Синайский мираж - Александр Александрович Тамоников

человек убитыми. И десять неприкаянных лошадей стояли над трупами своих хозяев.

Внизу их встретили Богданов, Рябов и Максум. Никаких трогательных и сентиментальных слов не было, просто все посмотрели друг другу в глаза и скупо улыбнулись.

– Вот, принимайте гостя, – указал Терко на пленного. – Наш старый знакомец Салим! Ну никак не хочет с нами расставаться, что тут поделаешь! Вот даже пустился за нами в погоню. Только лишь чтобы быть с нами вместе. Вот ведь какая добрая душа! А, Салим! Я правильно сказал насчет твоей души? Она у тебя и в самом деле добрая?

Богданов глянул на Терко, Фариса и Муромцева и поднял вверх большой палец. Плененный враг в той ситуации, в которой пребывали сейчас спецназовцы, значил очень многое. Конечно, если удастся его разговорить…

Какое-то время Вячеслав молча смотрел на Салима, а затем сказал, обращаясь к своим товарищам:

– А ведь я так и думал, что без Салима тут не обошлось. Чуяла моя душа! Вот Геннадий не даст соврать.

– Это – точно, – подтвердил Рябов. – Чуткая у тебя душа, командир. Все она знает наперед…

– Обойдемся без иронии, – хмыкнул Богданов и вновь глянул на Салима.

– Надеюсь, между нами все предельно ясно, не так ли? – спросил он. – Ты – наш враг. Мы тебя победили. А потому все дальнейшее зависит от тебя. Если ответишь на все наши вопросы и будешь нам помогать, останешься жив. Если же станешь упираться и демонстрировать свою арабскую гордость, ляжешь рядышком со своими головорезами. Расклад понятен?

– Нет у него никакой гордости! – с презрением произнес Максум. – Какая гордость у шакала?

– Ну, если нет гордости, то, может, есть благоразумие, – согласился Богданов. – Потому что и шакалы тоже хотят жить… Ну, так как же мы поступим, Салим?

– Что вам надо? – хрипло спросил Салим.

– Пока немного, – сказал Богданов. – Всего лишь чтобы ты ответил на несколько наших вопросов.

– Спрашивайте, – угрюмо произнес Салим.

– Ну, так-то лучше, – усмехнулся Вячеслав. – С благоразумным человеком и беседовать приятно. Итак, вопрос первый. Сколько всадников было в твоем отряде?

– Семнадцать, – сказал Салим. – Со мной – восемнадцать.

– Угу… – протянул Богданов. – Сколько мертвецов вы насчитали наверху?

– Ровным счетом десять, – сказал Терко.

– И у нас пятеро, – произнес Богданов. – Итого – пятнадцать. Значит, двое уцелели… Интересно знать, где они сейчас? А, Салим?

– Ушли в пустыню, – ответил за Салима Максум. – Что еще им остается?

– А если не ушли? – в раздумье проговорил Богданов. – Если затаились и ждут момента, чтобы ударить нам в спину?

– Испуганный шакал всегда уходит подальше в пустыню, – презрительно скривился Максум. – Так что не опасайся их, командир.

– Хорошо, если так, – потер лоб Богданов и вновь глянул на Салима. – А теперь вопрос второй. Ты сам-то кто такой? На кого работаешь? На израильтян? На американцев?

– Моего начальника зовут Бобби, – нехотя ответил Салим.

– Значит, на американцев, – кивнул Богданов. – И чем же мы так не угодили твоим хозяевам? Вот и отравить ты нас пытался, и в погоню за нами пустился.

– Они не хотят, чтобы вы освободили журналистов, – сказал Салим.

– Это почему же? – вмешался в разговор Терко.

– Ваши журналисты попали в плен, – стал пояснять Салим. – И теперь многое знают… Кроме того, американцы хотят принудить их принять участие в какой-то выгодной для американцев и израильтян игре…

– Что за игра? – спросил Вячеслав.

– Не знаю, – ответил Салим. – Мое дело было – не пустить вас к журналистам. Любыми путями.

– Понятно, – кивнул Богданов. – Что еще затевают против нас твои хозяева?

– Не знаю, – ответил Салим.

– Так уж и не знаешь? – не поверил командир спецназовцев.

– Не знаю, – повторил Салим. – Может так быть, что и никаких.

– Это почему же так? – удивленно спросил Муромцев.

– Я сказал, что справлюсь с вами сам, – пояснил Салим. – Зачем им затевать еще что-то?

– А если они узнают, что ты не справился? – больше у самого себя, чем у Салима, спросил Богданов. И добавил уже исключительно для самого себя: – Так… Значит, вот оно как… Братцы! – оглядел он своих товарищей. – Тут вот какое вырисовывается дело!.. Надо бы пошептаться. Привяжите-ка этого красавца, – он указал на Салима, – к тому сгоревшему автомобилю, и отойдем в сторону.

Привязывал Салима к остаткам автомобиля Максум: по всему было видно, что у него с Салимом образовались свои счеты.

– Вот, значит, какое дело… – сказал Богданов, когда все отошли в сторону. – Я говорю о тех двоих головорезах, которые ушли от наших пуль в пустыню. Ведь не сегодня так завтра они доберутся до своих хозяев и скажут тем же американцам, что мы – целы, живы и здоровы. И что же будет дальше? А дальше американцы придумают против нас какую-нибудь новую пакость. Ведь им, как сказал Салим, очень не хочется, чтобы мы добрались до журналистов и освободили их! А они нам нужны, те пакости, какими бы они ни были? Мы ведь явились сюда не для того, чтобы день и ночь сражаться со всякими здешними разбойниками. У нас совсем другая задача…

– А значит, – продолжил мысль Богданова Василий Муромцев, – нужно сделать так, чтобы никто как можно дольше не узнал, что мы по-прежнему живы и целы…

– А потому ни в коем случае нельзя допустить, чтобы те два уцелевших головореза добрались до своих хозяев, – добавил Терко.

– Если до поры до времени никто ничего не узнает, то у нас, таким образом, будет время на то, чтобы спокойно и не отвлекаясь на всякие неактуальные сражения выполнить нашу задачу, – подытожил Рябов.

– И потому… – Богданов выразительно глянул на Фариса и Максума. – В общем, вы поняли задачу, не так ли? Выполните и сразу же возвращайтесь. Мы вас будем ждать здесь.

Ни Фарис, ни Максум ничего не сказали Богданову, лишь молча между собой переглянулись и пошли к тому месту, где были спрятаны кони. Вскоре они вернулись – уже верхом.

– Мы будем ждать вас здесь, – повторил Богданов.

– Плохое это место, – скривился Максум. – Здесь пахнет смертью. Смерть не хочет уходить отсюда.

– Ничего, – улыбнулся Богданов. – Мы со смертью давние знакомцы. В случае чего как-нибудь договоримся… Ну, поезжайте.

– Собери коней, командир, – сказал Фарис. – Тех, чужих… Оставь пять коней при себе. И еще одного коня – шестого, – он выразительно глянул в сторону Салима.

– Зачем? – не понял Богданов.

– На чем же ты будешь вести своих людей, когда мы их освободим? – недоуменно спросил Фарис. – А шестой конь… – Фарис не договорил, да в этом не было и надобности.

– А ведь и вправду! – хлопнул себя по лбу Богданов. – Спасибо за подсказку! А что делать с остальными конями?

– Остальных отпусти, – сказал Фарис.

– Так ведь пропадут