Собрание сочинений. Том 1 - Константин Симонов

В ГУЙЛИНЕ

Мне сегодня всю ночь не лежится,не спитсяздесь, в трехстах километрах от вьетнамскойграницы.Позабыл, что здесь — тропики,сам виноват!В первый день шел по тропкекак бывалый солдат,ехал — шапки не надевал,без перчаток поводья держали испекся до трещин, как глиняный старый дувал.Ночью градусник сунул — под сорок!А отстать — не догнать!Каждый час им тут дорог —надо их понимать!Рассказал бы, что болен, — проявили б заботу,лег бы в госпиталь гость.А тем временем эта пехотагоры все прошагала б насквозь:по-китайски, с пробежками —только кружки гремят!На привалах не мешкая,в сутки — по пятьдесят!Отлежал бы неделю,поплелся за ней по пятам,узнавал бы в политотделе:«Что было здесь? И что там?Где сбивали заслон? Где в обход? А где вброд?»Разевал бы при этом, как положено, рот…Благодарен покорно —у газетчиков тоже есть гордость!Хоть спина так набитакачаньем коня,словно в камнедробилку, на ситошвыряли меня, —рад, что выдержал марку,что в седле усидел,как на электросварку,на проклятое солнце глядел,но добрался сюда, до Гуйлина,то верхом,то пешкомза семь жаркихи длинныхсуток — вместе с полком.Буду после смеятьсянад своими несчастьями!А пока — ни размяться,ни двинуть запястьями,вьюка не развязать,как подушки, распухшими пальцами.Если честно сказать —даже стыдно перед китайцами!Хорошо, что мои провожатыечас назад ушли на партгруппу!Кое-как в коленях зажатуютабаком набив себе трубку,слышу их голоса —обсуждают, должно быть, итоги:что там против, что заи какие ЧП по дороге;переводчик Сюй-дян, опуская лицо,говорит, что имелись ошибки — «Ю-цо»!А какие ошибки?Не вспомнишь о них без улыбки:где-то что-то загнулраз в три дняв переводеда однажды заснули свалился с коня без поводьев.А случись, если надо, —из-под огня бы унес!Мировые ребята —люблю их до слез!Я гляжу за окно —все онокрепко взято в решетки, все в железе кругоми на первоми на второмэтаже;генерал Бай Зун-си, верно, строил свой дом,когда нервысдавали уже,и, не веря ни в сон, ни в чох,ни в охранный свой полк,даже здесь ждал удара под вздохгоминдановский волк.«Старый тигр гуансийский» —как его называли льстецы, —словно Врангель российский,отдавший за море концы!Говорят, что с утра улетел,пока цел,пока бывшим солдатом не взят на прицел, —бывшим, к нам перешедшим,политграмоту между боями прошедшим,со своим батальоном,в пыльной шапке зеленой,за семь суток похода до логова тигра дошедшим!От такого при стычкене получишь пощадыи, по старой привычке,не подкупишь наградойпри встрече —потому что купить его нечем!Слишком жадный он стал — тот солдат, слишком смелый.Говорит, что не надо ему ничего,кроме провинции целой —Гуанси своего!Взял две трети, возьмет и последнюю треть!А на доллары этии не захочет смотреть!

Генералудирал:ясно вижу картинувот этого,в хлопьях жженой бумаги, двора,в час, когда под Гуйлиномс рассветоммы дивизией всейрванули — «вансей!» —в переводе на русский — «ура!».Как спешил генерал, как они тут метались, собакинабивали в багажники барахло из корзин,проверяли в машинах все баки —не подсыпан ли сахар в бензин!И без памяти гнали,сигналя,петляя,об сундукисинякинаставляя,в чемоданы вжимая то носы, то затылки,торопясь к той условленной, тайной развилке,где их на поле ждал третьи сутки подрядсамолет, от жары раскаленный, как ад.И хотя Бай Зун-си уж к Тайваню теперь подлетаети раз уж удрал он —то пожить еще, верно, имеет в виду, —все же надо ему посочувствовать — плохо в Китаестало жить гоминдановским генераламв этом сорок девятом году!

Во дворе — хоть шаром покати:стен бетон,по углам — капониры,в подземелье — пустая тюрьма…Скольких стонумер здесь, не донесшись до мира!Скольким былосюдасуждено лишь войти,чтоб не выйтиуже никогда!Сколько здесь посходилов деревянных колодках с ума,не дожив до последних событий,которые мыназываем свободой,называем победой народа,по которых бы не было тоже,не будь этой черной каймывокруг списка всех павших,с Кантона еще начиная.Мороз подирает по коже —ни конца нет, ни края,так тот список длинен —километры имен;одному человеку,даже если не спать и не есть,за всю длинную жизнь, за три четверти века,половины их вслух не прочесть…Рано утром заходяткомандир с комиссаром полка,говорят, улыбаясь, по-русски: «Пока!»Ну, а все остальное пока еще нам переводят.Переводят,                что полк уже час как в походе,переводят,                 что сводка хорошая,переводят,                 что победа близка,две дивизии вышли к вьетнамской границеи войска Бай Зун-си с ночи заперты на два замка.Переводят —                  но это я сразу увидел по лицам, —что зашли на минуту, а то не догонят полка.И опять, но уже без улыбки, по-русски: «Пока»,к козырьку на прощанье рука!А глаза так полны,так полнычем-то очень знакомым, усталым, орлиным,как у нас на исходе войныпод Берлином…

1949–1954

ЛЮБОВЬ

Случается, в стране чужойСреди людей сидишь, как свой,Не важно — ты или другой,Сидишь до слез им дорогойЗа то, что ты — не просто ты, —Есть люди лучше и умней, —За то, что есть в тебе чертыДалекой родины твоей!

С тобою люди говорятТак,      и в глаза твои глядятТак,      и ответный ловят взглядТак —      будто не с тобой сидятТак —      будто не один до днаТы всей душою им открыт,А будто вся твоя странаВ гостях в их комнате сидит.

И если в домике простомПоследний грош идет ребром,Чтоб только угостить тебя, —И будь что будет там потом;И если среди ночи двухСвоих детей разбудит мать,Чтобы твое пожатье рукПотом не раз им вспоминать;

И если с митинга сквозь стройФашистской молодой шпаныВедут тебя, прикрыв собой,Три парня, словно три стены, —Себе не вздумай, не присвойВсей силы этих чувств людских:Знай твердо, что виновник ихНе ты — народ великий твой.

В любви к тебе был виноватИ бородатый тот солдат,Что с пулеметом Зимний брал,Когда в пеленках ты орал,И тот селькор, что за колхозПошел бесстрашно под обрез,И тот, кто строил Днепрогэс,Когда еще ты в школе рос,И тот боец в донских степях,Что пал лицом на дымный снег,И пленный тот, что в лагеряхСемь наций поднял на побег.

И если выпадает честьТебе в чужой стране, вдали,Принять всю разом, всю, что есть,Любовь, что люди берегли, —Быть почтальоном для нееИ то неслыханный почет.Пусть в сердце малое твое,Как в сумку, вся она втечет —Ни капли не присвоив сам, —Ты человек, а не страна, —Доставь ее по адресам,Куда отправлена она!

1954

НОВОГОДНЯЯ НОЧЬ В ТОКИО