Измена. Право на истинную (СИ) - Рууд Рин

— Не заводись!

Вскакивает на лапы и отпрыгивает в сторону:

— Эта сука травила меня! — от рыка Ивара вибрируют стены, и воцаряется гнетущая тишина.

Он не хотел, чтобы я это услышала. И не потому, что он желал защитить Гризу. Он облажался: ни меня, ни себя не защитил. Он сделал ставку на человека, который оказался в своем эгоизме идиотом, и предал зверя, который недолюбливал милую чародейку.

И под его гневом таится страх, который он должен был испытать при первой встрече со мной. Страх потерять меня. Он бы стал той нитью, которая бы помогла распознать в своем окружении предателей и негодяев, ведь тогда он был на страже.

И Гриза лишь воспользовалась его эгоизмом и высокомерием в попытке достигнуть своих целей. Главный виновник — глупый и самонадеянный человек.

— Только зверь боролся за тебя, — шепот-рык Ивара стелется по полу опавшими листьями. — И не только за твою волчицу, но и за наивную девочку… И ему нравились твои песни, твой голос, твои разговоры и ромашки в шерсти, но Луна не привязывает зверя к человеку…

— Да мы с ним отлично ладили, — сердито хмурюсь, — а теперь что?

— Что? — недоуменно моргает и хвостом напряженно машет, почти только кончиком.

— Теперь ты это он, а он это ты! — топаю ногой.

Нет теперь отдельно Ивара и отдельно волка, которого можно выгуливать в лесу, устраивать игры-побегушки и мять его мохнатые щеки с шепотом “а кто у нас тут хороший мальчик?”. Ивар разве позволит тискать его влажный нос, вычесывать и говорить, что из его шерсти получились бы отличные варежки.

У меня был большой, добрый и домашний волк с пушистым хвостом, мощными лапищами и острыми клыками. А еще со слюнявым языком, которым он облизывал мои руки и лицо.

Все изменилось. Ивар стал един. Его волчья голова занята мыслями человека, а сердце пронизано противоречиями.

— Думаю, что так и должно быть, — Ивар обнажает резцы в жутком подобии улыбки. — и я не против…

Замолкает, переступает с лапы на лапу и тихо урчит:

— Быть хорошим мальчиком.

Мои брови ползут к линии волос на лбу. И удивлена я сейчас морде Ивара. Волки умеют смущаться, быть обескураженными и напряженными в ожидании ответа. И Ивар боится, что он сейчас услышит уничижительный и презрительный смех, после которого я уйду, вскинув подбородок и подхватив юбки. И на игры в лесу и ромашки в шерсти после такого можно не рассчитывать, а ему очень этого хочется.

— Я… — пальцы дрожат, сердце то учащает бег, то замедляет, и я отступаю шаг за шагом, пытаясь выровнять дыхание, — я к такому еще не готова…

Лишь бы не споткнуться и не упасть. Лорд Северных Лесов изъявил желание быть хорошим мальчиком и ждет солнечных прогулок по Лесу, который сейчас вместе с замком затих и впитывает наши выдохи и вдохи.

— Илина… — мягко и бесшумно шагает ко мне, и его глаза разгораются желтым огнем.

Я торопливо сворачиваю на лестницу. В любой момент сердце пробьет ребра и выпрыгнет из груди прямо на каменные ступени.

— Хороший мальчик… — шелестит старческий голос.

К стене привалился Верховный Жрец и разглядывает в пальцах сухую веточку, на которой раскрываются три маленьких зеленых листочка. Переводит на меня взгляд:

— Как сказал, а?

Зло округляю глаза и хочу его заткнуть, но в следующее мгновение цепенею под волной озноба, когда нутром улавливаю вой охотников.

— Свечная Ведьма схвачена, — Верховный Жрец с улыбкой вкладывает веточку мне за левое ухо. — И у меня на эту дрянь давно планы зрели. теперь не отвертится.

Глава 55. Будешь среди своих

— Я лишь успокаивала твоего зверя, — говорит Гриза и прямо, без тени сожаления или стыда смотрит в глаза Ивар.

Она сидит на полу главной залы, растрепанная и красивая. Сейчас в своем поражении она непростительно хороша и мне, как женщине, обидно и завидно. И бесит ее очаровательная стервозность в глазах.

— И человеком ты хотел быть со мной.

— Я не думаю, что тебе стоит присутствовать при этом разговоре, — косит на меня взгляд Вестар, который стоит по левую сторону от молчаливого Ивара. — Ничего умного она не скажет…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Пьяница, повеса, завсегдатай борделей внезапно снискал расположения старшего брата? — Гриза переводит на него высокомерный взор.

— Не уверен, что снискал, — Вестар скалится в улыбке, — но я очень стараюсь.

— Ты такой жалкий, — кривится она

— Куколка, меня подобное не трогает. Каждое из всех существующих оскорблений я уже слышал в разных вариациях.

— Эти твоих рук дело? — Ивар устало швыряет на пол к коленям Гризы письма, в которых мы с Вестаром страстно и откровенно любим друг друга.

— Нет.

Лжет. Я замечаю в ее глазах темное злорадство и презрение, и тихо спрашиваю:

— Зачем? В чем смысл?

— Я была с ним до тебя, — вот теперь она смотрит на меня с открытой враждебностью и ненавистью. — И он должен быть со мной. Я была терпеливой, ласковой, понимающей… И в итоге меня вышвырнули! — повышает голос, — по прихоти зверя! Я потеряла все, а ты, — переводит взгляд на Ивара, — остался при жене, детях. Это справедливо?

— Ты смеешь говорить о справедливости? — он вскидывает бровь.

— Это ты изменял, Ивар, — зло усмехается, — но кого сейчас удивишь любовницами? Куда пикантнее, когда мужу изменяет жена с его братом, — мило улыбается и шепотом тянет, — Альфа-рогоносец.

— Это все - ложь, — шепчу я.

— Да какая разница, — Гриза взирает на меня снисходительно, как на глупую мышь. — За вашими спинами будут шептаться, тихо насмехаться над Лордом Северных Земель, предполагать, что его сыновья от Вестара… и кто-то уже пошел дальше и на светских беседах скатываются в сплетни, что Леди Илина делит ложе с двумя братьями. Пикантно и скандально. Такие слухи никогда не стихнут.

Дикое желание кинуться к ней, выдрать ее густые лохмы и откусить лицо. Лорд Северных Лесов — рогоносец, а его жена — шлюха.

— Какая же ты мерзкая гадина… — цежу я сквозь зубы.

— И что там свечи, мой дорогой Альфа, — Гриза окидывает его презрительным взглядом, — когда я отравила вашу семью. Это твой брат легко относится к любовникам, любовницам и принимает порок, как неотъемлемую часть жизни, то ты то все же повернут на идее чистоты, верности женщины, и эти все пересуды будут тебя нервировать. Для всех ты теперь останешься ничтожеством.

Воздух искрит вокруг Ивара от ярости к насмешливой чародейке и кажется, что он сейчас бросится на нее, но он неожиданно выдыхает и откидывается на спинку своего трона:

— И что дальше?

— Что? — Гриза недоуменно моргает.

Вестар удивленно приподнимает бровь, бегло взглянув на Ивара. Его гнев исчез, растворился, будто его и не было.

— Я знаю, что моя жена чистая, верная и достойная женщина, которая даже в момент ярости может вспороть живот, но не пойдет на уловки со свечами, сплетнями и подделкой писем. Ее верность всегда была неоспорима, потому что все ее помыслы были открыты. И не только для меня, как для Нареченного, но и для других.

— Да, вот про таких и говорят простота хуже воровства…

Гриза неожиданно замолкает, вглядываясь в глаза Ивара, который смотрит на нее спокойно и твердо.

— Вот и мои помыслы теперь открыты, Гриза. Для тебя и для других. Подданные чувствуют своего Альфу, и он уверен в своей жене и в младшем брате.

Глаза Вестара на мгновение вспыхивают теплом и благодарностью, но через секунду он важно приподнимает подбородок и надевает маску привычной ему насмешливости.

— Ну надо же… — Гриза смеется. — Уверен он. Да ты тут расселся, потому что лес так решил. Ты в своей жизни ничего не решаешь! Ты на коротком поводке, Ивар! И ты хотел это изменить! Ты хотел принадлежать самому себе!

— Я есть и Зверь, и Лес, Гриза, — голос Ивара ровный. — И уж чего я хотел, то найти баланс.

— Потому что ты слабак! Тебе было предрешено другое будущее! Другое! — Гриза срывается на крик. — Великое!

— И кровавое? — Ивар усмехается.