Диссертация - Марина Столбунская

же и так. Никаких страданий и душевных терзаний.

«Наслаждайся, Зародыш, пока я не нашёл средство против тебя».

Глава 8. Невидимый человек

Пасмурным воскресным апрельским вечером Марк и его сокурсник Сидоренко Антон мокли под мелким моросящим дождиком на перроне вокзала. Им предстояло короткое, но интересное путешествие в столицу на конференцию по актуальным вопросам психиатрии. Всего делегатов от института было четверо. Профессор Кондратьев взял их с собой как лучших студентов потока, а ещё прихватил любимую аспирантку Марину Калугину, написавшую большую часть его доклада, а может, и весь. Тема была несложной, проходной, «Клинико-конституционные закономерности патокинеза шизофрении», основное же внимание на конференции предполагалось уделить переходу на трёхступенчатый принцип принудительного лечения. Этот год должен был стать переломным в связи с упразднением карательной психиатрии. Марк был не очень хорошо осведомлён в вопросах борьбы с диссидентами, но ажиотаж коснулся и его.

Посадку на поезд ещё не объявляли, народ постепенно заполнял платформу, возбуждённо суетясь и громко разговаривая. Марк был слегка взволнован, как и любой не избалованный туризмом человек. Антон чувствовал себя увереннее, хвалился, что в Москве бывал много раз, и обещал показать товарищу интересные места, хотя что можно успеть за три дня, большую часть из которых они будут скучать в огромном зале, слушая длинные доклады.

– Если бы не эта «подстилка», было бы круто. Ехали бы нормальной мужской компанией. Нет же, не удержался похотливый дед, – ворчал Антон.

Марину он недолюбливал. Она была воплощением его мечты о девушке: красивая и умная одновременно, Марк знал об одном эпизоде, когда Антон на вечеринке подкатывал к ней, но она его не просто отшила, а с презрением. Он был невысок ростом, но спортивен, коротко стриг свои светло-русые волосы и всегда смотрел исподлобья, чуть прищурившись, что портило о нём впечатление. А так Сидоренко был нормальным парнем, отлично учился и считался среди студентов хорошим товарищем, на которого можно положиться, да и от любой весёлой компании он не отказывался, а там стрелял пошлыми историями и анекдотами, за что его уважали. Но Марина предпочитала солидных мужчин.

– Анекдот хочешь? – по своему обыкновению предложил Антон.

– Давай, – пожал плечами Марк.

– Две головы Змея Горыныча приносят к врачу третью, спящую, и шепчут: «Ампутируйте её, пожалуйста…» Доктор спрашивает: «А что такое?» «Да, понимаете, – отвечает одна голова, – я люблю индийские фильмы смотреть, вторая – футбол. А эта, – показывает на спящую, – как проснётся, очки напялит, и Тарковский – Тарковский…»

Сам заржал, а Раевский хихикнул и улыбнулся.

– Сидоренко в своём репертуаре, чушь порет.

Парни резко обернулись на голос и встретились с наглым взглядом Марины. Она стояла под зонтиком в горошек с большой сумкой на плече, одетая по последней моде в мешковатый плащ, из-под которого выглядывали брюки-бананы. Хорошо, что волосы она носила гладкие и длинные, собранные в хвост, а не эти ужасные начёсы, про которые говорили: «Я упала с самосвала, тормозила головой». Так ей шло больше. Марк равнодушно заметил, что у профессора губа не дура, девушка была очень красива.

– Чё застыли, олухи? Язык проглотили? – льстила она себе.

– Знаете, советские ихтиологи расшифровали крик дельфина, спасающего человека: «Отцепись, зараза!» – ответил ей, будучи на своей волне, Антон.

Девушка хмыкнула и открыла рот, чтобы сказать какую-нибудь гадость про Сидоренко, но из рупора грянула долгожданная весть о начинающейся посадке, и она переключилась на другую тему:

– Профессора не видели? – она окинула перрон беспокойным взглядом. – Опаздывает.

– До отправления полчаса, ещё есть время. Билеты у него? – спросил Марк.

– Да.

– Какой хоть вагон, знаешь? – поинтересовался Антон.

– Десятый, я в кассу ходила. Пойдёмте туда, будем ждать у вагона. – Девушка тронулась с места, а они за ней.

Пассажиры оживлённо проходили на посадку, толкались чемоданами, стараясь войти в вагон первыми, а слегка приунывшим студентам ничего не оставалось, как наблюдать за ними и ждать. Было уже не до шуток и перепалок, профессор катастрофически опаздывал.

– А вы, молодые люди, чего стоите? Едете? – через пятнадцать минут, когда уже все пассажиры заняли свои места, крикнула им проводница.

– Да, ждём четвёртого, – ответила ей Марина, напряжённо оглядывавшая опустевший перрон.

– Может, другой вагон? Он там сидит, нас ждёт, – предположил Антон.

– Нет, я точно помню, что десятый, и места знаю какие, второе купе. Да и стал бы он преспокойненько сидеть, если нас нет? Тоже высматривал бы на платформе. Глупости говоришь вечно. Случилось чего-то, – нервно теребила ручку зонтика девушка.

– Молодые люди, поезд через десять минут отправляется, – нагнетала обстановку проводница. – Где ж ваш товарищ? Вы без него не поедете? Чего стоите? Зашли бы пока.

– Билеты у него, – огрызнулась Марина. – Думаете, нам приятно тут светиться?

Минуты неумолимо бежали вперёд, нервничала даже проводница, залезшая на верхнюю ступеньку и готовая закрыть дверь вагона. И вот когда их миссия уже была на волоске от провала, на перрон выбежал, задыхаясь, профессор.

– С сумкой помоги, – Марина толкнула в плечо Марка, он кинулся навстречу пыхтящему преподавателю.

– Этот, что ли, ваш? Быстрее запрыгивайте! – орала на них проводница.

Успели, в последний момент перед отправлением. Так и стояли в тамбуре все впятером, пытаясь отдышаться.

– Фу, и я из-за вас вся вспотела, – обмахивалась жёлтым сигнальным флажком, словно веером, проводница. – Давление скакнуло.

– О, мадам, простите, – пыхтел профессор, а он был уже не молод и грузен для таких пробежек. – Моя вина, миль пардон, с меня всем по пять стаканов чаю. А вам, мадам, за терпение и проявленную гражданскую сознательность, – откуда-то из кармана он достал шоколадку и сунул ей в руки.

– Ой, это лишнее, – засмущалась дама, улыбнувшись такому интересному мужчине.

Кондратьев Вениамин Витальевич умел разговаривать с женщинами, несмотря на возраст и тучность, он источал подкупающее обаяние. Благородное лицо, высокий рост, всегда и везде элегантный костюм, даже сейчас, в тамбуре поезда, профессор выглядел настоящим щёголем в модном плаще. Студенты на его фоне казались беспризорниками, которых он подобрал на улице. Варёные штаны, свитеры с пёстрыми узорами и бесформенные куртки.

Отойдя от шока и отдышавшись, делегаты расположились в своём втором купе, а подкупленная проводница им первым принесла постельное бельё и чай.

– Ребятишки – наверх, а мы уж тут с Мариночкой внизу перекантуемся, – распределил места профессор, на что Антон многозначительно покосился на девушку, та ответила ему презрительным взглядом.

Поезд набрал скорость, спеша покинуть городской пейзаж и вырваться на равнинный простор средней полосы и, стуча колёсами, мчать вперёд, к новым впечатлениям. Марк любовался размытыми огоньками фонарей в каплях дождя на стекле и обжигался горячим чаем.

Скучно сидеть не умели, до отхода ко сну было несколько