Моммзен Т. История Рима. - Теодор Моммзен

Это было возмутительно, но в скором времени стали совершаться дела и похуже. Югурта решил отнять у Адгербала доставшиеся ему владения под предлогом самообороны и стал всячески провоцировать его на войну. Однако умудренный опытом слабохарактерный Адгербал не препятствовал коннице Югурты опустошать свои владения и ограничивался лишь жалобами в Рим. Тогда Югурта, выведенный из терпения этой проволочкой, сам без всякого повода начал войну. Близ теперешнего Филиппвилля войско Адгербала было наголову разбито, и сам он укрылся в своей столице Цирте. Город был осажден, и войска Югурты вели ежедневные бои с многочисленными италиками, жившими в Цирте и принимавшими в защите города более горячее участие, чем сами африканцы. Между тем в Нумидию прибыла сенатская комиссия, назначенная еще по прежним жалобам Адгербала. Она, конечно, состояла из людей молодых и неопытных; тогдашнее правительство имело обыкновение назначать таких людей для государственных поручений непервостепенной важности. Послы предъявили Югурте следующие требования: пропустить их в осажденный город, так как они присланы державой-покровительницей к Адгербалу; прекратить военные действия и принять их посредничество. Югурта категорически отказался выполнить эти требования, и послы, как дети, — они в сущности и были детьми, — немедленно отправились домой с донесением к отцам-сенаторам. Отцы-сенаторы выслушали сообщение и предоставили своим соотечественникам в Цирте продолжать борьбу своими собственными силами, сколько им заблагорассудится. Лишь на пятом месяце осады, когда посланец Адгербала, пробравшись через неприятельскую линию обложения, доставил сенату письмо царя с настойчивой мольбой о помощи, сенат пробудился от спячки и принял решение — не объявить войну, как требовало меньшинство, а снарядить новое посольство. На этот раз во главе его был поставлен Марк Скавр, великий победитель таврисков и вольноотпущенников, высокочтимый герой римской знати, одно появление которого должно было образумить непокорного царя. Действительно, Югурта по вызову римлян явился в Утику для переговоров со Скавром. Начались бесконечные дебаты; когда же, наконец, конференция закончилась, она оказалась безрезультатной. Посольство, не объявив войны, вернулось в Рим, а Югурта продолжал осаду Цирты. Адгербал потерял всякую надежду на помощь римлян, а италийские жители города, измученные осадой, требовали сдачи города; они были уверены, что их личная безопасность достаточно гарантирована тем, что имя Рима всем внушало страх. Город был сдан. Югурта приказал жестоко пытать и казнить Адгербала и перебить всех взрослых мужчин в городе, без разбора — африканцев и италиков (642) [112 г.].

Крик негодования раздался во всей Италии. Меньшинство членов сената и все внесенатские круги единодушно осуждали правительство, для которого честь и интересы страны стали, как видно, только предметом купли и продажи. Особенно негодовало купечество, интересы которого больше всех были затронуты гибелью римских и италийских торговцев в Цирте. Сенатское большинство, правда, все еще упорствовало. Апеллируя к сословным интересам аристократии, оно нажимало все пружины, чтобы путем бесконечных проволочек, характерных для системы коллегиального управления, сохранить мир, столь дорогой его сердцу. Но выбранный на 643 г. [111 г.] народный трибун, энергичный и красноречивый Гай Меммий, вступив в должность, немедленно поставил на обсуждение народа этот вопрос и грозил привлечь главных виновников к суду. Тогда, наконец, сенат согласился объявить Югурте войну (642/643) [112/111 г.]. Дело, очевидно, принимало серьезный оборот. Послы Югурты, не допущенные до переговоров, были высланы из Италии. Новый консул Луций Кальпурний Бестия, отличавшийся — по крайней мере среди лиц своего сословия — рассудительностью и активностью, энергично занялся подготовкой к военным действиям. Сам Марк Скавр вступил в состав командования африканской армии. Очень скоро римская армия прибыла в Африку. Двигаясь вверх по Баграду (Медшерда), она вступила во владения нумидийского царя. Города, лежавшие далеко от резиденции Югурты, как, например, Большой Лептис, добровольно заявляли о своей покорности, а мавретанский царь Бокх предложил римлянам союз и дружбу, несмотря на то, что дочь его была замужем за Югуртой. Сам Югурта пал духом и отправил в римскую главную квартиру послов с просьбой о перемирии. Война, очевидно, должна была скоро кончиться; конец ее наступил еще скорей, чем ожидали. Соглашение с Бокхом не состоялось, потому что царь, незнакомый с римскими обычаями, полагал, что заключит этот выгодный для римлян договор безвозмездно, и не снабдил своих послов средствами для уплаты рыночной цены римских союзных договоров. Югурта во всяком случае лучше знал римские порядки и не преминул подкрепить свои предложения о перемирии надлежащими аргументами. Однако и он ошибся. После первых же переговоров выяснилось, что в римской главной квартире можно купить не только перемирие, но и мир. Царская казна еще со времен Массиниссы была полна. Об условиях быстро сговорились, и договор был заключен. Для соблюдения формальностей его представили военному совету и добились его санкции после беспорядочного и самого поверхностного обсуждения. Югурта изъявил безусловную покорность. Победитель милостиво возвратил царю все его владения, обязав его лишь уплатить весьма умеренную контрибуцию и выдать римских перебежчиков и боевых слонов (643) [111 г.]. Большую часть этих слонов царь впоследствии получил обратно путем сделок с отдельными римскими комендантами и офицерами.

Когда в Рим дошло известие о договоре, там снова разразилась буря. Всем было известно, как был заключен договор. Стало быть, и Скавра можно купить, лишь за более высокую цену, чем средняя продажная цена сенаторов. В сенате энергично оспаривали законность договора. Гай Меммий заявил, что если царь действительно безусловно покорился Риму, он обязан по вызову явиться в Рим, а вызвать его необходимо, чтобы путем опроса обеих сторон установить неправильности, имевшие место во время мирных переговоров. Сенат подчинился этому неприятному требованию. Югурте обещана была неприкосновенность; это было противозаконно, так как он ехал в Рим не как враг, а как покорившийся. Царь действительно прибыл в Рим и предстал для допроса перед собравшимся народом. С великим трудом уговорили толпу соблюдать неприкосновенность Югурты и не растерзать на месте убийцу циртийских италиков. Но как только Гай Меммий обратился к царю с первым вопросом, другой трибун заявил свое veto и запретил царю отвечать. Следовательно, и в этом случае африканское золото оказалось сильнее воли суверенного народа и его высших должностных лиц. Тем временем в сенате продолжались прения о законности заключенного договора. Новый консул Спурий Постумий Альбин ревностно добивался кассации договора, надеясь, что в таком случае он получит должность главнокомандующего в Африке. Тогда внук Массиниссы Массива, проживавший в Риме, предъявил в сенате свои права на вакантный нумидийский престол. Но Бомилькар, приближенный Югурты, предательски убил этого соперника своего повелителя, несомненно, по поручению последнего. Когда против убийцы возбудили уголовное преследование, он с помощью Югурты скрылся из Рима.

Это новое преступление, совершенное на глазах римского правительства, привело по крайней мере к тому, что сенат кассировал договор и выслал Югурту из Рима (зима 643/644 г.) [111/110 г.]. Военные действия возобновились, и консул Спурий Альбин принял главное командование (644) [110 г.].

Однако африканская армия вплоть до рядовых воинов находилась в состоянии разложения, естественного при таком политическом и военном руководстве. В этой армии не сохранилось и следов военной дисциплины, и главное занятие римской солдатчины в период военных действий, да и во время перемирия, сводилось к грабежу нумидийских городов и даже римских владений. Больше того, солдаты и офицеры, по примеру высших начальников, вступали в тайные соглашения с неприятелем. Разумеется, такое войско было совершенно небоеспособно, и если Югурта и на этот раз купил бездействие римского главнокомандующего (которого впоследствии обвиняли в этом перед судом), то он понапрасну тратил свои деньги. Итак, Спурий Альбин, прибыв в Африку, не предпринимал ничего против Югурты. Но зато вступивший ввиду отъезда Альбина во временное командование его брат Авл Постумий, человек столь же безрассудно смелый, сколь и бездарный, решил среди зимы немедленно отправиться в экспедицию и овладеть сокровищницей царя в труднодоступном и хорошо охраняемом городе Суфуле (позднее Калама, теперь Гуэльма). Войско выступило и подошло к городу. Но осада протекала неудачно, и успеха не предвиделось. Царь, одно время стоявший со своим войском у Суфула, ушел в пустыню, и римский военачальник пустился за ним в погоню. Югурте только этого и надо было. Нумидийцы напали ночью на римский лагерь. Неблагоприятные условия местности и тайные связи Югурты в римской армии содействовали успеху. Римский лагерь был взят, римляне, большей частью безоружные, обратились в позорнейшее бегство. В результате этого поражения римская армия капитулировала. Римляне обязались: пройти под ярмом, немедленно очистить всю нумидийскую территорию и восстановить кассированный сенатом договор. Эти условия были продиктованы Югуртой и приняты римлянами (начало 645 г.) [109 г.].