Синайский мираж - Александр Александрович Тамоников

ковре осталось лишь немного сыра, переломленная на несколько кусков лепешка и кувшин с водой. Остальное было вынесено и закопано в песок.

Вскоре пришел Салим вместе с двумя молчаливыми спутниками. Вначале он быстрыми и внимательными глазами пробежался по ковру с остатками ужина, затем поочередно оглядел всех спецназовцев, а также Фариса и Максума.

– Благодарим за ужин, – сказал Богданов.

– Аллах воздаст тебе за твое гостеприимство, – добавил Фарис. – Ибо всякому Аллах воздает по делам его.

– Нет, ужин и вправду был замечательный! – включился в импровизированный спектакль Степан Терко. – Сразу так спать захотелось!

Салим поклонился в ответ на такие слова и ничего не сказал. Его спутники тем временем убрали с ковра крохи, опять расстелили ковер, оставив на нем кувшин с водой, а также сыр и лепешку.

– Завтра на рассвете я приду вас проводить, – сказал Салим.

– Будем рады, – кивнул в ответ Богданов.

– А вообще-то, по большому счету наш Максум прав, – сказал Терко, когда Салим и его спутники ушли. – Ох, как же мне хотелось придушить этого красавца! До сих пор руки чешутся! И это при всей моей беззлобности и добродушии!

Подождав для верности еще полчаса, спецназовцы вместе с Фарисом и Максумом беззвучно выскользнули из помещения. Непроницаемая южная ночь накрыла пустыню. Было тихо, лишь откуда-то издалека доносились глухие, невнятные звуки.

– Хорошо, что мы отправляемся в пустыню сегодня, а не завтра, – сказал Максум. – Завтра на небе появится луна и все будет видно.

– Что, яркая в ваших местах луна? – спросил Терко.

– Почти как солнце, – ответил Максум.

– По коням, – негромко скомандовал Богданов. – И вперед. Здешние окрестности мне знакомы, а вот дальше нас поведет Максум. Вначале – к колодцу. Нам нужно запастись водой. Максум, далеко до колодца?

– Это неважно, – ответил тот. – Потому что колодец – на нашем пути. Значит, мимо не проедем.

Все уселись в седла.

– Лошадки-то у вас какие неказистые! – не удержался от замечания Степан Терко. – Я‐то думал, что нам предоставят настоящих арабских скакунов! Доводилось мне слышать о таких.

– Эти лошади специально выведены для пустыни, – пояснил Фарис. – Они выносливые. Могут долго обходиться без воды и еды.

– Ну, тогда другое дело, – сказал Терко. – Тогда я совершенно спокоен.

– Трогаем, – скомандовал Богданов.

– Лошади должны идти шагом, – предупредил Максум. – Чтобы не было слышно звука копыт.

Тронулись. Вначале неслышно проехали мимо каких-то построек, но скоро постройки исчезли во тьме, и южная ночь поглотила шестерых всадников.

Глава 16

К колодцу они подъехали через три часа и тридцать семь минут – Богданов по укоренившейся привычке точно засек время.

– Здесь, – коротко произнес Максум.

Спешились, прислушались. Никаких посторонних звуков, кроме беспрерывного пения ночной пустыни, слышно не было. И это было хорошо. Ведь если бы где-то невдалеке слышались какие-либо звуки, то это означало бы, что у колодца есть кто-то посторонний. Здесь не было ничего удивительного: колодец в пустыне – общее достояние. Воду из него может черпать любой путешественник. Но сейчас, похоже, никого, кроме спецназовцев, поблизости не было. А значит, они могли не опасаться случайных встреч и расспросов. Ни встречи, ни расспросы им были не нужны. Сейчас они были – тенями в пустыне. Беззвучными, малозаметными тенями.

– Фонарей не зажигаем! – шепотом скомандовал Богданов. – Максум, можно ли в темноте набрать воды из колодца?

– Да, – также шепотом ответил Максум.

Вначале спецназовцы вылили на песок воду с притороченных к седлу бурдюков. Этой водой их снабдил Салим, и, скорее всего, вода была отравлена. Затем на ощупь они зарыли в песок все продукты, дарованные им Салимом. А затем Максум вместе с Фарисом сноровисто стали черпать воду из колодца, который представлял собой яму, обложенную камнями. Черпали воду бурдюком, привязанным к веревке. Действительно, с такой несложной задачей можно было справиться и в кромешной темноте.

Водой из колодца промыли бурдюки, чтобы смыть с их внутренностей остатки яда. Ну а затем чистые бурдюки стали заполнять свежей водой. Подождав, пока лошади остынут, из того же бурдюка, которым черпали воду из колодца, напоили лошадей. Попили и сами, что называется, про запас. Все, можно было ехать дальше.

– А дальше куда? – спросил Богданов у Максума.

– К мертвому оазису, – ответил Максум.

– Зачем? – спросил Богданов.

– Там был бой, – пояснил Максум. – Там убили моих людей и взяли в плен ваших журналистов. Оттуда самая короткая дорога к поселению Гюрзы. Я помню эту дорогу.

Поехали. По-прежнему никаких посторонних, издаваемых человеком звуков слышно не было. Так ехали до самого рассвета. Лошадей вскачь не пускали. Ночная пустыня – место непредсказуемое и опасное, тут нет ровных дорог и даже тропок, зато много всяких потаенных ям и расщелин. И если нога лошади попадет в такую яму или расщелину, то…

Когда восточный край неба стал отчетливо светлым и всадники могли уже видеть друг друга, Максум, ехавший впереди, поднял руку. Это означало, что всем нужно остановиться.

– Что? – спросил Богданов.

– За этим барханом, – ответил Максум, – мертвый оазис. Тот самый. Нужно быть осторожным. Потому что здесь бродит смерть. Я ее чувствую.

– И что же? – спросил Богданов.

– Нужна разведка, – сказал Максум. – Я пойду в разведку. Пускай со мной пойдет кто-то из твоих людей. А вы сойдите с коней и ждите.

– Степан, – сказал Богданов.

– Понятно, – сказал Терко.

Он спешился, сделал несколько резких, беззвучных движений, чтобы взбодриться, и подошел к Максуму.

– Я готов, – сказал он. – Пошли, что ли. И как только вы не путаетесь в вашей одежде? Мне постоянно кажется, что я вот-вот зароюсь носом в песок. А если еще в ней и ползти по-пластунски? Ой, беда… Нет уж, кому как, а лично мне в штанах намного удобнее.

– Это у тебя с непривычки, – сказал Максум. – Для всего нужна привычка.

Они поднялись на самый гребень бархана и здесь залегли. Внизу, у подножия бархана, хорошо просматривались какие-то развалины, наполовину занесенные песком. Это и был мертвый оазис. Раньше в нем была вода и жили люди. Но люди Гюрзы, а может, израильтяне или американцы засыпали колодцы, воды не стало, а вслед за этим не стало и людей. Кого убили, кто подался в пустыню, надеясь отыскать другой оазис с колодцем. Нет ничего печальнее, чем покинутое поселение – хоть в пустыне, хоть еще где-либо.

– Вроде все тихо, – вполголоса произнес Терко. – И пусто…

Максум ничего не ответил. Он напряженно всматривался в мертвую долину. Казалось, он нюхает воздух, будто он был не человеком, а неким пустынным зверем. И то, что он вынюхал в воздухе, ему не нравится, беспокоит и тревожит его.

Вернулись они через час