КОШМАР : МОМЕНТАЛЬНЫЕ СНИМКИ - Брэд Брекк

"Супружеские пары"

Какое-то время спустя Саттлер, я и ещё один парень из нашей учебной роты -

Билл Циммер – отправились в субботнее увольнение попить пивка "У Лайна". Вьетнамское пиво "33" солдаты называли "тигриной мочой". По сравнению с американским пивом вкус у него отвратительный из-за формальдегидной основы. Но в барах другого не продавали.

Бар "У Лайна" был излюбленной пивнушкой американских и южно-вьетнамских солдат со всего Сайгона. В отличие от ауры ночных клубов и баров на Тю До в нём царила дружеская атмосфера.

Я сидел на табуретке и потягивал первую порцию алкоголя, как вдруг подошла девушка, нежно обняла и опустилась ко мне на колени. Сказала, что её зовут Нгуен.

– Ты недавно Ви-нам, солдат?

– Да…

– Ты иметь подружка?

– Нет…

– Как ты звать?

– Брэд.

– Доб-рё пожаловать Ви-нам, Брэд. Ты купить мне Сай-гон чай?

– Ну, не знаю…

– О, пожалюста, Брэд, только так могу говорить с тобой, знаешь.

– Ну, я…

– О, Брэд, не делать мне грустно : нет деньги – нет мёд, такой правило.

Я сдался. Всё равно пиастры в моём кармане не были похожи на деньги.

К 10 часам Саттлер и Циммер тоже обзавелись парами. Все вместе мы сидели в кабинке, целовали и лапали девчонок, а те хихикали и без остановки заказывали сайгонский чай. Нгуен сидела у меня на коленях.

– Ты хороший, Брэд. Ты мне нравиться. Ты быть со мной вся ночь. Я делать тебя счастливый, любить тебя сильно.

Мы договорились пойти к девушкам, чтобы не болтаться по улицам в комендантский час.

Выйдя из бара, мы отправились в бедный район у реки по тёмной и грязной дороге и свернули в какой-то переулок. Обходя лужи и кучи разбитых досок с торчащими ржавыми гвоздями, мы шли по битому стеклу и собачьим какашкам да морщились от вони человеческих фекалий и мочи.

Наконец, подошли к маленькой лачуге с утоптанным земляным полом. Здесь жили девушки Саттлера и Циммера – Туэт и Хюэ. Сёстрички.

Вместо двери висела какая-то пластиковая занавеска. Внутри помещения вонь камфары и ныок-мама, вьетнамского рыбного соуса, разила наповал. Горела единственная лампочка. Занавески на проволоке отделяли одну "комнату" от другой. Задняя стена жилища была сбита из разномастных досок. У стены стоял стол, приспособленный под алтарь, и на нём горели палочки ладана. Над столом висела фотография Будды в позе лотоса – толстого лысого парня со всезнающей улыбкой на лице.

Носились дети, словно по площадке для игр, а в углу на стуле сидела старуха и качала ребёнка. Летали мухи, валялись арбузные корки. Старуха, седая как лунь и морщинистая как печёное яблоко, курила трубку, как мне показалось, с опиумом. Она пьяно улыбнулась, обнажив чёрные, словно начищенные сапожным кремом зубы.

Я отвернулся…

У вьетнамцев вечные проблемы с зубами, потому что в их еде сплошной крахмал. Дёсны воспаляются, зубы выпадают рано. Женщины в особенности предпочитают жевать бетель, чтобы облегчить боль. От этой отвратительной привычки зубы становятся угольно-чёрными.

А что ещё им остаётся?

Девушки повели Саттлера и Циммера в свои "спальни". Я тоже пошёл взглянуть. Тёмные комнатушки, в них едва хватало места, чтобы раздеться. Общая задняя стена была из гофрированной жести, между собой спаленки отделялись занавеской, и входы в них тоже закрывались шторками.

Постели состояли из военных коек, на которых лежало по тонкому грязному матрасу. Никаких простыней. Повсюду пятна спермы. Насекомые и грязь.

– Уж вы повеселитесь, ребята, – похлопал я дружков, – похоже, здесь полно паразитов.

– Начихать, – сказал Саттлер и обнял Туэт за талию.

Если б мы не были пьяны, то чувствовали бы себя не в своей тарелке. Вся семья девушек была в сборе, всего в нескольких шагах от комнатушек. Дом Нгуен был немного дальше по улице.

– Я вернусь за вами утром, – помахал я рукой.

– Смотри, не попадись Вьет Конгу, – зевнул Саттлер.

Мы пришли к Нгуен домой и заперли за собой дверь. Здесь было чище : пол – из кафеля, стены – настоящие. Она отвела меня в ванную и выскользнула из платья.

– Эй, Брэд, нравиться? Ты хотеть трахнуться? Ты уже твёрдый?

Она вертелась так и сяк.

– Да, нравится…очень.

Я потянулся к ней, но она отвела мои руки и, без всякого стеснения расстегнув лифчик, скинула его на пол. У неё была маленькая грудь. Потом она сняла чёрные трусики и бросила рядом с лифчиком.

Я стоял и смотрел на неё.

– Эй, ты не хотеть трахаться?

– Да, да…

Я торопливо расстёгивал пуговицы на рубашке. Нгуен толкнула меня на кровать, сняла мои ботинки, расстегнула ремень и мягко стянула брюки.

Мы легли под белые прохладные простыни. Я закинул на неё ногу и почувствовал тёплое, гладкое, мягкое тело. Я сразу забыл жару и грязь за порогом. Прохладное постельное бельё приятно холодило кожу.

Я приник губами к её груди, начал ласкать большие соски, а правой рукой двигался от коленок вверх, к чёрному хохолку.

Пока я елозил ногами по её бёдрам, она схватила меня за член. Я попробовал было проникнуть в неё, но она была туга и суха, как пробка, и сморщилась от боли.

– Эй, чёртов джи-ай! Полегче…

Резкое движение и речь смутили меня.

Я взгромоздился на неё, она широко раскинула ноги, как ворота снарядного склада. Несколько минут игры – и она увлажнилась. Она больше не казалась мне шлюхой. Она была девушкой, которая была мне не безразлична, а я был великий притворщик. Я закрыл глаза и глубоко проник в неё.

Она превратилась в Шарлотту. Мы были где-то на побережье Мэна. Я слышал шум прибоя. Мы лежали на берегу, завернувшись в одеяло, и…

– ООООО!

Вдруг всё кончилось…

Я вышел из транса, дрожа и стеная. Лёг рядом, облегчённый, но не удовлетворённый, и попробовал успокоить дыхание.

Если б то была Шарлотта, мне бы надо было оставаться на ней и делать вид, что мне нравится крепко-крепко прижиматься к ней. Надо было бы привстать на локтях и целовать её, пока б дружок не выскользнул.

Но мне больше нравится по-другому. Люблю отвалиться, лежать, остывать и балдеть от Полового Акта.

Я опустил ноги на пол, тело покрылось испариной и зудело. Я повернул голову – Нгуен держала таз с водой.

– Мыться, – сказала она.

Я опустился в таз. Вода была горячей.

Нгуен отошла в угол и присела на корточки, подставив под себя таз с водой. Спокойно и тщательно стала подмываться.

Это выглядело нелепо. Я не мог себе представить, чтобы так поступила Шарлотта, даже если бы присела над Святым Источником.

Я сказал, что хочу отлить. Нгуен взяла меня за руку отвела к дыре в полу. Сквозной дыре – сразу в канализационную трубу.

Нгуен сказала, что не спит с мужчинами из бара, что она там только работает, раскручивая клиентов на сайгонский чай. Я не поверил ей : почему же она легла в постель со мной?

Она ответила, что я её друг и могу с ней спать в любое время и при том бесплатно. Во время увольнений, продолжала она, мы могли бы ходить в зоопарк, обедать где-нибудь и развлекаться.

– Я не бабочка на тебе, – пообещала она. Потом, хихикая, достала из ящика туалетного столика свою фотографию и подарила мне на память.

Девушки в барах – мастерицы обмана, но не все из них проститутки. Многим, как Нгуен, нужны романтика и страсть. Однажды покорённые, они хотят, чтобы их признавали; часто всё так и происходит, потому что они милы, женственны и как нельзя кстати.

В нашем же случае, я чувствовал, признавала меня она.

Если солдат начинает встречаться с девушкой, то она может быть удивительно верна ему, хоть и не бросит работу в баре, потому что это приносит хорошие деньги, и она будет обращаться с посетителями по-прежнему.

Девушки понимают, что длительные отношения с солдатами невозможны, но они жаждут романтической интермедии и предпочитают оставаться рядом с мужчиной, пока его не убьют или пока не кончится его служба.

Нгуен задремала, а я смотрел в потолок, прислушивался к возне крыс под кроватью да смотрел, как они серыми тенями с писком гоняли по комнате.

Вдруг я спохватился : а что если где-нибудь поблизости террористы-вьетконговцы? Я разбудил Нгуен.

– Нет Вьет Конг, нет Вьет Конг! Теперь мы спать…

Утром я пошёл к Циммеру с Саттлером. Они уже поднялись и сидели, довольные, с масляными глазками, возле своих девчонок и пили пиво на завтрак. Через час мы распрощались и пошли в центр. Было около восьми утра – комендантский час кончился.

Прогулявшись, мы позавтракали на террасе отеля "Континенталь Палас" и в полдень добрались до забегаловки с названием "Сумасшедший Клуб" на улице Тю До.

В тот день мы все числились в увольнении и никто не потерял нас на утренней перекличке.

Кончилось тем, что я профукал 100 долларов и подарил университетское кольцо девушке из бара по имени Нси. Саттлер напился до чёртиков. А женатик Циммер через неделю заболел триппером.

ГЛАВА 12. "УЛИЦЫ САН-ФРАНЦИСКО".

"Секс – последнее убежище обездоленных".