Обратный отсчет: Тлакантский синдром - Токацин

речь — я, кажется, на кусок наступила. Не найдёте, от чего оно быстрее заживёт? Ожог на спине — гадко, но на пятке — просто пытка!

Гедимин вздрогнул. Сарматы быстро переглянулись. Филк-медик усадил самку на поднесённый кем-то стул и принялся разглядывать опухшую красную пятку. «А заражение вверх не ползёт,» — подумалось Гедимину. «Хоть на ожог и давят при каждом шаге… Стоп! Что там было про ядовитость флония⁈»

— Давно наступили? — отрывисто спросил медик, перебирая ампулы.

— Четвёртого, как этой дряни сверху насыпалось. Её прибрали, но некоторым досталось, — вздохнула самка. По её тону непохоже было, что она растворяется заживо.

— Кто ещё обжёгся? — филк подвесил на щиколотку кровезаборник, шумно выдохнул и выбрал одну-единственную ампулу. На дорогу быстро спустились ещё четверо.

— Мы купались, а тут оно, — пояснила вторая самка, показывая вспухший красный рубец от плеча к лопатке. — Хорошо, что я его рукой стряхивать не стала! Надо же, медузы летают, — видно, в море уже и им жизни нет…

— От аллергии, чтоб меньше жглось, — пояснил медик, выдавливая ампулу в кровь первой самке. — Спрей-анестетик есть? Применяйте по инструкции. И — сделаю накладку на ногу, пока опухоль не спадёт — придётся ходить на пальцах. Вам тоже противоаллергенное и спрей-анестетик, одеждой старайтесь не натирать. Жар, судороги, потеря сознания, — что-нибудь было в первые дни?

Все обожжённые переглянулись — кто качнул головой, кто пожал плечами.

— Мне не по себе было, да, — самка, наступившая на медузу, рассматривала фиксатор на ноге; к нему прилагалась раскладная трость, ходить было можно, но с трудом. — Но я решила — с перепугу и перегреву.

— У вас всё протекает легко, через неделю сойдёт начисто, — пообещал медик, убирая не пригодившиеся ампулы. — Эй, тески! Кого ждём⁈ Ладно, у меня работа, — вы на что уставились⁈

— Смотрим, как смертельный яд вызывает прыщи и чесотку, — буркнул Иджес, недобро щурясь. — Мне вот из-за этой ерунды запороли летние гонки⁈

…Икры вокруг посёлка было много — и Гедимин находил налипшие на слизь перья. Что-то лежало и под деревьями, — перья, иногда — мелкие кости. Яда хватало, чтобы убить сойку — птицу, насколько сармат знал из справочника, не слишком крупную. «Куча слизи, все щупальца живой медузы или оторвавшийся клок от дохлой — вещи всё-таки разные,» — думал сармат, выжигая кладку за кладкой. «Разные дозы яда. Но — с флонием не сравнить. Хотя… может, на мутантов не так сильно действует?.. Тьфу! Какие они мутанты⁈ Тогда я — мутант ещё хлеще! Просто облучённые люди… хм, а если они уже облучённые — им и флоний не навредит? Может, яд медуз чем-то похож на флоний? Сейчас сравним состав… А, hasu! Они не из нашего мира. Там сто раз всё трансформировалось, следов не найдёшь…»

… — Собаки болеют, но не умирают, — сообщил Хродмару Кир — его биолог уже провёл опыты. — Могли бы принести чуть-чуть пользы — сожрать икру в Парке Крэнга!

— Туда-то как попала⁈ — удивился Хродмар.

— Нанесло в воздуховоды! Всего три медузы, а угваздали всю рощу. Так что работайте — нам тут своих дел хватает!

Передатчик отключился. Хродмар тяжело вздохнул.

— Если у этих тварей не найдётся естественного врага, которому побоку слизь… Мы под каждую корягу не заглянем, что-то да выживет!

07 августа 03 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

«Плюс тридцать,» — Гедимин сверился с термометром. «И так уже неделю. Плюс ночные грозы… Чего мы вообще возимся? Эти останки и без нас бы разложились!»

То, что в июле было гроздьями цветной икры в плотном коконе ядовитой слизи, сейчас ссохлось и распалось на почерневшие ленты. Гедимин сдирал чёрные комки и белесые обрывки с ветвей и утрамбовывал в мешок. Иногда из потревоженного «гнезда» вылетали осы — яд выдохся окончательно, органикой заинтересовалась местная фауна.

— Ну как? — спросил Гедимина Хродмар. Он дежурил у утилизатора; почти все сарматы, очистив свои квадраты от ксенофауны, уже поднялись на борт и смотрели что-то по передатчику.

— Живой икры нет, — ответил Гедимин. — Всё за неделю высохло. И уже привлекает ос.

Командир тяжело вздохнул.

— Ну что ж, зачтём это как расчистку. Не то, чем заниматься бы ликвидаторам с атомной станции…

— … хорошо сэкономить на аренде. Однако поселенцы обязаны участвовать в работах на благо убежища… — донеслось из передатчика. Гедимин подошёл ближе и увидел толпу странно одетых «макак» у приоткрытых гермоворот с крупной подписью «The Haven Mine». «Шахта-убежище?» — еле слышно хмыкнул Гедимин.

— Хотя я настаивал на постройке Хэвена, — услышал он знакомый голос — говорил доктор Фокс, — я буду очень рад, если убежище никогда нам не пригодится. Если оно станет напоминанием о давно миновавшей угрозе в мире без войн. Однако — нам приходится учитывать реальность…

— Убежище достроили? — спросил Гедимин, пытаясь сквозь приоткрытый проём разглядеть внутреннее устройство и его изъяны.

— Ага, — повернулся к нему ликвидатор. — На тридцать тысяч. А сколько «макак» в Ураниуме — знаешь?

— Их и тридцати тысяч много, — буркнул Зунур.

На борт поднялся Иджес с мешком сухих останков. Люк закрылся.

— Ничего живого, — доложил он. — И чего ради мы с пяти утра в небе⁈

Из передатчика Хродмара донёсся смешок.

— Нормальные ликвидаторы с пяти на расчистках — а вы в небе, надо ж вас хоть чем-то занять!

— Всю икру сожгла жара, — буркнул Хродмар. — Только и надо было — дождаться плюс тридцати и выждать неделю. Понимаю, чего «макаки» дёргались из-за снежных тварей. Но тут-то куда кто спешил⁈

Кир невесело усмехнулся.

— Хродмар, ты погоди радоваться. Мы тут изучили твою сожжённую икру…

Ликвидаторы насторожились; кто-то убавил звук на передатчике, показывающем новости.

— Она не просто так усохла, тески. Она — не вся, но по одной на десяток — сначала вскрылась.