Обратный отсчет: Тлакантский синдром - Токацин

растянутые волны с короткими перерывами… «А вот это, дальше, — это уже волки,» — Гедимин отсёк часть записи. «Собираются из снега. Зеркальники замолкают и погружаются — похоже, волкам от них польза, а они таким „симбионтам“ совсем не рады…»

Он растянул защитное поле на весь отсек, обернул им руки, порылся по карманам. Очередной излучатель-пульсатор, — немного ирренция, листок флии («Потом приделаю на место — это прибор временный…»), генератор защитного поля, пучок фрил-алюминиевых проводков… «Жаль, ипрон в телепорт не лезет,» — думал сармат, вынимая из скафандра «лишние» пластины и приборы. «Из гетто весь снег убрали. Это хорошо — но как без него опыт поставишь?»

Для подобных опытов сейчас годились только берега мелких лесных озёр подальше от вырубок и подползающего города. Гедимин накопал по карманам горсть камешков, прочный шнур, чтобы привязать излучатель, закрепил на рукаве пульт управления. «Если удастся собрать тварь из снега — это будет физика или биология?»

…Несколько неприятных секунд в облике шара, состоящего из глаз, — и сармат вывалился на чёрный лёд лесного озерца. Упал мягко — поверхность выдержала. Быстро огляделся, благо освещение позволяло, — странных кольчатых структур во льду не было. Заснеженные берега выглядели безжизненными — но, приглядевшись, сармат увидел гладкую кость, покрытую инеем. Снежные волки как-то «слизывали» мясо и жилы, саму кость при этом не повреждая, — погрызов на ней не было. «Ага, твари рядом. Но сначала другое попробуем…»

Сармат бросил на лёд мелкий обломок гранита и направил на него пульсатор. Эффекта не было — только прибор, «отбив» первую же волну излучения, рванулся из пальцев и медленно начал погружаться в лёд. Ушёл он полностью, но просматривался — когда Гедимин его отключил, сверху было миллиметра три. Изо льда торчал шнур.

— Так и думал. Погружается сам источник. Как и с телепортом, и с червяками… — вслух подумал сармат, разбивая лёд и выдёргивая излучатель. Можно было заставить его всплыть, но Гедимин не видел в этом смысла. «Пульсации пирофор и Текк’тов дают ходить сквозь лёд. А эта сквозь камень не протащит. Пусть будет для коллекции, но пользы не вижу. Попробую лучше со снегом…»

Выбираться на берег он не стал — просто смахнул пару сугробов на лёд. Из них никто не полез. «Трудно без сканера и дозиметра. Чего торопился? Вынул бы из них ипрон и работал нормально…» — думал Гедимин, выжидая над кучами снега — вдруг он просчитался, и «волки» уже на месте?

«Ладно. Пробуем…» Очередной луч коснулся снега. Тут была небольшая примесь омикрон-квантов. Гедимин на всякий случай подобрал увесистый сук, но снег лежал неподвижно — и защитное поле ничего не отражало. «Не сработало. Значит, из обычных кристаллов живую тварь не слепишь…»

Что-то шевельнулось на берегу, и сармат едва успел шарахнуться в сторону — пятеро снежных волков подошли незаметно. Реакция у них была чуть хуже, чем у Гедимина — от ударов палки они разлетались в снежную пыль. «Сейчас соберутся обратно,» — уже знал сармат и, бросив палку, схватился за телепорт. «На базу!»

Он вывалился посреди отсека, машинально отряхнулся — и охнул: на полу остался сугроб высотой сантиметров десять. «Хватит, чтобы…» — додумать сармат не успел — снег взметнулся, на лету собираясь в белого волка. «Живой снежник!» — Гедимин дал зверю пинка, лишив формы, и сгрёб в защитное поле. «Теперь охладить… Sa hasu!»

В жилых отсеках по зиме держалось плюс восемнадцать, и в шар защитного поля попало достаточно тёплого воздуха. Существо сформировалось было — но тут же заколыхалось всей поверхностью, стекая на дно ловушки. Гедимин схватил сканер — но только и успел увидеть, как остатки тонкой рябящей структуры, практически нитей ряби, расползаются обрывками. Ещё немного — и осталась «фонящая» вода, а потом и излучение «вышло». Гедимин слил остатки неудавшегося опыта в лючок в полу и со вздохом закрыл его. «Криокамера нужна. Или загон на месте их… жизни. Мицелиалы, но какой-то другой породы. Как будто… искусственные? Кто-то их сделал, они отработали своё, пока холодно — и с теплом растаяли. Никакого размножения, никаких неконтролируемых стай…» — сармата отчего-то передёрнуло. «Хорошо, „макаки“ с нами до такого не додумались. Только клонарии запретили. Но — кому надо, тот их запреты видал в отстойнике…»

16 мая 03 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— Ночью было плюс два, — сказал Иджес, высматривая в лесу ледяных тварей. Глайдер снова облетал город — в этот раз выше, чтобы не сшибать с веток снег. Он и так уже на ярком солнце капал, подтаивая; всё под деревьями было в мелких ямках. Однажды они всё-таки оказались норками снежных мышей, но тепловая ловушка провозилась в рыхлом снегу попусту — криофилы «старых видов» от источника тепла только шарахались. Озёр внизу не было — на актинию или ползуна рассчитывать не приходилось. Снежные волки сгинули вместе с зеркальниками.

Издалека долетел протяжный гудок — машину Хродмара заметил Кир.

— Ну что? Много наловили?

— Пусто, — отозвался Хродмар. — А что у вас?

— То же, — усмехнулся Кир. — Одна «плюсовая» ночь — и всех вымело начисто. Спрашивается — чего мы три месяца дурью маялись⁈

— Погоди, — нахмурился Хродмар. — Послезавтра ночью «минус», и днём ниже нуля. Может, снова вылезут.

— Ну-ну, — хихикнуло из передатчика. — Хродмар! Не хочешь работать — так и скажи! Правда, всё равно придётся, — одни мы с планом расчисток убьёмся…

— Подожди холодной ночи, — повторил Хродмар. — Не убегут твои расчистки.

Гедимин смотрел на дозиметр. Они улетели достаточно далеко от города, чтобы «фон» станций не забивал всё остальное. Тепловая ловушка ползала в снегу, никому не нужная и не интересная. «Волки» и зеркальники сгинули, не оставив даже обрывков мицелия — как тот, которого Гедимин едва не поймал в своём же отсеке. «Видимо, поэтому они все „примораживают“ добычу — спускают температуру ниже нуля,» — думал сармат. «Только непонятно, как. И зеркальники от горячей крови не тают… или она внутри них мгновенно остывает? Опять же — куда уходит тепло? Мать моя колба, изучай тут физику, когда каждая первая тварь на неё чихать хотела…»

18 мая 03