Обратный отсчет: Тлакантский синдром - Токацин

крупные, так что я пока за ними издалека…»

На ладонь лёг последний листок, — почерк почти без завитушек, запись сделана в спешке.

«Гедимин, нас тут, конечно, проверяют каждые десять дней, — но мне что-то не нравится Гварза. Он, похоже, решил, что я рвусь в командиры станции. И скоро меня, боюсь, туда совсем пускать перестанут. Младан с ребятами проследит за станцией, тут я особо не опасаюсь, — но с Гварзой что-то не то. Хоть „Торий“ и передавал, что с мутацией „чисто“ (Гварза после этого мне чуть голову не отгрыз), но мало ли способов „поехать“ и без мутаций. Если что, уйду на летучую ракушку, Бронны там уже обустроились, и я шалаш сооружу — это не проблема. Боюсь только, что сорвётся наша дипломатия — Сэта и Джагулы нашему командиру совсем не рады… А за скафандр спасибо — переселил его на ракушку, может, на высоте он и крылья отрастит. Или лучевой двигатель какой — ирренция тут в избытке. С Гедом они поладили…»

Гедимин задумчиво смотрел на листок. «Вот там, где началось про скафандр — точно кто-то подошёл и уставился на лист. Не сам Гварза, так кто-то из его филков. Они-то почти все под его рукой. Разве что Альгот… интересно, как он там — по-прежнему сам по себе, или и его подмяли? А так… Неладно там, на станции. И безоболочник… сомнительно, что справятся. Не было бы аварии…»

25 декабря 03 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Иджес с утра был мрачен, и даже Эркенгер слегка щурился.

— Надеюсь, сегодня нам никакая дырка в небе гонки не испортит! — проворчал он, на ходу поздоровавшись с Гедимином. Сармат вышел на улицу, взглянул на купола, растянутые над гетто. Сверху их прикрывал гигантский районный купол — они наплывали друг на друга, защищая весь город. На улицах и крышах не было ни снежинки — прошлогодние «волки-трансформеры» убили достаточно людей, чтобы Ураниум наконец потратился на нормальную защиту. Снега в городе не было с октября, хотя снаружи случился уже десяток буранов; ликвидаторы ещё вчера выбирались на разведку, — ни тварей, реагирующих на тепловые ловушки, ни странного радиационного «фона» — ни от земли, ни от неба…

На одной из нижних трибун Гедимин сразу увидел Кенена Маккензи — в шубе до пят, с двумя дохлыми зверьками, свисающими на грудь. Даже со спины было видно, что сармат не в духе. Гедимин, как обычно, устроился сверху, рядом с одиноким дудочником; тот с широкой ухмылкой пожал ему руку — видно, ему скучно было сидеть одному, а надёжные наушники на гражданской одежде были мало у кого — а кто пойдёт на праздник в рабочей?..

— Звено «Северяне» — второе место! — расслышал Гедимин среди воплей и стихающего подвывания дудок. Дудки взревели с новой силой. «Северяне»?' — сармат мигнул. Внизу Иджес и Эркенгер, прижимая к себе потрёпанные в боях дроны, пытались обняться.

«А теперь попробуем поймать Маккензи…» — не успел Гедимин выбраться с трибуны, как путь ему преградил меховой кокон.

— Джед, сильно занят?..

…В ангаре не было ничего, кроме бутафорских ящиков, единственный охранник — и тот болтался на улице и занял пост, лишь увидев «командира». Гедимин огляделся в поисках портала — и всё-таки нашёл едва заметную чёрную точку, забившуюся в дальний угол. На дозиметре было что-то странное — но всё-таки не закрывающая пульсация, её бы сармат опознал.

— И так, собственно, уже третью неделю, — Маккензи был мрачен. — Ползает по всему ангару. Огнистые Черви — сам знаешь, зимой они малоактивны. И внизу их точно нет.

— Они могут быть с той стороны, на Равнине, — пробормотал Гедимин, вспоминая, что знает о взаимодействии «червей»-пирофор с порталом. — Если это влияет на нашу сторону…

Маккензи качнул головой.

— Не должно. Тот портал вообще ничем не сдвинешь. А вот закрыться он может. Если здесь, в Тлаканте, кончится ирренций… ты замечал нехватку ирренция?

Гедимин молча вынул из кармана самодельную ирренциевую «таблетку», поднёс к порталу. Чёрная точка никак не отреагировала. Маккензи странно булькнул.

— Джед! Ну ты с головой-то дружишь⁈

— А кто тут никогда ирренция не видел? — отозвался Гедимин, покосившись на охранника. «Он на таком посту, небось, насмотрелся. Если кого и сдаст, то первым — Маккензи.»

— Я боюсь, не уполз бы он совсем, — сказал Кенен. — С ним сейчас что-то не то, это и стражи признают. Со всем нашим миром что-то не то… И эти придурки перестали строить убежища!

Гедимин мигнул.

— Серьёзно⁈ Все⁈

Маккензи пожал плечами.

— Может, кто чего и роет втихаря, мне не докладывают. Но — на квартал ни одного заказа. Ни на ЛИЭГи, ни на прочее добро. И строительство ИЭС накрылось медным тазом. Это уже мне официально сказали — «больше не надо». Конечно, через пару лет — плановая замена топлива, так что без работы не останемся, а так, год за годом, двадцать лет протянем…

Гедимин снова мигнул.

— Где возьмёшь топливо, если Равнина закроется?

Маккензи скривился.

— Джед, вот ты снайпер — как ляпнешь, так прямо в сердце!.. Закроется — не Равниной единой. Сейчас куча шахт, считай, нетронутых — оттуда брали только для оборонного ведомства. Небось, накопилось. Сколько-то протянем, плюс запасы… плюс синтез разрешат, если в шахтах совсем взять нечего, — энергия-то нужна…

— Если нужна — чего новых станций не строят? — спросил Гедимин, глядя, как точка портала медленно, миллиметр за миллиметром, ползёт к стене. Он взялся было за сфалт — «как там пульсируют пирофоры?» — но Маккензи вцепился в его руку.

— Heta! Стражи очень просили ничего не теребить и не дёргать. Когда портал так нестабилен, всякое может случиться. Запечатает с концами — сама Кайшу не откроет…

Гедимин опустил сфалт. Успокоившийся Маккензи развернул голографическую карту. Точки на ней при увеличении множились, превращаясь в целые скопления. Самая жирная стояла на Шпицбергене.

— Шестьдесят пять станций, пятьсот энергоблоков, — недурно, а? И всё — мы, сарматы! — широко, по-«мартышечьи», ухмыльнулся