Чарующая бесполезность - Татьяна Нильсен

ЗАГС и заключает брак.

«Не удивлюсь, что она и фату одевала, престарелая нимфетка! — зло и горько размышлял несчастный сын. — А обо мне она думала, когда согласилась на такой шаг! Да ещё и тайный. Глупость какая-то!»

Они долго ворочались на широкой кровати, взбудораженные мысли не пускали сон, потом Юля прижалась к жениху и прошептала:

— Я всегда буду с тобой, ничего не бойся. Попросим Гульбанкина ссудить деньгами на первый взнос, я возьму в банке ипотечный кредит и купим квартиру, а пока поживём с моими родителями. В тесноте, да не в обиде.

На глазах Петра от обиды навернулись слёзы, он вытер ладонями мокрые глаза и понимая, что Юля не видит в темноте проявление его слабости, сглотнул ком и хрипло ответил:

— Я так просто не отступлюсь! Я родился в этой квартире, прописан здесь же и вписан в приватизацию. Спрошу у Эдуарда Аркадьевича адрес его адвоката и подам в суд на Егора. Возможно квартиру и имущество придётся делить, но всё он не получит!

И только когда пришло решение, они уснули тревожно и без сновидений.

Он терпеть не мог похороны, рыдающих скорбящих, запах корвалола и лилий, но пропустить церемонию не мог. А когда после погребения Светочки вся процессия направилась в ресторан на поминальный обед, Переверзев, сославшись на важные дела, спешно поехал домой. День стоял душный, жаркий и чёрная рубашка расплылась по бокам тёмными, влажными пятнами. Сан Саныч вёл машину лихорадочно и нервно, его руки потели и тряслись. За закрытыми дверями огромной квартиры он почувствовал себя в относительной безопасности. Ирина уехала из траурного зала на своей машине, присутствовать на кладбище она сочла не обязательным и почему-то оказалась дома, что несколько раздосадовало Переверзева— ему хотелось побыть одному. Она вышла в холл и молча наблюдала, как муж бросил ключи на тумбочку, снял ботинки и сунул ноги в тапочки. Он перехватил её холодный, ничего не выражающий взгляд, и вспомнил тот момент, когда только познакомился с ней. Ирина казалась ему верхом совершенства с точёной фигурой, длинными, каштановыми волосами и тогда она смотрела на него с обожанием и восторгом. Наверное от этого взгляда и произошла та химия из-за которой он и бросил полнеющую и, как ему казалось, совсем непривлекательную жену с сыном.

— Похоронили? — равнодушно спросила Ирина и посторонилась пропуская мужа.

— Похоронили, зарыли, закопали, дело нехитрое. Налей мне что-нибудь выпить.

— Что опять? — спокойствие и равнодушие женщины улетучилось. — Ты теперь каждый день будешь как матрос надираться? Шаришься по квартире, сшибаешь мебель!

— Да не визжи ты! И так тошно! — Переверзев прошёл в столовую и тяжело опустился на стул. — Неужели ты не понимаешь, что если начнут копаться в причинах смерти Светочки, могут добраться и до меня!

— А ты здесь при чём?

— Сама слышала, что отравить хотели Гульбанкина. Я у них буду первым в списке подозреваемых! — Александр Александрович понял, что жена не намерена накрывать перед ним скатерть-самрбранку, так же тяжело поднялся и направился к холодильнику. Раньше, когда дела на ферме заставляли много двигаться, он был лёгок на подъём, строен и энергичен, а сейчас автомобиль с персональным водителем, удобное кресло в кабинете разленили его и постепенно стали добавлять килограммы. Он выбрал водку— холодную, тягучую, не отходя от холодильника налил половину хрустального стакана, залпом выпил и не выпуская из руки бутылку, пальцем указал на женщину. — Это всё из-за тебя! Это ты со своим фондом подтолкнула меня к присвоению денег. Ох, если всё вскроется, то суши сухари!

Ирина подошла к мужу и резко вырвала из его рук бутылку, расплескав содержимое по дубовому паркету.

— Звонили из полиции, завтра в десять нас приглашают на беседу. Так что возьми себя в руки и не пей!

— На беседу? Или на собеседование? — пьяно ухмыльнулся Переверзев. — Будут выяснять, подхожу ли я на роль арестанта, а то вакансия в тюрьме образовалась! Не радуйся, что избавишься от меня, твоему фонду тоже каюк придёт!

— Идиот! — зло бросила Ирина.

— Дай сюда бутылку, курва!

Женщина с грохотом поставила на стол водку и, повернувшись уходить, бросила через плечо:

— Как был деревня, так и останешься! Даже ругаться нормально не научился, всё курва, да лярва! Где только такие словечки находишь!

— Пошла вон! — зло и пьяно бросил вдогонку Переверзев. — Смотри мне, бить не буду, но до поноса затрясу!

— Ой, испугали бабу х…м— Ирина перестала держать лицо воспитанной, светской дамы и перешла на сленг своего мужа. Она скрылась в другой комнате и уже ни к кому не обращаясь махнула рукой. — Да делай ты что хочешь! Сам завтра будешь трястись и потеть с бодуна и от страха.

Ажурные, кованные ворота оказались дружелюбно распахнутыми, что не характерно ни для таких дворцовых ворот, а тем более роскошных зданий, которые находились за такими высокими заборами. Как правило, чужие сюда не проникают, территория строго охраняется, да и вообще, богатство уважает тишину. В доме всё поражало роскошью и безвкусицей, казалось, что антикварный магазин расположили в домашних условиях. Совершенно нелепо сочетались картины в золочёных, тяжёлых рамах, витиеватые подсвечники, каминные часы в стиле ампир с запахом пережаренного лука, это как в залах «Эрмитажа» торговать беляшами. В глубоком кресле восседала крупная, яркая дама, тяжело дышала и вытирала платком пот и слёзы. Похоже она не совсем понимала, что происходит, а может и понимала, но совсем не желала верить в происходящее. Так бывает, когда мозг отказывается воспринимать трагедию и вгоняет хозяина в шоковое состояние.

— Где труп? — Шапошников обратился к молодому следователю из местного отделения полиции. — И кто обнаружил тело?

— На втором этаже в кабинете. — парень махнул рукой куда-то в глубину дома. — А обнаружила жена. — следователь повернулся и взглядом указал на женщину, которая порывшись в сумочке, достала ингалятор и сунула себе в рот, закатив глаза. — Она приехала из Кисловодска, там находилась в санатории. В доме никого не оказалось, поднялась в кабинет и там, сидящим в кресле, обнаружила мужа, когда поняла, что он не живой позвонила на 02. Дежурный, определив адрес, сбросили вызов на наше отделение. А когда в руках покойного эксперты нашли знаковую карту, стало понятно, что это дело в сфере ваших интересов.

— Это точно жена?

— Она самая, документы проверили.

— Давно он мёртв?

— Около двух суток. Точнее узнаем после вскрытия. Вероятнее всего его убили в пятницу. Эксперты говорят, что ввели инъекцию с ядом— на шее обнаружен след от укола. Какой препарат выяснится после вскрытия.

— Личность известна?

— Конечно! Отар Сатыров, пятьдесят семь лет, женат, два сына, оба