Ксеноцид - Орсон Кард

— Я, пожалуй, пройдусь, — сказал Миро. — Я пойду кружным путем. Вы идите вперед.

Новинья и Эла было запротестовали, но Миро заметил, как Эндрю тихонько сжал Новинье руку, а что касается Элы, то ее протесты пресек Квим, обняв ее за плечи.

— Иди прямо домой, — сказала напоследок Эла. — Долго или недолго, мы будем ждать тебя. Иди прямо домой.

— Куда ж еще мне идти? — усмехнулся Миро.

Валентина не знала, что случилось с Эндером. Шел всего лишь второй день ее пребывания на Лузитании, но она уже почувствовала: происходит что-то не то. Неприятностей хватало, чтобы Эндер беспокоился, искал выхода. Он посвятил ее в проблемы, возникшие у ксенобиологов с Десколадой, в суть напряженных отношений между Грего и Кварой, и, конечно, по-прежнему оставался флот, направленный Конгрессом — смерть, надвигающаяся с неба. Но Эндер и раньше не раз сталкивался со всякого рода неприятностями, в особенности за годы полетов в качестве Голоса Тех, Кого Нет. Он с головой погружался в проблемы наций и семей, обществ и отдельных людей, пытаясь понять, а затем освободить и исцелить сердца от всяческих недугов. Но никогда он не реагировал на все так болезненно, как сейчас.

Хотя нет, один раз было.

Когда они были совсем детьми, Эндера прочили на должность главнокомандующего флотом, посланным против принадлежащих жукерам миров. После нескольких лет пребывания в Боевой школе его привезли на какой-то срок на Землю — как выяснилось позднее, это был период затишья перед последней бурей. Эндер и Валентина не виделись друг с другом с тех пор, как ему исполнилось пять лет, им даже не позволяли обмениваться письмами. А затем внезапно воспитатели изменили тактику и привезли Валентину к Эндеру. Он содержался в огромном частном особняке неподалеку от их родного города. Целыми днями он только и делал, что купался или плавал на плоту по озеру погруженный в себя, ослабевший и измученный.

Сначала Валентине показалось, что с ним все в порядке, и она безумно обрадовалась, увидев его после долгой разлуки. Но вскоре поняла, что с ним происходит что-то неладное. Только в те дни она не знала Эндера настолько хорошо — ведь он больше половины жизни провел вдалеке от нее. Однако она сразу догадалась, что ему не свойственно настолько уходить в себя. Дело было даже не в этом. У него не осталось мыслей, чтобы в них погружаться, поэтому он словно опустел изнутри, в нем ничего не осталось. Он отделил себя от окружающего мира. И ее задачей было вернуть его назад. Вернуть и показать ему место, которое он занимал в сложной структуре — паутине, сотканной человечеством.

Она сделала это. Поэтому Эндер вернулся в космос и командовал огромным флотом, который наголову разбил жукеров. С тех самых пор Валентина не замечала никаких нарушений в его связи с миром.

А теперь судьба снова разлучила их на значительный срок. Двадцать пять лет для нее и тридцать для него. И снова он кажется каким-то отстраненным. Валентина внимательно изучала Эндера, пока тот вез ее, Миро и Пликт по бескрайним зарослям капима.

— Мы словно маленькая лодочка, затерянная в безбрежном океане, — заметил Эндер.

— Не совсем, — ответила Валентина, припомнив, как один раз Джакт взял ее с собой в один из рейдов, краткосрочный, чтобы только расставить сети. Трехметровые волны высоко подкидывали их, чтобы потом утащить в глубокие провалы. На большом рыбацком судне эти волны практически были незаметны, оно еле-еле покачивалось, но из маленького суденышка эти волны выглядели настоящими горами. В буквальном смысле слова захватывало дух. Ей пришлось соскользнуть со скамьи на палубу, ухватиться обеими руками за сиденье, и только тогда она смогла облегченно вздохнуть. Тяжелая, вздымающаяся масса океана ни в какое сравнение не шла с этой мирной травянистой равниной.

Хотя, может быть, для Эндера аналогия была бесспорной. Может быть, когда он видел расстилающиеся впереди пространства капима, он вспоминал о вирусе Десколады, злобно трансформирующейся, чтобы пожрать человечество и всю чуждую ей природу. Может быть, для Эндера прерии Лузитании волновались и шумели так же ужасно, как штормовой океан.

Моряки посмеялись тогда над ней, не насмехались, а ласково пошутили — они были похожи на родителей, журящих ребенка за напрасные страхи. «Эти волны — детская забава, — говорили они. — Попробовали бы вы оказаться здесь в шторм, когда волны достигают двадцати метров в высоту».

Внешне Эндер был абсолютно спокоен, как те моряки. Спокоен и участлив. Он поддерживал разговор с ней, с Миро и постоянно молчащей Пликт, но все-таки что-то скрывал. Что-нибудь произошло между Эндером и Новиньей? Валентина не так давно была знакома с его женой, чтобы сразу понять, что между ними естественно, а что натянуто, — разумеется, открытой ругани не было. Поэтому, скорее всего, проблемой Эндера стала растущая стена между ним и обществом Милагра. Вот это возможно. Валентина хорошо помнила, сколько сил у нее ушло на то, чтобы завоевать расположение трондхеймцев, а ведь она вышла замуж за человека, который обладал огромным влиянием на всей планете. Каково же пришлось Эндеру, женившемуся на женщине, чья семья уже была отделена от остального Милагра? Может быть, ему так и не удалось исцелить души здешних людей?

Нет, не то. Когда сегодня утром Валентина встречалась с мэром Ковано Жельезо и старым епископом Перегрино, они выказали истинное расположение к Эндеру. Валентина присутствовала на слишком многих подобных собраниях, чтобы не научиться улавливать разницу между формальными почестями, политическим лицемерием и искренней дружбой. Если Эндер вдруг почувствовал себя отделенным от этих людей, то произошло это вовсе не по их вине.

«Я слишком зацикливаюсь на этом, — подумала Валентина. — Если Эндер кажется немного странным и отчужденным, это все потому, что мы так долго не виделись. Или потому, что он чувствует себя неуютно с этим сердитым юношей Миро. Или причиной всему Пликт, которая своим молчаливым расчетливым поклонением Эндеру Виггину отталкивает его от нас. А может быть, это я чересчур надавила на него, когда сразу потребовала встречи с Королевой Улья, не успев даже познакомиться с вожаками свинксов. Ни к чему искать причины его нелюдимости за пределами сегодняшней компании».

На горизонте возник столб дыма — они приближались к городу Королевы Улья.

— Ископаемые горючие вещества, — объяснил Эндер. — Она использует их в огромных количествах. В обычных обстоятельствах она бы себе такого не позволила — Королевы Улья обращаются со своими планетами очень бережно и никогда не идут на подобные траты, тем более в ущерб окружающей среде. Но в последнее время жукеры почему-то вдруг заспешили, а Человек говорит, что Королеве Улья было разрешено сжигать и перерабатывать полезные ископаемые в любых необходимых количествах.

— Необходимых для чего? — уточнила Валентина.

— Человек не скажет, как не ответит и Королева Улья, но у меня имеются кое-какие предположения. Думаю, и ты кое о чем догадываешься.

— Неужели свинксы с помощью Королевы Улья надеются за одно поколение построить хорошо развитое индустриальное общество?

— Вряд ли, — проговорил Эндер. — Они слишком консервативны для этого. Они хотят знать все, что только можно узнать, но вовсе не мечтают очутиться в окружении машин. Не забывай, деревья в лесу добровольно обеспечивают их любым необходимым инструментом. То, что мы вкладываем в понятие индустрии, им до сих пор кажется грубостью и неотесанностью.

— Что же тогда? Зачем весь этот дым?

— Спроси у нее, — кивнул в сторону города Эндер. — Может быть, тебе она ответит.

— Мы действительно встретимся с ней лично? — спросил Миро.

— О да, — усмехнулся Эндер. — Или по крайней мере предстанем перед ней. Она сможет даже дотронуться до нас. Но, возможно, чем меньше мы увидим, тем лучше. Там, где живет Королева Улья, обычно темно, если только она не готовится откладывать яйца. Тогда ей необходим свет, и рабочие проделывают специальные туннели, чтобы ее покои освещало солнце.

— У них нет искусственного света? — удивился Миро.

— Они никогда не пользуются им, — пожал плечами Эндер. — Даже на кораблях, которые прилетели в Солнечную систему во время Нашествия жукеров, не было ни единой лампочки. Свет им заменяют тепловые волны. Они способны увидеть любое тело, излучающее тепло. Иногда у меня создается впечатление, что свои тепловые источники они специально располагают так, чтобы это несло некий оттенок эстетизма. В виде терморисунков.

— Так зачем им тогда свет? Яйца можно было бы откладывать и без него, — заметила Валентина.

— Если бы Королева Улья не относилась с таким презрением к человеческой религии, я бы назвал это ритуалом. Лучше сказать, это часть их генетического наследия. Яйца откладываются только при солнечном свете.