Ложь напрокат - Валентина Андреева

Из «Тамбова» мы вернулись как раз к ужину. Дверь открыл озверевший Димка, за ним с непроницаемым лицом стояла дочь. Завершал группу встречающих сын. Выражение его лица расшифровке также не поддавалось. Я с ужасом вспомнила, что так семье и не позвонила…

Наташка приняла первый удар на себя. И успешно его отразила. Димкино многообещающее: «Та-а-ак!!!» – было решительно и бесповоротно задавлено Натальиным:

– Не трогай ее, мы тетю похоронили!

Отметив полную растерянность, проявившуюся у каждого члена моей семьи по-разному, Наталья весомо добавила:

– Сбросят на баб все проблемы, прикрываясь работой… – и многозначительно пронесла себя вместе с вещами к своей двери.

Достать ключи она не успела. Дверь, как в метро, открылась автоматически.

– Та-а-ак… – тихо радовался за порогом Борис. Сзади мстительно улыбался Лешик. Но недолго.

– Оставь ее, Боря, в покое, – устало сказала я. Надоело слушать и говорить одно и то же. – Мы тетю похоронили…

– А ты, между прочим, мог бы и ответить на телеграмму. И если уж не личным прибытием, то хотя бы соболезнованием. – Наташка укоризненно посмотрела на Димку.

Бедный Димка совсем смешался. Было очень занятно наблюдать, как он, жестикулируя невпопад, что-то лепечет в свое оправдание под суровыми взглядами родных и соседей. В конце концов он опомнился и заорал, стуча кулаком по своей груди:

– Да не получал я никакую телеграмму! Не приносили ее!

– Я ее лично отправляла. В субботу утром. После бессонной ночи. И я в своем уме! – повысила голос подруга. – И телеграммы сейчас не носят. Звонят с почты и зачитывают содержание. – Голос опять понизился. В нем закипали слезы.

– Так это самое… Вы… А мы… Да-а-а… – вступился за Димку Борис, до этого отличавшийся способностью исключительно правильной постановки речи. Она, можно сказать, была его особой приметой. – На даче… Вот!

– Да! – встрепенулся Димка. – Мы же в пятницу вечером на дачу уехали. А сегодня все с утра разбежались. На почте, наверное, решили, что в квартире никто не живет.

– Иди домой, Ириша, – вытирая набежавшую скупую слезу, тихо сказала подруга. – Как видишь, оправдание можно легко найти.

Я мысленно с этим согласилась, горестно потупив глаза, а Наташка вдруг без всякого перехода заорала:

– Я ж собаку на улице забыла!!!

За мной ухаживали. Меня опекали весь вечер. Было немного стыдно, но приятно. В конце концов я и сама поверила в реальность наших оправданий. Немного сбил с толку вопрос мужа, зачем я прихватила с собой справочник сельского электрика. Я вспомнила Наташку и сказала:

– У тети ведь газ отключили из-за того, что она забыла, как им пользоваться, так со светом тоже могло случиться что-нибудь не то…

Димка крякнул, вздохнул и ласково погладил меня по голове.

Неприятности начались позднее. Я спокойно лежала на диване и смотрела ужастик, когда Димка притащил за руку упирающуюся Наташку.

– Отчего, ты сказала, скончалась тетя?

– Сердечная недостаточность… – неуверенно ответила я.

– А вот Наталья говорит, что старушка, пользуясь остатками разума, начала восхождение на стремянку, сорвалась и упала, ударившись головой о подоконник!

«Рекламная пауза», – решила я про себя и молча уставилась в потолок.

– Ну и что?! – заорала Наташка. – Мы-то тут при чем? Мы, что ли, ее столкнули? К моменту нашего приезда тетушку, между прочим, уже в морг увезли.

– Я не обвиняю вас в ее смерти, – запальчиво пояснил Димка. – Я просто прошу объяснить расхождение информации о причинах смерти родственницы.

– А никаких расхождений нет, – сбавила тон Наталья. – Причина смерти одна – сердечная недостаточность. Так, по крайней мере, написано в заключении. Я просто пыталась до тебя донести мысль, что мы не успели разобраться. Сердечная недостаточность как причина летального исхода указывается почти всем. И уж не тебе ли, врачу, этого не знать. Вот, посмотри! Растравил жене душу…

Димка перевел взгляд на меня, я опустила глаза на Наташкины ноги, обутые в новые пушистые шлепанцы, отметив, что она могла бы и похвалиться обновкой.

– Может, чайку попьем? – виновато поинтересовался Димка.

Мы гордо отказались. Наташка, демонстративно посоветовав мне не ходить на работу до конца недели, так, будто это не было решено заранее, отправилась домой, а я с удовольствием стала смотреть фильм о похождениях бездомного покойника.

Муж был окутан легкой дымкой подозрительности. Несколько раз порывался что-то спросить, но так и не решился. Молча помаячил в комнате и ушел. Из кухни доносились обрывки слов. Я приглушила звук телевизора и смогла расслышать только слово «эксгумация». Это мне не понравилось. На душе стало тревожно. На экране покойный возлюбленный в полной тишине пытался очаровать живую и довольно здоровую любимую. Я подумала, что услугами эксгумации он не пользовался, поскольку никто его вовремя не похоронил.

– Ну что ты смотришь какую-то муть? – рассердился вернувшийся Димка. Он вообще не любит фильмы из разряда ужастиков. – Жизнь полна реальных, а не выдуманных ужасов.

– Выдуманные как раз и отвлекают меня от реальных, – слабо огрызнулась я.

Димка, засунув руки в карманы штанов, опять зашагал по комнате. Я продолжала смотреть телевизор, одновременно пытаясь понять, что случилось с моим мужем.

– На нас свалилось очередное несчастье? – ровным голосом поинтересовалась я.

– С чего это ты так решила? Ничего. Ровным счетом ничего не произошло. – Несколько подозрительных взглядов в мою сторону. – Все в порядке. С работы звонили – больной чуть не умер, – преувеличенно бодро сообщил он.

Обстановку разрядила Алена. Войдя в комнату с протянутой рукой, робко попросила подать ей средства на проездной. Димка пошел с ней в коридор, и я успела досмотреть финал фильма. Покойного, пристрелив для верности еще раз, бывшая любимая похоронила. И с радостью отправилась жить полной жизнью, не заметив, как шевелится на могильном холмике земля… Хорошо, что звук был выключен.

Я встала и заглянула в большую комнату. Сын набирался ума. Чужого. Скачивал из Интернета реферат на заданную тему. В наше время готовые рефераты на голову не сваливались. Заготовки рождались в читальных залах. Правда, были счастливчики, которым удавалось воспользоваться уже защищенными работами. Но им хотя бы приходилось их переписывать от руки. «Как бы то ни было, – решила я, – но мешать творческому процессу принтера не стоит».

Димка с Аленой сидели на кухне и тихо что-то обсуждали. Я не прислушивалась, но, уловив фамилию Листратов и слова Димки «мама ничего не должна знать», насторожилась. Однако они перешли совсем на другую тему. Я вернулась на диван, включила телевизор. На экране беззвучно ругались матом участники передачи «Окна». Торопливо щелкнув пультом, схватила со столика первую попавшуюся книгу и уткнулась в нее.

Вскочила я рано, еще не было и семи. И это несмотря на то, что заснула только в два часа ночи. Заглянув к сыну, едва сдержала смех – голова под подушкой, одеяло развернулось поперек, пятки беззащитно сверкают. Дверь в комнату дочери оказалась закрытой изнутри. Очевидно, в порядке самообороны. Мои великовозрастные детки имеют обыкновение иногда драться подушками и конспектами. Но это все же лучше, чем их детские эксперименты. Недавно выяснились подробности некоторых развлечений в ранние годы безмятежного детства. Оказалось – платяной шкаф был излюбленным местом тусовок потому, что там можно было втайне от родительских глаз обжигать свечкой многочисленные остатки оперения «синих птиц», именуемых курами, прятать кожуру от апельсинов и фантики от конфет, облизывать сладкую оболочку таблеток, тщательно убранных и старательно обнаруженных. От последнего обстоятельства я чуть не грохнулась в обморок, несмотря на истечение срока давности. Попутно выяснилось, что стоявшая на кухне колонка с посудой и крупами была активным участником детских игр и падала на пол четыре раза. Два – на Славика, один раз – на Алену, чудом избежавшую прямого попадания в голову. Горшки с цветами тоже сшибал не кот, и тараканы прибегали не от сеседей, а со всеми удобствами доставлялись в дом из школьной столовой в ходе спасательной операции при санобработке помещения.

Положа руку на сердце должна признать, что особых хлопот во время учебы ни Слава, ни Алена нам не доставляли. Алена вообще ухитрилась отучиться без единого замечания. У Славика было всего два. Но зато каких! Первое запомнила наизусть: «Уважаемые родители! Ваш сын Слава залез на крышу девятиэтажного дома и гулял там!» Дневник с этой легендарной записью хранится у нас до сих пор. Второе замечание было высказано мне при личной встрече с классным руководителем. На уроке литературы Слава послал своей однокласснице живое письмо: в самодельном конверте носился очумевший от страха здоровенный таракан. Почувствовав пьянящий воздух свободы, тараканище сиганул вон и… В общем, урок был сорван.