Обратный отсчет: Тлакантский синдром - Токацин

— Однако, прорыв… — пробормотал Хродмар; по дороге к станции он успел скачать последние новости и теперь отмечал на голограмме пострадавшие районы. — Один атмосферник сбили скаты. Недооценил пилот противника, бывает. Змей взорвал три — и преследовал улетающих. Быстро преследовал, еле ушли. Дико манёвренная тварюга. Хорошо, «Кайман» мимо пролетал…

— Такая штука, если захочет, город снесёт, — покачал головой Иджес. — Слушайте… А чего они вообще? Гхимы всё жрут. Жабьи наездники жертвы приносят. С пиявками тоже ясно. А эти? Змей вот — он ел истребители?

— Зеркальники пьют кровь, — напомнил Гедимин. — Помнишь укушенную девчонку… и лося в лесу?

— Волки, кажется, тоже мясо любят, — кто-то ещё из сарматов видел, как пытались надкусить промороженную тушу. — М-да… В лесу сейчас им раздолье. Наши звери огнём не плюются — а чем-то другим эту дрянь не возьмёшь.

«Мицелиалы,» — вспомнились Гедимину ажурные структуры Элоси, покрытые ледяными кристаллами. «Волки-снежники, похоже, тоже мицелиалы. Почему дурная физика Равнины работает на Земле⁈»

— Скаты тоже поели бы, только им снизиться не дали, — проворчал Хродмар. — Четыре истребителя, за сотню убитых горожан, больницы забиты обмороженными… Да, у нас четверых тоже прижгло — лежат в медчасти. Хорошо, станция цела…

— Гедимин, — один из ликвидаторов — сармат, мигнув, попытался вспомнить его имя — взглянул в глаза. — Ты там, в глайдере, бурно с кем-то общался. Вся машина слышала.

— На станции тоже, — буркнул другой. — Помните, когда начались вспышки над мачтами?

— Да? — удивился первый. — Не слышал… В общем — с кем-то, явно не с нами, и после этого было очень странное. И каждый раз — связанное со станциями. Ты не хочешь…

— Со станциями и говорил, — перебил его Гедимин; он устал, и на враньё сил не было. — Сказал, чтоб жгли скатов. Порталы они сами чуют — это же излучение. И в них наизлучать могут. Всяко сильнее моего сфалта. Раз хотели помочь — я попросил. Они тоже понимают, что от нас им польза. А от всяких вторженцев — только вред.

В ангаре повисла тишина. Сарматы переглянулись.

— Со станциями, значит… — протянул Хродмар. — И они тебя слышали? Прямо из леса? Мы их сирены, положим, расслышали бы. Но у тебя в глотке сирены вроде нет.

— Они излучением общаются, — буркнул Гедимин; ему было уже всё равно, верят ли ему, и пошлют ли проверяться на эа-мутацию. — Влезают в мозг и ловят волны. Сначала ощущения, потом картинки, потом — слова. Наши долго учились. Теперь умеют. Сейчас молчат… или между собой обсуждают. Им тоже всё странно. Привыкли действовать внутри себя… в реакторах, за забором. А тут — так далеко, и с первого раза. Я боялся — не дотянутся. Излучение добивает, но нужна же привычка на такой… растяг.

Хродмар мигнул. Сарматы снова переглянулись.

— Всегда подозревал, что администрация что-то недоговаривает, — пробормотал сармат-медик. — «Глаза стен» — это тоже оно?

Гедимин кивнул.

— Тёплые щупальца на коже. Странные сны. Как могут, так и общаются. Им сложно. Если бы мы сами «сигму» излучали…

— М-да… — Хродмар потёр налобный щиток. — Глаз не видел, щупалец не чуял. Но… по мне, нам с этой штукой надо хотя бы здороваться. И «до свидания» говорить, когда уходим… Гедимин! А жесты оно видит?

Гедимин, ещё не промигавшийся от предложения здороваться, пожал плечами.

— Главное, чтобы скафандр был приоткрыт. «Сигме» нужен доступ. И думай громче — «привет», там, или «приём»… На своё название вроде отзывается.

— Грёбаная администрация, — пробормотал сармат-медик. — И… многие вообще в курсе? Что эта штука — живая, разумная… и влупить может за полсотни километров?

Гедимин криво ухмыльнулся.

— Маккензи точно знает. Просил предупредить хотя бы операторов. Но это же Маккензи…

Хродмар сочувственно вздохнул. Иджес положил ладонь Гедимину на плечо.

— Атомщик много всякого видел. Я думаю — эти штуки не злые. Иначе мы бы тут не сидели.

— Отряд! — Хродмар повернулся к притихшим ликвидаторам. — Во-первых — не болтать! Во-вторых — за проходной громко думать: «Налвэн», приём!'. И в-третьих… если кто-нибудь, кроме Гедимина, учует странное — сказать мне. И ты, Гедимин, тоже… говори, если ему чего нужно. Трудно же, когда сидишь и даже на помощь не позвать.

Гедимин хотел напомнить об аварийных сиренах, но передумал и кивнул.

— Мать моя пробирка… — прошептал в наступившей тишине Зунур, навалившись грудью на стол. — Ледяные твари, взрывающие истребители. Оживающие звери из снега. Говорящие станции. Чего мне в тюрьме не сиделось⁈

20 февраля 03 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

За проходной Гедимин приостановился, перевёл взгляд на ближайший энергоблок, сдвинул экранирующий щиток на запястье.

— «Налвэн», приём…

Рядом он услышал ту же фразу — её почти беззвучно, одними губами, прошептали Хродмар и кто-то из филков. Остальные вслух пока стеснялись. «Они без тяжёлых скафандров,» — подумалось Гедимину. «Если станция их слышит — она услышит.»

Тёплое щупальце на миг обвило его плечи, в черепе прогудело что-то неразборчивое, но доброжелательное, перед глазами сверкнуло несколько расходящихся нитей.

— Общается с соседями, — вполголоса пояснил Гедимин. Хродмар еле слышно хмыкнул.

— А я что-то чувствовал, — он коснулся виска. — Я только не понимаю — почему всех в первый день не предупреждают⁈ Если оно разозлится, — все же видели, как те снежные твари на лету испарялись!

Гедимин пожал плечами. Ему было что сказать, но не хотелось «заводиться» перед работой. В феврале светлело поздно, — до вылета-рейда оставалось больше двух часов. Надо было проверить тепловые ловушки; их обтянули крысиными шкурами, и на них неизменно велись как зеркальники, так и залёгшие в засаду снежные волки. Уничтожать их, к счастью, было легко — плюсовой температуры ни те, ни другие не переносили. Гедимин думал о приближающейся весне и о прочных термостойких спорах, засунутых в расщелины гранита. «Снежные мыши и ласки