Моммзен Т. История Рима. - Теодор Моммзен

После смерти Трифона (652) [102 г.] Афинион стал один во главе восставших. Его значительная армия одерживала победы, но в 653 г. [101 г.] ведение войны в Сицилии перешло к Манию Аквилию, как консулу и наместнику. В предыдущем году Маний Аквилий под начальством Мария отличился в войне с германцами. Два года продолжалась упорная борьба с Афинионом, затем, по рассказам, Аквилий боролся в поединке с Афинионом и убил его; тогда, наконец, римскому командующему удалось сломить отчаянное сопротивление инсургентов и взять их измором в их последнем убежище. Рабам в Сицилии было запрещено носить оружие, и на острове снова восстановилось спокойствие; другими словами — новые мучители были заменены прежними; да и сам победитель занимал выдающееся место даже среди множества грабителей-наместников того времени. Кому нужны еще доказательства, как поставлено было управление в эпоху реставрации, тому можно указать на эту вторую сицилийскую войну с рабами, длившуюся пять лет, на то, как она возникла и как она велась.

На всем обширном пространстве, на которое простиралось римское управление, мы находим одни и те же причины и одни и те же последствия. Сицилийская война с рабами показывает, что даже такая простейшая задача, как обуздание пролетариата, была не под силу римскому правительству. Происходившие одновременно события в Африке показывают, как Рим управлял теперь зависимыми государствами. В то время, когда в Сицилии вспыхнула война с рабами, изумленному миру предстало еще одно зрелище: незначительный зависимый государь мог в течение 14 лет отстаивать узурпированную им власть и поддерживать восстание против могущественнейшей республики, одним ударом раздавившей царства Македонское и Азиатское. Этим успехом он был обязан не своему оружию, а лишь бездарности римских правителей.

Нумидийское царство простиралось от реки Молохата до Большого Сирта (I, 635 и сл.) и граничило с одной стороны с Мавретанским царством в области г. Тингиса (Марокко), а с другой — с Киреной и Египтом; оно окружало с востока, юга и запада узкую прибрежную полосу римской провинции Африки. Кроме старых владений нумидийских царьков в него входила большая часть территории, принадлежавшей Карфагену в период его расцвета, в том числе ряд значительных старофиникийских городов, как то: Гиппон Царский (Hippo regius, Бона) и Большой Лептис (Лебида), вообще большая и лучшая часть богатого североафриканского побережья. Наряду с Египтом Нумидия была, несомненно, самым значительным из всех государств, зависимых от Рима. После смерти Массиниссы (605) [149 г.] Сципион поделил его наследство между тремя его сыновьями: Миципсой, Гулуссой и Мастанабалом. Старший получил столицу и государственную казну, второй — армию, третий — суд. Теперь после смерти двух младших братьев Миципса стал править один 36 . Это был слабохарактерный и миролюбивый старик, который предпочитал заниматься вместо государственных дел изучением греческой философии. Так как его сыновья были еще очень молоды, фактически правил государством Югурта, незаконнорожденный племянник царя.

Югурта был достойным внуком Массиниссы. Он был красив, ловок и отважен на охоте и в бою. Соотечественники очень уважали его, как умного и энергичного администратора; свои военные дарования он проявил на глазах Сципиона в Испании, где Югурта командовал нумидийским отрядом под Нумантией. Ввиду того положения, которое занимал Югурта в государстве, и того влияния, которым он пользовался в Риме благодаря своим многочисленным друзьям и соратникам, царь Миципса нашел целесообразным усыновить его (634) [120 г.] и распорядиться в своем завещании, чтобы после его смерти два старших сына его — Адгербал и Гиемпсал — и приемный сын Югурта управляли государством втроем, подобно тому, как он сам после смерти отца правил вместе с братьями. Для вящей надежности это распоряжение было гарантировано римским правительством.

Вскоре после этого (636) [118 г.] царь Миципса умер. Завещание вошло в законную силу. Но оба сына Миципсы — старший, слабохарактерный Адгербал и особенно младший, горячий Гиемпсал — вскоре поссорились с Югуртой, которого они считали захватчиком их законных прав; отношения между ними так испортились, что нельзя было и думать о совместном правлении трех царей. Была сделана попытка разделить владения; однако враждовавшие цари не могли договориться о размерах причитавшихся каждому территорий и сокровищ. Рим, которому юридически принадлежало окончательное решение, по обыкновению не утруждал себя этим делом. Произошел разрыв. Адгербал и Гиемпсал, вероятно, обвиняли Югурту в том, что он неблаговидным путем добился включения себя в завещание, и вообще оспаривали его права на наследство. Тогда Югурта со своей стороны выступил претендентом на нераздельную власть во всем Нумидийском царстве. Еще во время переговоров о дележе наследства Гиемпсал пал от руки наемных убийц. Между Адгербалом и Югуртой разгорелась междоусобная война, в которой приняла участие вся Нумидия. Войска Югурты уступали по численности войскам неприятеля, но были лучше обучены и имели лучшего предводителя; Югурта одержал победу и, завладев всем Нумидийским царством, стал жестоко преследовать царьков — приверженцев своего двоюродного брата. Адгербал бежал сначала в римскую провинцию, а оттуда отправился в Рим с жалобой. Югурта предвидел это и заранее принял меры, чтобы избежать вмешательства римлян. В лагере под Нумантией он научился у римлян не только приемам римской тактики; вращаясь в кругу римской аристократии, он был посвящен в интриги разных римских группировок и убедился на опыте, чего можно ожидать от римской знати. Уже тогда, за 16 лет до смерти Миципсы, он заводил со своими знатными римскими товарищами предосудительные переговоры относительно нумидийского наследства; Сципиону пришлось поставить ему на вид, что иностранному принцу приличней дружить с римским государством, чем с отдельными римскими гражданами. Послы Югурты явились в Рим не с одними словами; о правильности их дипломатических приемов свидетельствует их успех. Самые ревностные защитники законных прав Адгербала с невероятной быстротой убедились в том, что Гиемпсал был убит своими подданными за жестокость и что виновником войны за наследство является отнюдь не Югурта, а Адгербал. Даже руководящие лица в сенате устрашились скандала; Марк Скавр пытался вмешаться, но тщетно. Сенат обошел молчанием события в Нумидии и постановил, что два оставшиеся в живых наследника должны разделить между собой царство поровну, а для предотвращения новой распри раздел должна произвести сенатская комиссия. Комиссия прибыла на место. Ее возглавлял консуляр Луций Опимий, прославившийся подавлением гракховской революции; он воспользовался случаем, чтобы получить теперь награду за свой патриотизм. Раздел был произведен безусловно в пользу Югурты и не без пользы для членов римской комиссии. Адгербал, правда, получил столицу Цирту (Константина) с ее гаванью Рузикадой (Филиппвилль); но именно поэтому ему была отдана восточная часть царства, почти целиком состоявшая из песчаной пустыни, Югурта же получил плодородную и густо населенную западную часть (позднейшую Мавретанию Ситифенскую и Цезарейскую).

Это было возмутительно, но в скором времени стали совершаться дела и похуже. Югурта решил отнять у Адгербала доставшиеся ему владения под предлогом самообороны и стал всячески провоцировать его на войну. Однако умудренный опытом слабохарактерный Адгербал не препятствовал коннице Югурты опустошать свои владения и ограничивался лишь жалобами в Рим. Тогда Югурта, выведенный из терпения этой проволочкой, сам без всякого повода начал войну. Близ теперешнего Филиппвилля войско Адгербала было наголову разбито, и сам он укрылся в своей столице Цирте. Город был осажден, и войска Югурты вели ежедневные бои с многочисленными италиками, жившими в Цирте и принимавшими в защите города более горячее участие, чем сами африканцы. Между тем в Нумидию прибыла сенатская комиссия, назначенная еще по прежним жалобам Адгербала. Она, конечно, состояла из людей молодых и неопытных; тогдашнее правительство имело обыкновение назначать таких людей для государственных поручений непервостепенной важности. Послы предъявили Югурте следующие требования: пропустить их в осажденный город, так как они присланы державой-покровительницей к Адгербалу; прекратить военные действия и принять их посредничество. Югурта категорически отказался выполнить эти требования, и послы, как дети, — они в сущности и были детьми, — немедленно отправились домой с донесением к отцам-сенаторам. Отцы-сенаторы выслушали сообщение и предоставили своим соотечественникам в Цирте продолжать борьбу своими собственными силами, сколько им заблагорассудится. Лишь на пятом месяце осады, когда посланец Адгербала, пробравшись через неприятельскую линию обложения, доставил сенату письмо царя с настойчивой мольбой о помощи, сенат пробудился от спячки и принял решение — не объявить войну, как требовало меньшинство, а снарядить новое посольство. На этот раз во главе его был поставлен Марк Скавр, великий победитель таврисков и вольноотпущенников, высокочтимый герой римской знати, одно появление которого должно было образумить непокорного царя. Действительно, Югурта по вызову римлян явился в Утику для переговоров со Скавром. Начались бесконечные дебаты; когда же, наконец, конференция закончилась, она оказалась безрезультатной. Посольство, не объявив войны, вернулось в Рим, а Югурта продолжал осаду Цирты. Адгербал потерял всякую надежду на помощь римлян, а италийские жители города, измученные осадой, требовали сдачи города; они были уверены, что их личная безопасность достаточно гарантирована тем, что имя Рима всем внушало страх. Город был сдан. Югурта приказал жестоко пытать и казнить Адгербала и перебить всех взрослых мужчин в городе, без разбора — африканцев и италиков (642) [112 г.].