Формула власти. Первое условие - Анастасия Поклад

здесь делаешь?

— Он "правая рука" Климы, — ответила Выля за друга. Тот с пятого года пользовался популярностью в Институте — сильный, смелый, да вдобавок отличник и собой хорош. Гере прочили даже титул благородного господина в отдаленном будущем.

— Вот теперь я железно уверен, что обда во главе Принамкского края — это всерьез, — выпалил Кезар.

— А ты сомневался? — прищурился Гера.

— Глядя на Климу — никогда. Теперь я еще знаю, что это произойдет быстрее моих ожиданий.

— Где, кстати, наша обда? — спросил Вапра, озираясь. — Мы сделали все, как она велела, даже сейчас проследили за господином помощником. Сидит в засаде, как миленький!

— Клима появится, когда все соберутся, — ответил Гера. — Вы молодцы, ребята!

Он не знал точно, что поручила восьмигодкам Клима, но решил этого не показывать.

Вслед за троицей пришли девочки-шестигодки, которые шили знамя. Они тоже очень удивились Гере, приведя того в замешательство.

— Почему никто не допускает мысли, что я могу быть сторонником обды? — тихо и немного возмущенно поинтересовался он у Выли.

— Ты же самый правильный парень Института! — фыркнула та.

— Я?!

— Только не говори, что для тебя это новость. Любимец наставников и девчонок, победитель соревнований, будущий орденский командир — да скорее Гульку в чем-то заподозрят, чем тебя.

В этот момент пришла Лейша Вый со своей рыженькой подружкой.

— Гера?! — ахнула рыжая и расхохоталась. — А я еще не понимала, почему Клима запретила говорить тебе про обду! Ты давно ее сторонник?

— С самого начала, — Гера покосился на Вылю, молча признавая ее правоту. — Я "правая рука" обды.

— Ух, здорово! А скоро собрание начнется?

— Когда все придут. Занимайте пока места.

— А много народу будет? — спросила Лейша.

— Увидишь, — отрезала Выля.

Народу было много. Мальчики и девочки со всех отделений, от четвертого года и старше. Они приходили и приходили, а встречающие невольно поражались размерам организации, которую Клима сумела не только собрать, но и несколько лет держать в абсолютной тайне. Пришла тихоня-Арулечка со своими братьями, которые учились на седьмом году врачевательского отделения. Выля была потрясена, что из двадцати пяти ласточек девятого года пришли двенадцать. И это не считая мальчишек! Вот так живешь с людьми в одной комнате и не подозреваешь…

Гера тоже узнал многих своих одногодников и одногодниц. Притом каждый при виде него так удивлялся, словно Гера уже был благородным господином, а встреча планировалась в поддержку ведов. Впрочем, дети благородных господ среди прибывших тоже имелись, хоть и немного. Всего организация насчитывала около пятисот человек.

Наконец Выля и Гера заперли двери, протолкались к сцене и влезли на нее, как было условлено. Клима вышла из-за кулис, прямо держа спину и не пряча пронзительный взгляд. Она дошла до центра и повернулась лицом к залу. Мигом стало тише.

Обда увидела лица, много-много обращенных к ней знакомых лиц. Она могла вспомнить имя каждого из присутствующих, его характер, слабости и привычки. Клима не забывала такого никогда, наверное, благодаря таланту. Обда смотрела в глаза толпы и чувствовала, как ее сердце наполняется решимостью, а голова становится особенно светлой и ясной. Клима никогда не говорила речи перед столь огромным количеством слушателей. Но она знала, что это будет ее лучшая речь на сегодня. И чем больше народу, тем увереннее голос и ярче слова. Клима упивалась вниманием толпы, она видела все ниточки, за которые можно дернуть. Она сейчас могла внушить присутствующим все.

Краем глаза Клима увидела, что справа от нее встал Гера, а слева — Выля. Теперь можно начинать.

— Друзья мои! Мои соратники! Я приветствую вас от всей души!

С зала будто сдернули покров тишины. Заорали, затопотали, захлопали. Никто вне зала не услышит шума — Тенька постарался на славу, звуки глохли в пределах пары-тройки метров от двери. Клима смотрела в толпу и забирала у нее выжидательное равнодушие, делясь пламенной жаждой свершений.

— Я — обда! А вы те, кто прекратит эту войну! Мы объединим Принамкский край! Наша родина снова будет величайшей из держав! Нас будут уважать и сильфы, и люди гор, и морские кочевники!

Каждая фраза отзывалась в толпе согласным криком, который становился все громче, крепче и решительней.

— Посмотрите на этот флаг! В нем золото наших полей и волос, он светит, как наше доброе солнце. А герб означает мою клятву быть с вами, что бы ни было. Он писан моей кровью, которую я всю отдам за вас, если потребуется. Я клянусь, что мы будем едины! Я клянусь, что прекращу войну! Вы хотите этого?

Рев отозвался у обды в груди, задрожала сцена.

— Пусть ко мне поднимутся те, кто сшил знамя нашей победы! И те, кто помог мне сегодня организовать нашу встречу. Идите же сюда, встаньте рядом со мной!

Нелька, Вапра, Кезар и девочки-шестигодки поднялись на сцену. Клима продолжала:

— Многих из вас всю жизнь учили ненавидеть ведов. А знаете почему? Потому что когда Орден сверг обду и расколол нашу великую страну, веды воспротивились этому! Они были за обду! А вы за обду? Вы — за меня?

Громогласное «Да!» из зала и со сцены. Клима махнула рукой, и Тенька вышел, вставая рядом.

— Это вед! — крикнула Клима. — Но он тоже мой друг и соратник, он помог организовать эту встречу. Его зовут Тенька и он такой же, как мы! Все веды такие же, как мы, орденские! Мы — один народ! Те, кто живет рядом с границей, видит ведов каждый день, подтвердите мои слова!

Под дружный ор Тенька взмахнул руками и с потолка западали сияющие «снежинки» из лампового света. Такой иллюминации актовый зал не видел никогда.

— Посмотрите, как красиво! Орден лишил нас этого, объявив ведов злом. Но мы здесь! И мы можем все изменить! Да здравствует единство Принамкского края! Да здравствует родина без войны!

Клима говорила много, вдохновенно, толпа ловила каждое ее слово. Равнодушных не осталось. Пронзительный голос обды заставлял забыть обо всем, кроме ее речей.

— А теперь я даю слово Гернесу Таизону, одному из лучших летчиков нашего Института, многократному победителю соревнований, человеку без страха и упрека, моей "правой руке"!

— Об тучу стукнулась? — прошипел Гера Климе на ухо, пока все радостно приветствовали его. — Мы так не договаривались! Я даже не знаю, что сказать!

— Расскажи, как ты стал моей "правой рукой". Представь, что это экзамен по риторике и говори, — снова громогласно, на весь зал: — Гера!

Толпа подхватила крик, раскачала и выплеснула в потолок. Гера поднял руку, стало тише. Ему, в отличие от Климы, не раз приходилось говорить на публику — обязывало положение «многократного