Принцесса крови - Дмитрий Агалаков

— Смотри, — девочка указала рукой на небо.

— Что там? — рассеянно спросил у нее отец.

— Смотри же, смотри, какое небо темное, — она указывала пальчиком на горизонт.

Там, за холмами и желтыми грядами плотных лесов, виднелась свинцовая полоса. Это была непогода. И двигалась она в их сторону.

Двигалась с севера…

— Что ж ты хотела, Жанна, нынче уже двадцать пятое октября! И так хорошая погода застоялась, хоть и грех жаловаться. Пойдут скоро дожди, ох, пойдут!

— Не хочу, чтобы дожди шли! — воспротивилась прогнозам отца девочка. Она глаз не сводила с далекого горизонта и темно-свинцовой полосы. — Плохое небо…

Из-за леса повернули три всадника. Увидев расположившихся у опушки мужчину и ребенка, пришпорили коней и быстро понеслись к ним. Едва увидев их, Жак д’Арк потянулся к луку, вытащил наполовину из ножен меч. Он был готов подняться в любую секунду. Но лицо одного из всадников, которые уже были совсем близко, заставило его расслабиться. Он неторопливо привстал, одернул пурпуэн, поправил широкий ремень.

Жак д’Арк хорошо знал молодого солдата Жана Онкура из крепости Вокулер, кто были двое других — он мог только догадываться. Трое всадников спешились. Первый незнакомец, лет тридцати, при золотых шпорах, а значит — рыцарь, был одет в роскошное изумрудное сюрко, на нем был плащ, подбитый легким мехом, черный берет. Рыцарь был при мече и боевом кинжале. Второй всадник, совсем молодой, был одет более скромно, но тоже держался с гордостью.

— Позвольте вам представить, сир де Бодрикур, старосту Домреми Жака д’Арка, — сказал Жан Онкур.

Рыцарь протянул руку, Жак д’Арк почтительно пожал ее.

— Меня зовут Робер де Бодрикур, — улыбнулся рыцарь. — Я новый капитан Вокулера. А это мой оруженосец, — он обернулся на воина лет двадцати трех, — Бертран де Пуланжи.

Молодой человек кивнул старосте Домреми.

— Мой дядя Гильом де Пуатье, — продолжал сир де Бодрикур, — которого я неделю назад сменил на этом посту, упоминал ваше имя…

Жак д’Арк еще раз поклонился. Он не ошибся — к ним пожаловал новый капитан города-крепости Вокулер, к которому были приписаны деревни Домреми и Грё. Этого назначения здесь ждали. Новый капитан, по всей видимости, решил осмотреть свои владения. Что ж, хорошее начало.

— И упоминал в положительном смысле, — добавил капитан.

— Я благодарен сиру де Пуатье, — почтительно откликнулся Жак д’Арк. — Вы, сир де Бодрикур, наверное, решили осмотреть нашу крепость на острове?

— Вы догадливы, д’Арк. Именно крепость на острове. Неизвестно, чего ждать от англичан после захвата Гарфлера. Мы должны быть во всеоружии. А я люблю во всем порядок. Особенно — в военном деле.

— С удовольствием покажу вам ее.

Только теперь взгляд Робера де Бодрикура остановился на ребенке — маленькой девочке, внимательно слушавшей разговор мужчин. Брови капитана нахмурились, он взглянул на Жака д’Арка и вновь перевел внимание на темноволосого ребенка.

— Не та ли это девочка, о которой мне говорил мой дядя? — нахмурившись, спросил Робер де Бодрикур. Он перехватил взгляд д’Арка. — Неужели и впрямь…

— Это она, сир де Бодрикур.

— Вот как?! — капитан приблизился к девочке, потянулся к ней, но она отпрянула.

Робер де Бодрикур рассмеялся:

— Ты что, испугалась?

— Жанна, это наш друг, — укоризненно сказал Жак д’Арк. — Он приехал, чтобы защищать наши деревни.

— От кого защищать? — подозрительно спросила девочка.

— От плохих людей, — за ее отца ответил капитан. — Дай же мне руку…

Все еще осторожно девочка протянула ему руку. Доброжелательное лицо рыцаря успокоило ее.

— Вот она какая, маленькая принцесса… — Неожиданно Робер де Бодрикур подхватил девочку на руки, и она испуганно ойкнула. — Красавица, какая же ты красавица!

Через пять минут рыцарь и девочка поладили. Жак д’Арк в двух словах рассказал новому хозяину о двух деревнях и пригласил после осмотра крепости на обед. Робер де Бодрикур милостиво согласился.

Когда они покидали опушку леса, и Жанна сидела на коленях у отца, голова ее все тянулась назад.

— Да что ты там увидела? — негромко спросил Жак д’Арк.

В ответ Жанна тихо прошептала:

— Страшное какое небо…

…Непогода шла с севера-запада. Сейчас там, в ста тридцати лье от Домреми, во Фландрии, на поле под замком Азенкур, шло пиршество победителей. Генрих Пятый Ланкастер дал приказ — до темноты снять доспехи с убитых французов и боевых коней. А убитых было много тысяч, и большинство — рыцари! И вот теперь по всему полю английские солдаты, еще не успевшие смыть с себя французскую кровь, вновь работали не покладая рук: одни резали кожаные ремни и стаскивали кирасы с трупов, поножи и наручи рыцарей, снимали шлемы и перчатки; другие, шагая по раскисающим в крови и грязи трупам, как по холмам, тащили все это в английский стан. Третьи собирали бесчисленное оружие — пики, мечи, булавы, секиры, арбалеты, и устремлялись туда же. К полю подгоняли все новые пустые подводы, отобранные у окрестных жителей, на них и грузили ценную добычу. Особая охота шла на украшения богатых французов — золотые нашейные цепочки, серьги в ушах, которые так любили французские рыцари, особенно южане, гербовые печатки. Мертвецам обрубали пальцы для скорости дела и стаскивали дорогие перстни…

К заходу солнца англичане справились со своей задачей — поле осталось укрыто тысячами полураздетых трупов. Толстые окровавленные пурпуэны и стеганые штаны на телах вздулись от дождя. Охотнику за раковинами эти покойники могли бы показаться моллюсками, извлеченными из своей брони. Трупы коней также были избавлены от бремени как роскошных попон, которые англичане взяли с собой — похвастаться перед родней и товарищами, так и дорогостоящего доспеха.

Отошедшие на пару лье французы, что остались в живых после позорной битвы, покорно выжидали. Победитель должен был получить свое добро, заслуженное в жестокой битве. Возвращение на роковое поле отложили до следующего дня, когда не будет англичан. Самое время, чтобы выбрать из этой свалки благородных мертвецов, а остальных наскоро отпеть и похоронить в братской могиле.

Воронье, предвкушавшее добычу, также решило подождать до рассвета…

Едва зашло солнце, англичане, отягощенные добычей, вышли всей громадой на северную дорогу и двинулись в сторону могучего морского форта Па-де-Кале.

…А ночью тысячи факелов стали приближаться к страшному полю. И те редкие волки, что уже пробрались к пиршественному столу — урвать свой кусок, прижав уши, разбежались. К месту битвы под Азенкуром шли крестьяне из всех окрестных сел — мужчины и женщины, старые и молодые. Крестьяне гнали сюда оставшиеся после набега англичан подводы. На то, чтобы поживиться остатками с барского плеча, у крестьян было всего несколько часов. Они снимали с убитых войлочные куртки, штаны и дорогое нижнее белье, пропитанное кровью, а мертвых коней, точно здесь была не битва, а скотобойня, разрубали на части и грузили на телеги.