Чарующая бесполезность - Татьяна Нильсен

догнала его уже на лестнице, ведущей на первый этаж.

— Эдуард Аркадьевич.

Гульбанкин повернулся. Александра часто дышала от быстрой ходьбы, а в руках держала небольшую пластиковую папку.

— Вы забыли забрать у доктора выписку. — она смотрела спокойно, только тонкие пальцы, теребящие уголок синего пластика выдавали волнение. — Я переживала, что вы уедете не попрощавшись.

— Вы были очень заняты всё утро.

Все словесные заготовки моментально улетучились из его головы. Гульбанкин замолчал, не зная то ли пригласить Александру на ужин в ресторан, то ли в парк вместе с внуком, то ли к себе домой. Он так давно этого не делал, что забыл как это принято по правилам приличия. Потом наконец-то решился:

— Смена заканчивается завтра утром? Я буду ждать вас в парке напротив. Хорошо?

Александра Андреевна смутилась. Эта идея показалась ей не совсем привлекательной, потому что после смены лицо будет, как мочёное яблоко. Это хорошо, если ночь окажется спокойной и получится вздремнуть, а если больные по скорой начнут поступать один за другим, то по поспать вряд ли удастся. Да и платье у неё затрапезное, под халатом не видно, а на свидании будет чувствовать себя Золушкой в лохмотьях. Ещё туфли-балетки делали её фигуру квадратной тумбочкой, на каблуках бы она выглядела гораздо увереннее. Маникюр делала недавно, но сохранить его в процедурном кабинете, когда руки приходится мыть по тридцать раз на дню, задача невозможная. Александра уже собралась с духом, чтобы ответить, но тут, она заметила, как в двери вошёл высокий, светловолосый полицейский, который уже появлялся по душу Гульбанкина в стенах больницы, следом шагали двое в форме. Увидев Эдуарда Аркадьевича они направились прямиком к нему.

— Добрый день. — Шапошников достал удостоверение и, не выпуская из рук, помаячил перед носом опешившей парочки. — Гражданин Гульбанкин, вы должны проехать с нами.

В это время по лестнице спускался доктор и, увидев такую картину, с возмущённым видом устремился к компании.

— Что здесь происходит? Вы понимаете, что моему пациенту совершенно нельзя волноваться!

— Мы понимаем, — повернулся к нему Шапошников, — но вынуждены делать своё дело. Вы лечите, мы ищем преступников. И если ваш больной ни в чём не виноват, держать его насильно не будем. Разберёмся!

— Всё в порядке, доктор, — к удивлению присутствующих Гульбанкин выглядел совершенно спокойным, он повернулся к Александре и, порывшись в карманах, достал ключи. — Саша вы звонили домработнице?

— Да, но телефон не отвечает.

— Очень вас прошу, поезжайте и посмотрите, всё ли в порядке и дайте воду деревьям. На плошках прикреплена инструкция когда и сколько надо поливать.

— Не волнуйтесь, я всё сделаю.

— А наши договорённости остаются в силе. Ну может быть не завтра, но на этой неделе точно!

Конвоиры увели Эдуарда, а Шапошников повернулся к наблюдавшему за происходящем и растерянному врачу.

— Доктор, мы могли бы поговорить в вашем кабинете? Я не отниму много времени.

— Да, да, конечно!

Они поднялись на второй этаж, где перед входом висела табличка «Кардиологическое отделение». Доктор распахнул дверь, приглашая в кабинет. Разговор действительно не занял много времени. Полицейский выяснил, что Гульбанкин, хоть и не полностью, но поправился, однако процесс окончательного выздоровления теперь зависит только от него самого, в данных условиях он уже не нуждается в медицинской опеке, и держать его в больнице не имеет смысла.

— Скажите, а больной уходил куда-нибудь в пятницу?

— Вот на этот вопрос я вам не отвечу. Если он и отлучался, то об этом может знать дежурная медсестра.

— Чья смена была в пятницу?

Врач раздвинул бумаги на столе и уставился на график дежурств, придавленный стеклом.

— Как раз Александра Андреевна. Это она стояла рядом с Гульбанкиным.

— Медсестра дружит со всеми пациентами или выбирает состоятельных?

— Ну зачем вы так. — доктор укоризненно посмотрел на Шапошникова. — Саша очень душевный человек, больные её любят. — он прочистил горло. — Да, с Эдуардом Аркадьевичем возникли особо тёплые отношения. А что в этом такого? Она женщина одинокая, одна воспитывает внука.

— Могу я с ней поговорить?

— Один момент.

Доктор позвонил куда-то по телефону и через минуту в кабинет вошла старшая медсестра, тихонько прикрыв за собой дверь.

— Александра Андреевна, два дня тому назад было ваше дежурство, — обратился полицейский. — Вы не помните, Гульбанкин в пятницу куда-нибудь отлучался примерно с трёх до пяти часов вечера?

Женщина задумалась, она прекрасно помнила тот момент, когда у крыльца остановилось такси и в каком состоянии вышел Эдуард. В ней возникла мимолётная внутренняя борьба, и чтобы не смотреть на полицейского, она уставилась в синюю, пластиковую папку, которую так и не отдала Гульбанкину.

— Вы знаете, сколько в нашем отделении больных? Я за смену присесть не успеваю, не то чтобы следить за передвижениями пациентов. — она как-то внутренне осмелела и смогла открыто посмотреть на Шапошникова. — Это у вас тюрьма, где каждый находится под неусыпным надзором, а здесь каждый может идти куда хочет— в сад на прогулку, встречаться с родственниками, в буфет на первый этаж. Так вот специально за этим больным я не следила и где он находился в этот момент сказать не могу.

«Сказала, как отрезала. — усмехнулся про себя Сергей. — только скрывать эмоции не умеет и, похоже, что-то знает или видела. Ну да, шут с ней, то что надо знать, мы уже знаем.»

А в это время Рафик подводил итоги разговора с семьёй Переверзевых, и ожидал появление сына покойной Светочки вместе с невестой Юлей и сожителем Егором Колывановым. Весь вчерашний день он провёл в концерне, и у него создалось такое впечатление, что у каждого присутствующего на этой вечеринке рыло в пуху, у каждого какой-то камень за пазухой. Рафик выяснил, например, что один из компаньонов ухлёстывает за любовницей Гульбанкина и что эти ухлёстывания очень даже успешны и ответны, что Переверзев был женат на прекрасной женщине, но бросил её с сыном ради молодухи. Удалось выяснить, что Эдуард Аркадьевич отправил на пенсию начальника отдела кадров, который верой и правдой служил на предприятии много лет. В этот же день, по просьбе бывшей жены и её пасынка, назначил молодую, разбитную деваху Юлю, у которой ни опыта работы с персоналом, да и вообще никакого опыта, потому что нет года, как закончила Университет. Всё это были сплетни и пересуды, которых пруд-пруди на любом предприятии. Точно, как у Владимира Высоцкого:

— Словно мухи тут и там, бродят слухи по домам,

А беззубые старухи их разносят по умам.

Всё это казалось мелочью и ерундой, но принималось во внимание, однако кое-какую серьёзную информацию Рафаэль всё-таки раскопал. Собственно это не касалось покушения на убийство