Формула власти. Первое условие - Анастасия Поклад

сторожу?

— Я, право, не знаю, что в той давней истории могло привлечь твой интерес ко мне.

— Ну, как же, — воспоминания отдавались в голосе сторожа приятной теплотой, — Клима Ченара с первого года — девочка, вычислившая похитителей ложек и сумевшая добиться, чтобы про ее догадки узнали наставники. Многие тогда тебя запомнили.

У Климы отлегло от сердца. Все-таки она не ошиблась в столовских. Теперь можно переходить к делу.

— Я польщена. Но я просто делала то, что должно. Всякая воспитанница на моем месте поступила бы так же. Я сужу: каждый обязан выполнять свой долг. Мы, летчики, воевать с ведскими отродьями, политики — вершить судьбу Ордена, врачи — бороться с эпидемией, которая вспыхнула нынче в городе…

— Погоди, — Климу перебили именно в том месте, где она рассчитывала, — в каком городе эпидемия? Здесь, в Кивитэ?

— Точно там. Госпожа помощница директора как раз говорила мне, когда мы спускались с лестницы. Болеют женщины и дети, особенно маленькие. Я спросила, не заболел ли кто из тех, кого мы знаем. К примеру, родичи наставников или торговцев, которые по праздникам привозят сюда на продажу разные вещицы. Госпожа сказала, что, к сожалению, заболели, и много, но кто — договорить не успела. Ой, господин сторож, тебе нехорошо? Я не хочу сказать, что думаю, будто кто-то из твоей семьи болен, но ведь всякое случиться может…

Клима сказала последнюю фразу тише и посмотрела собеседнику в глаза. Она взглядом подавляла все его здравые мысли, оставляя лишь паническое беспокойство. А паника, как известно, плохой советчик. Конечно же, сторож сорвется с рабочего места прямо сейчас. И не вернется в Институт, пока не съездит в город удостовериться, что с его женой и детьми все в порядке, а эпидемии никогда не было. Клима же в случае расспросов всегда может сослаться на «врачиху». А что та, придя в сознание, ничего не вспомнит — так ведь головой вроде ударилась, память могла помутиться.

Сторож заметно помрачнел, отставил чашку. Клима видела, что сейчас он мучительно принимает нелегкое для себя решение — бросить службу, самовольно отлучиться к семье. Если все откроется, а это почти наверняка, ему в лучшем случае светит строгий выговор, вплоть до временного снятия с должности. Девушка решила подтолкнуть сторожа к нужному ей выбору.

— Я так переживаю за жителей Кивитэ, — вздохнула она. — Особенно за детей. Страшно, когда маленькая жизнь гибнет, и нет никого сильного и могучего, кто смог бы помочь. Уже вечереет, столько времени прошло, меня могут хватиться наставники. Я пойду, господин сторож, благодарю тебя за угощение и заботу.

…Когда за Климой осторожно закрылась дверь, сторож, оставшийся сидеть, бессильно уронил голову на столешницу, поверх холодных ладоней. Беспокойство выгрызало в нем жгучие дыры, рассудок словно заволокло туманом. Посидев без движения минуту-другую, сторож стремительно встал и бросился собираться. Ничего с Институтом не случится, думал он. Помощник хоть и суеверный дурак, но дело знает. Главное сейчас — проведать близких, оберечь от беды. Может быть, даже перевезти к матери в деревню, подальше от эпидемии. А работа… Ну, неужели этой ночью в Институте может произойти что-то необычное?

* * *

Клима мчалась к месту встречи с Герой, будто гонимая тридцатью четырьмя смерчами. Урок уже закончился, на носу ужин. Если Гера посмел не дождаться…

Но когда девушка завернула в нужный коридор, у нее отлегло от сердца. «Правая рука» сидел на подоконнике и задумчиво озирался по сторонам. Гера еще не успел сменить одежду после занятий на поле, и его форменная куртка на застежке-змейке была измазана чем-то черным, а желтые штаны обрели на коленях грязно-травянистый цвет. Увидев обду, Гера соскочил на пол и сделал пару шагов ей навстречу.

— Что случилось? Я правильно понял, ты хотела встретиться со мной здесь?

Клима кивнула.

— Ужинать мы не пойдем. Есть дело.

— Этого следовало ожидать, — фыркнул Гера. — Может, я хоть переодеться схожу? Четверть часа уже тебя дожидаюсь.

— Потом. Когда вернемся из сада.

— А, так мы в сад идем! — Геру раздражала Климина манера недоговаривать, поэтому он то и дело пытался возмущенно иронизировать. — Может, ты соизволишь объяснить, зачем?

— По дороге скажу, — девушка быстро пошла по коридору, вынуждая следовать за ней.

— Ты слышала, что госпожа «врачиха» с лестницы упала и почти убилась?

— Угу. Иди быстрее, я не могу тебя всю дорогу за руку тащить!

Но Гера наоборот остановился, как вкопанный, дернул Климу к себе, сжав ее плечо железной хваткой. Обда поморщилась. Это, безусловно, замечательно, что Гера силен, но порой его заносит.

— А может, это твоих рук дело? — тихо и вкрадчиво спросил юноша. — Клима, это уже не повседневные подлости, а покушение на убийство. Если все откроется, тебя не просто выгонят или посадят в крепость, а приговорят к смерти.

— Отпусти, — Клима дернулась. До Геры ей было далеко, но и слабачкой она не слыла. — Я знаю, на что иду, и отступаться не собираюсь. Если понадобится, собственноручно разорву любого, кто посмеет мне помешать. Идем, у нас мало времени.

Вокруг них шумела перемена. Одни воспитанники спешили в столовую, другие, уже сытые, — в спальни или на уроки.

— Это же неправильно, — прошептал Гера. — Ты губишь себя. Врачиха тебе ничего дурного не сделала, или я ни смерча не смыслю в людях. Опомнись, еще не поздно добиться всего честным путем, свернуть с кривой дорожки обмана и убийств…

— Сейчас не время и не место это обсуждать, — отрезала Клима. — А честным путем в наши времена можно добиться не власти, а низложения.

— Ты не права! Честность — вот высшая добродетель. Только честный может зваться Человеком. Только искренние преодолеют преграды на своем пути!

— А лживые сумеют их избежать. Гера, или ты идешь со мной, или я сменю тебя на Вылю. Она трусиха, но дурацких разговоров не заводит.

— Мы вернемся к этой теме, — твердо посулил Гера.

— Угу, — отмахнулась Клима, высвобождаясь из его ослабевшего захвата и продолжая путь.

— Слово обды?

— По мелочам не клянусь!..

Если летное поле только начало свое падение в сумерки, то сад за счет теней от ветвистых деревьев погрузился в темноту куда глубже. Ветер трепал зеленые листья, насвистывая колыбельные закрывающимся бутонам цветов. Красная сирень уже понемногу осыпалась, но конец ее поры был пока неблизким. Над садом витал сонный покой, припорошенный таинственностью. Вся институтская суета казалась здесь пустым фарсом, а переполненный коридор — душной клеткой посреди хмельного карнавала. Клима быстро шла, укрываясь тенями и избегая дорожек.

— Может, теперь ты объяснишь, зачем мы тут? — раздраженно шепнул Гера.

— Нужно обмануть одного глупого человека, — буднично ответила