Дура LEX - Борис Палант

Крис задумался, но тут Айлин сказала:

— Крис, заканчивай завтрак, и поехали в школу.

— Что? До школы идти минуту, а ты опять его отвозишь! Ты портишь ребенка, Айлин.

— Да, папа, расскажи еще раз, как ты в Харькове ходил в школу пешком в минусовую температуру, когда был маленьким мальчиком, — снова вставил свои пять копеек Крис.

— Да, сынок, пешком ходил, машины у нас не было. И школу закрывали при минус двадцать пять, причем по Цельсию, а не по Фаренгейту. А не как у вас — чуть с неба упало две снежинки, сразу же домой звонят — школа закрыта.

— Борис, если мы через минуту не выйдем, то опоздаем! — крикнула, выходя, Айлин.

— Папа, скажи что-нибудь хорошее, — сказал Крис, напяливая грязную куртку и целуя меня.

— Учись хорошо, сынок, — сказал я и чмокнул Криса в щеку.

Честно говоря, я никогда не думал, что стану таким занудой. Я знаю, что отравляю Крису существование своими замечаниями как нужно есть, как держать ложку, что нужно больше говорить по-русски. Я ему желаю добра, но детство отравляю. Не строю с ним планеры, не играю в американский футбол, даже правил этой игры не знаю, не соревнуюсь, кто больше уничтожит каких-то чудиков на компьютере. Короче, я скучный, плохой отец.

— Иногда мне жаль, что мой папа не из Ганы, — отпустил последнюю остроту Крис и пошел в школу.

* * *

Обычно я прихожу в офис к одиннадцати часам утра. Принимая первого клиента, пью кофе. В тот день первая встреча была с пожилым богатым американцем Робертом, известным адвокатом, который собирался жениться на молодой украинке Оле, бывшей «Мисс Украина». Я представлял интересы Оли в брачном договоре, и мы должны были обсудить кое-какие щепетильные моменты. Оля платила щедро, деньги на меня ей, разумеется, давал Роберт. Когда я вошел, Роберт и Оля уже сидели в приемной. Я поздоровался и сказал, что через минуту приглашу их в мой кабинет. Когда я шел по коридору, секретарша перехватила меня и сказала, что в офисе сидят люди. Людьми оказались Коля, Рома, Славик и толстый бородатый парень, которого представили как Дику — брата Беслика. Дика развалился в моем кресле, Рома и Славик расположились на диване, а Коля сидел на стуле. Все, кроме Коли, пили кофе, Коля пил воду. Они пришли, чтобы везти меня в Коннектикут. Я сказал, что меня уже ждут давно назначенные клиенты, а за ними еще клиенты, и я не могу вот так взять и уехать.

— Тебе бабки заплатили? — спросил Дика.

— Да.

— Ну вот и работай.

— Дика, у меня есть и другие клиенты, которые мне тоже заплатили. Я им давно назначил встречу, они сейчас ждут меня. Вообще, у меня сегодня день расписан.

— Так что, мой братуха должен в тюряге сидеть только потому, что у тебя день расписан? На хер ты тогда вообще нам нужен?

— Вот и я об этом, Дика. Не нужен.

— Дика, ты, очевидно, не в курсе, Борис нам нужен. С ним уже есть договоренность, — встрял в разговор Рома.

— Вы че, пацаны? Какая договоренность? Он же, блин, в тюрьму ехать не хочет. Пока он тут бабки рубит, Бес в тюрьме подыхает.

— А какой смысл вообще сейчас ехать? Они в Коннектикуте, Джон и Барри нью-йоркские адвокаты. Даже если дело федеральное, я думаю, вам все равно нужно найти местных адвокатов.

— Почему? Ведь Джон очень сильный адвокат. Да и Барри, говорят, сильный. Он профессор уголовного права.

— Ни Джон, ни Барри коннектикутского судью не знают. Дело не во взятках, а просто в отношениях. Я считаю, что вам нужно найти хороших коннектикутских адвокатов. Я никого там не знаю, поэтому помочь ничем не смогу. Звоните, как только найдете.

Вся компания повалила к выходу, матюкаясь между собой. Теперь у них было домашнее задание, что давало мне передышку на какие-то другие дела. Секретарша пригласила в кабинет Роберта и Олю.

* * *

Предбрачный договор — необычная штука не только для выходцев из Совка, но даже для умудренных европейцев. Но если подумать, то становится ясно, что любовь и деньги — понятия, вовсе не исключающие друг друга. И в России, и в Америке около пятидесяти процентов браков заканчиваются разводом. Но при разводе люди редко любят друг друга так же, как перед свадьбой, и потому готовы друг другу глотки перегрызть, деля имущество и борясь за или против выплаты алиментов. Подписывая предбрачный договор, люди тоже делят имущество, иногда уже существующее, часто — только предполагаемое. И, любя друг друга, заранее устанавливают, как это имущество будет поделено в случае смерти или кто кому что должен будет в случае развода.

В конце девяностых годов у меня была целая полоса клиенток — бывших «Мисс Украина». Всем было от двадцати пяти до тридцати лет, все были красивые, длинноногие, и у всех в женихах были богатые пожилые американцы. Женихи, все без исключения, настаивали на подписании предбрачных контрактов. Подвох они чуяли не напрасно. Будучи адвокатами, бизнесменами или банкирами, короче — реалистично мыслящими людьми, они не могли не задуматься над вопросом, с чего это двадцатисемилетняя длинноногая красавица влюбилась в шестидесятилетнего лысовато-полноватого джентльмена. Вопрос этот для них был риторическим. А следовательно, относиться к ситуации надо было как к сделке. Я тебе — вот это, а ты мне — вот это. Ну и всякие другие условия, типа сколько «этого» получит «мисс» в случае развода, как влияет на размер «этого» длительность брака, рождение общих детей (маловероятно), смерти одного из супругов (конечно же, мужа).

При подписании предбрачного контракта каждая сторона должна быть представлена своим адвокатом. Были случаи, когда невесты пытались (и успешно!) аннулировать предбрачные соглашения на том основании, что не понимали, что написано в бумажке, которую они подписали. Именно поэтому американские женихи настаивали на том, чтоб их русскоговорящих невест представляли русскоговорящие же адвокаты. После объяснения всех условий на родном языке трудно потом в суде утверждать, что ты ничего не поняла из того, что написано в «бумажке». Так возникла рыночная необходимость в русскоязычном адвокате. А поскольку все «мисски» знали друг друга, то и передавали меня из рук в руки.

«Мисске» Оле было двадцать восемь лет, а ее жениху Роберту шестьдесят два. Роберт был партнером в крупной юридической фирме, и его годовой доход составлял порядка двух миллионов долларов. Роберта познакомил с Олей клиент фирмы — новый русский, активно осваивающий рынок недвижимости в Нью-Йорке. В Америку Оля приехала по студенческой визе, которую ей организовал какой-то украинский спонсор. Этот же спонсор в свое время купил для Оли титул «Мисс Украины». Судя по всему, у спонсора появилась более молодая «мисска», и он отправил Олю в почетную ссылку учиться английскому в Америку. Партнер украинского спонсора в Америке и представил Олю Роберту.

Сначала в кабинет вошла Оля, которая принесла мне контракт, приготовленный Робертом. Попросила, чтобы я ознакомился с ним тут же, в ее присутствии. Я сказал, что ей придется поскучать, и она выразила готовность пойти на эту жертву. Пока я читал (а этот процесс занял не менее получаса), она сидела и курила. Иногда звонил ее мобильный телефон. Говорила Оля с украинским акцентом. Я закончил чтение.

— Ну и шо мне полагается, если я брошу этого козла? — полюбопытствовала Оля.

— Если вы продержитесь в браке пять лет, вам полагается кооперативная квартира, в которой вы сейчас живете.

— А бабки? Вы знаете, сколько стоит содержать эту хату?

— Нет, Оля, все деньги и имущество будут разделены поровну между детьми вашего мужа. У него один сын и две дочки.

— А как насчет моего ребенка? Там шо-нибудь на эту тему сказано? Или мой ребенок ему до одного места? Кстати, его дети с ним не разговаривают. Как узнали про меня, устроили ему веселую жизнь. Одна дочка со мной решила поговорить. Начала меня упрашивать, шобы я от всего отказалась. Я ей говорю: «Как вам не стыдно! Это же ваш отец!» Но тут же все бабки решают. Так шо мой ребенок?

— Про вашего ребенка тут ничего не сказано.

— Так дело не пойдет! Или этот козел обеспечит мою дочку, или я за него замуж не пойду. На хер он мне нужен с его Америкой? Я ему лучшие годы, а он мне шо?

Оля настолько разнервничалась, что попросила меня пригласить Роберта в кабинет немедленно. По тому, как она говорила, я понял, что английские курсы она еще не закончила. Не представляю, что мог понять Роберт, но смысл криков сводился к тому, что о браке с ней он может забыть. Потом Роберт сказал, что хочет поговорить со мной.

У Роберта был приятный голос, прокуренный дорогими сигарами. Он спросил, чего хочет Оля, и я сказал, что неплохо было бы ежемесячно откладывать какую-нибудь сумму для Олиной дочки. Роберт сказал, что подумает.

В разговор вмешалась Оля. Она спросила, на что максимум она может рассчитывать. Я ей объяснил, что предбрачный договор потому и называется договором, что стороны о чем-то договариваются. Для того чтобы о чем-то договориться, от чего-то добровольно отказаться и пойти на какие-то компромиссы, нужно знать полную финансовую картину противоположной стороны. С миллионером разговор один, а с миллиардером совсем другой. Скрытие своих авуаров и доходов может легко стать поводом для судебного аннулирования предбрачного договора. Роберт приложил к договору список своих владений. Он был, безусловно, богатый человек. Квартира в Манхэттене, дом в Майами, сорокафутовая яхта, земельные участки в Аризоне и Колорадо, доля в ресторане в Нью-Джерси плюс акции и облигации на несколько миллионов долларов. Пока что он предложил оставить Оле только квартиру в Манхэттене, да и то при условии, что брак продержится минимум пять лет.