Синайский мираж - Александр Александрович Тамоников

– Богданов по привычке отметил момент возвращения, взглянув на часы.

– Все пусто и тихо, как в пустыне, – доложил Терко. – Одни развалины.

– Тогда спускаемся в оазис, – предложил Богданов.

– Зачем? – встрепенулся Максум. – Не надо в оазис. Там пахнет смертью. Я чувствую. Надо идти дальше – в селение Гюрзы.

– Но там ведь никого нет, – возразил Богданов. – Ты же сам ходил в разведку и видел… Нам обязательно нужно спуститься в оазис.

– Зачем? – спросил Максум.

– Надо там все осмотреть, – пояснил Вячеслав. – Все, что возможно. Вдруг они оставили там какую-нибудь весточку? Записку или какой-то знак. Так бывает…

– Ты имеешь в виду журналистов? – спросил Муромцев.

– А то кого же еще, – глянул на него Богданов. – Не Гюрзу же… В общем, спускаемся, все по-быстрому осмотрим и двинемся дальше. Максум, все будет хорошо!

– Там пахнет смертью! – с непонятным для других упорством произнес Максум. – Я чувствую ее запах! Она не ушла из мертвого оазиса!

– Там, где мы, всегда пахнет смертью, – подошел к Максуму Рябов. – Такая у нас работа – обниматься со смертью. Но, как видишь, мы до сих пор живы.

Максум ничего не ответил, но по всему было видно, что он остался при своем мнении. Ничто, казалось, не могло вынудить его изменить это мнение.

– Пошли, – скомандовал Богданов. – Максум – впереди, Фарис – замыкающий. Остальным – смотреть по сторонам.

Спустились в долину.

– Максум, – обратился к египтянину Богданов, – в каком именно месте находились журналисты, когда их брали в плен?

– Здесь, – указал Максум. – Я велел, чтобы они лежали здесь. Пришел Гюрза и увел ваших людей.

Богданов осмотрелся. Все вокруг было занесено толстым слоем песка. Невдалеке виднелись обгоревшие остовы двух автомобилей. Больше ничего примечательного вокруг не было. Только песок.

– Да уж… – потер лоб Богданов. – Тут, пожалуй, найдешь… Но все равно – поищем.

Ни на песке, ни в обгоревших автомобилях спецназовцы ничего не нашли. Да оно и не удивительно: что можно найти в песке, который к тому же не лежит на месте, а постоянно перемещается под порывами ветра? Если и была какая-то записочка, то ее давным-давно унесло ветром, может статься, на другой край пустыни. Или замело песком так, что и не докопаешься.

– Ладно, – махнул рукой Богданов. – Что толку…

Он не договорил, потому что вдруг услышал: в пустыне зазвучали какие-то голоса. Кто-то приближался к мертвому оазису, причем стремительно и сразу с трех сторон. Был слышен топот конских копыт. Слышался звон железа – это звякали уздечки на лошадях или, может быть, щелкали затворы оружия.

– Максум, спрячь лошадей! – дал команду Богданов. – Береги лошадей! Отвечаешь за них! Остальным занять оборону! Геннадий, укройся за обгоревшей машиной! Степан, Василий и Фарис – наверх! Каждому – своя сторона! Я – рядом с Геннадием! Что делать, вы знаете! Ну, мигом!

Максум схватил сразу всех лошадей за поводья и бегом повел их в ложбинку, которую образовали два бархана. Ложбинка была довольно глубокая, и можно было надеяться, что сверху лошадей видно не будет. Терко, Муромцев и Фарис, на ходу извлекая оружие из-под широких складок арабского одеяния, побежали наверх – каждый в свою сторону. Рябов и Богданов укрылись в обгоревших джипах.

– Интересно знать, кого это черт несет? – спросил Рябов. – Да еще сразу с трех сторон? Мне кажется, мирные кочевники по своим мирным делам так по пустыне не передвигаются. Так нападают. А на кого, спрашивается, нападают? На нас? Но кто может знать, что мы именно здесь?

– Как сказал наш Фарис, в пустыне много следов, – ответил Богданов. – Надо только уметь их замечать. Вот нас и выследили – по нашим следам…

– Кто же? – спросил Рябов. – Кому мы успели перейти дорогу?

– Ну, скажем, Салиму, – предположил Богданов. – Понял, что мы его провели, вот и пустился в погоню. Ведь его задача всячески нам помешать, не так ли? Не отравил нас там, так желает пристрелить здесь посреди пустыни.

– Ну, это мы еще поглядим, кто кого! – усмехнулся Рябов.

Вверху, с левой стороны, раздались выстрелы – один, другой, третий… Вскоре стали стрелять и с других сторон. Откуда-то издалека раздались воинственные крики. Они становились все ближе и слышнее.

– Слышу арабское «ура», – все так же усмехаясь, сказал Рябов. – Похоже, этот самый Салим, или кто бы там ни был, пошел на приступ. Ну-ну…

Стрельба наверху усилилась. Несколько пуль прожужжали высоко над головами Богданова и Рябова. Скоро наверху послышались отрывистые сухие щелчки – это стреляли в ответ Муромцев, Терко и Фарис. Щелчки то утихали, то слышались вновь, они были то дальше, то ближе, то где-то совсем в стороне. Это и было понятно – Терко, Муромцев и Фарис перемещались с места на место, маневрировали, искали выгодные укрытия, внезапно появлялись перед противником и так же внезапно исчезали. Все было по правилам, все в соответствии со спецназовской тактикой. Именно так и следует вести бой, когда противник наступает сразу с трех сторон и численность его при этом больше.

Тем временем над пустыней взошло солнце. И это было хорошо, потому что солнце было помощником спецназовцев. Во‐первых, при свете солнца противника лучше видно. А во‐вторых… Как только солнце показалось из-за горизонта, Фарис, Терко и Муромцев тотчас сменили свои позиции. Пригибаясь и прячась за барханами и камнями, они расположились таким образом, чтобы солнце светило в глаза нападавшим и те ничего толком не видели. Зато противник на лошадях был виден отчетливо, будто это были движущиеся деревянные фигурки на спецназовском полигоне. И поражать такие фигурки было просто…

Потеряв почти половину людей, нападавшие стали один за другим спускаться в ложбину, в мертвый оазис. Здесь их не могли достать пули, которыми их щедро угощали Терко, Муромцев и Фарис. Здесь они рассчитывали перегруппироваться, рассчитать свои силы и вновь пойти на приступ.

Но внизу их ожидали Богданов и Рябов. Как только первые всадники возникли на гребне бархана и стали спускаться вниз, Богданов и Рябов открыли из своего укрытия по ним огонь. Всадники шарахнулись в сторону, но там их встретил огнем Максум. Надежно укрыв лошадей, он также включился в бой. Нападавшие повернули лошадей, стараясь выбраться из погибельной для них долины, но как только они появлялись на гребне бархана, по ним начинали стрелять Терко, Фарис и Муромцев. Конечно, нападавшие стреляли в ответ, но толку от такой стрельбы было немного. Одно дело, когда ты стреляешь из засады, и совсем другое дело, когда ты верхом на коне и стреляешь в ответ. Спецназовцы взяли нападавших в клещи, и эти клещи для нападавших были погибельными.

– А вот этот красавец мой! –