяну кров, сообщив при этом все свои данные.

— У меня несколько вопросов к другу мистера Ованесяна, — сказал судья. — Кто этот друг?

Марина все это время якобы переводила Левану диалоги между судьей, прокурором и адвокатом. Поскольку я сидел в первом ряду, то слышал ее «перевод». Это были фразы типа: «прокурор против залога, говорит, что у вас много паспортов», «адвокат просит вас освободить, говорит, что вы честный человек и что у вас один паспорт». Леван никак не реагировал на то, что говорила Марина.

Стюарт сказал, что рад представить суду доктора медицины Аркадия Вайсмана.

Доктор Вайсман встал, направился к подиуму и занял место для свидетелей. Отвечая на вопросы Стюарта, доктор Вайсман рассказал, что в Америке он с 1979, а практикует в Бруклине с 1983 года. Женат, один ребенок. Владеет домом на Манхэттен Бич, в котором и размещается его лечебно-медицинский центр, плюс у него есть кооперативная квартира на Оушен Парквэй. С Леваном Ованесяном дружил в течение семидесятых годов, пока находился в отказе. Леван Ованесян, сказал он, помогал еврейским отказникам, пряча их от ареста и устраивая на работу в точки общественного питания.

— Долг платежом красен! — со слезой в голосе сказал доктор Вайсман. — Сейчас мой друг в беде, и я готов его приютить и обеспечить явку на следующее слушание.

Прокурор Гросс попросил доктора Вайсмана предоставить суду три последних налоговых отчета, которые конечно же оказались у доктора с собой. Судья просмотрел налоговые отчеты и спросил Гросса, есть ли у того сомнения, что перед ним доктор Вайсман.

— У вас есть с собой какой-либо документ, подтверждающий ваше имя, адрес и профессию? — спросил Гросс.

У доктора Вайсмана с собой оказалось все. Он попросил разрешение взять свой портфель и извлек оттуда водительские права, сертификат о натурализации, диплом об окончании Первого Медицинского института с сертифицированным переводом, штатную лицензию на медицинскую практику в качестве хирурга стопы, удостоверение врача, аффилированного с госпиталями Святого Винцента и Святого Луки, свидетельство об успешном окончании специальных курсов по хирургии стопы, личные поздравления от мэра Бруклина и члена Ассамблеи штата Нью-Йорк в связи с благотворительной деятельностью в пользу детей Израиля, письмо с благодарностью от посла Израиля в США, диплом о присуждении титула «Человек года», выданный всеамериканской организацией «Юнайтед Джуиш Эппил».

Стюарт победоносно смотрел на Гросса. Я изумился — когда Коля успел найти Вайсмана и так подготовить его? Мне было интересно, осмелится ли Гросс подвергнуть сомнению хоть одно заявление такого заслуженного человека, как доктор Вайсман, или позволит навесить себе и судье по тонне лапши на каждое ухо.

Стюарт вручил по пакету с копиями всех документов судье и прокурору.

— Доктор Вайсман, вы понимаете, что вы будете ответственны за явку Левана Ованесяна на следующее судебное заседание? — сурово спросил судья.

— Разумеется, ваша честь, — отвечал доктор Вайсман.

— Я требую залог в миллион долларов, — вдруг сбросил с себя оцепенение Гросс. — Мы даже не знаем, кто перед нами. Имеет ли мистер Ованесян семью, женат ли он? Есть ли у него дети?

— У мистера Ованесяна есть взрослый сын в Москве. Жена мистера Ованесяна умерла много лет назад, он вдовец, — ответил Стюарт. Я не мог понять, когда он успел с Колей так плотно поработать над делом. — Мы готовы предоставить свидетельство о рождении сына к следующему слушанию…

— Я бы также хотел письмо от компании, якобы направившей его в командировку в Америку, — продолжал Гросс. — Плюс сертифицированные копии документов, подтверждающие финансовые сделки, о которых вы говорили.

— Мы постараемся предоставить и эти документы. Я не знаю их объем и поэтому не берусь обещать сопроводить их сертифицированными переводами к следующему слушанию.

Судья пожевал губами, посмотрел на маленького, тихого Левана, затем обратился к Стюарту:

— Лэйн, ты понимаешь, что твой клиент будет жить в Нью-Йорке, в другом штате? Как вы собираетесь работать над делом?

— Ваша честь, друзья будут привозить мистера Ованесяна ко мне в офис. Иногда дорога из Бруклина до Коннектикута занимает меньше времени, чем пересечь Манхэттен.

— Смотри, Лэйн, не вляпайся на старости лет, — улыбнувшись, сказал Масси. — Назначаю залог в сто тысяч.

Доктор Вайсман поблагодарил судью и тут же вышел из зала в сопровождении Коли, чтобы оформить залог. Как я узнал позже, он заложил свою квартиру, которая была полностью выплачена и стоила двести тысяч долларов.

В зал заседаний ввели Беслика. Пока он шел от двери до своего места рядом с адвокатом, он увидел сидящего в зале Дику.

— Ты что же, пидор, так поздно приехал? — вдруг довольно громко зашипел Беслик.

Все остолбенели — это было явное нарушение правил поведения в суде.

— Немедленно переведите, что он сказал! — вскочил со своего стула Гросс, обращаясь к Марине.

— Он сказал: «Fuck you, why did you come so late?» — вольно перевела Марина.

Тут я не выдержал, встал и сказал:

— Ваша честь, я нью-йоркский адвокат и, поскольку говорю на английском и русском, помогаю мистеру Стюарту и мистеру Макинтайру работать с мистером Ованесяном и мистером Бароевым. До того как я стал адвокатом, я работал переводчиком и преподавателем английского языка. В Советском Союзе я получил диплом переводчика, а в Америке — степень магистра по специализации «лингвистика». Я заявляю, что перевод фразы, сказанной подсудимым Бесликом Бароевым, в исполнении переводчицы является неправильным. Мало того, переводчица сейчас сидит и слушает меня и при этом даже не думает переводить то, что я говорю, подсудимому, в то время как это ее прямая обязанность.

— Я протестую! — громко вмешался Гросс. — Мы не знаем, кто этот человек и что он вообще делает в зале суда.

— Ваша честь, разрешите представить мне нью-йоркского адвоката, который любезно согласился мне помогать в этом деле, — опомнился Брайан.

Марина, получив от меня выговор, стала шептать Беслику перевод моего выступления. Беслик вроде бы понял, что допустил оплошность, потому что сник и уставился в пол.

— Ну, и что он все-таки сказал? — спросил судья Масси переводчицу.

— Он сказал… он сказал… — Марина смотрела на меня, словно бы ища поддержки. — Он сказал: «Pidоr, why did you come so late?»

— Вы согласны с этим переводом? — спросил меня судья.

— Да, ваша честь.

Никому в голову не пришло спросить, а что, собственно говоря, означает слово «пидор». Ведь не просто так Марина употребила выражение «fuck you» в первоначальном варианте перевода. Несмотря на то что эпизод с матюком вроде был исчерпан, неприятный осадок у всех остался. Судья взглянул поверх очков на Брайана и спросил, есть ли у мистера Бароева такой же высокопоставленный друг, как у мистера Ованесяна, а также кем является джентльмен, к которому только что так не вовремя и, вероятно, не вполне корректно обратился мистер Бароев.

Брайан ответил, что джентльмен этот брат мистера Беслика Бароева Диканор Бароев, который специально прибыл из Москвы для оказания поддержки брату. Брайан также заверил судью, что в течение пары дней спонсор для залога будет найден.

Когда Марина закончила перевод последней фразы, Беслик обернулся в зал и свирепо посмотрел на Дику.

— Мистер Макинтайр, может быть, вы привели с собой в суд людей, которые лично знают мистера Бароева и могут о нем сказать что-нибудь положительное?