Ложь напрокат - Валентина Андреева

– Только вот никак не пойму, – продолжила подруга, укладываясь поудобнее, – почему с тобой постоянно происходят какие-то странные истории?

– Ну почему только со мной, – спокойно возразила Татьяна. – У вас тоже есть что вспомнить…

Возразить на это было нечего…

Подруги уже давно спали, а мне никак не удавалось сосчитать стадо белых слонов до тысячи. Говорят, помогает от бессонницы. Правда, мне пока еще ни разу не помогло. После седьмого слона в голову полезли размышления, с которыми можно было повременить до утра. Интуиция подсказывала, что Танюшина мама добровольно могла завещать квартиру только двум людям – своим дочерям. Танюша отпадает. Следовательно, выбор сделан в пользу второй дочери – Ольги. Именно об этом она и собиралась сообщить Танюшке. Предсмертное «оле, оле…» не что иное, как «Оле, Оле…». Отсюда вывод: Анастасия Владимировна все-таки разыскала вторую дочь. Но почему не сказала об этом Татьяне до того, как оформила завещание? Чувствовала себя виноватой перед Олей? Наверное, у нее не было своей крыши над головой. Кстати, мы тоже пока не совсем с крышей. Что ж теперь так и возиться с ведрами? Что, мы лошади, что ли? Или слоны? Сознание опять переключалось на слонов. Ровно на седьмом слоне начался новый кругооборот мыслей. В кромешной темноте меня навестила Денька, оставив мокрый след на руке и жуткий испуг в душе – от неожиданности. Хорошо, что со страха каменею и не ору. Зато успеваю понять причину испуга. На этот раз «причина» смачно зевнула и улеглась на половичке у кровати. Я сбросила оцепенение и принялась рассуждать дальше. Допустим, у Оли не было крыши над головой. Тогда почему просто не прописать ее к себе? Регистрация, конечно, не дает права собственности на жилплощадь, но право проживания обеспечивает. Кроме того, квартира-то пустовала. Не было у Оли такой необходимости, а может, и возможности срочно обретать эту самую крышу… А вот у нас – есть. Завтра надо чуть свет вставать и ловить Степу, пока трезвый. Граф, кажется, боится поленьев. Вон как понесся наверх ставить ведра под прорехи, заметив Наташу с поленом в руке. Наверное, у него условный рефлекс на полено – ассоциируется с женой и синяками. Впрочем, когда граф хорошо пьян, то, наверное, как под наркозом – боли не чувствует. Шкура, наверное, точно у слона. Нет, до тысячи я не досчитаю… А завещание было оформлено потому, что его в любой момент можно было отменить. Естественно, при жизни завещателя. Что же это за загадочная личность, Оля Решетникова? Может быть, Решетников – фамилия Михаила? А Оксана Романовна оставила при вступлении в брак девичью фамилию – Седых? Надо срочно возвращаться в Москву. Вот только починим крышу… Та-а-ак! Я тут вся из себя измучилась, а остальные спят. Даже собаку, которая храпит, мне сбагрили…

Проснулась я от глухого стука – Наташка упала с кровати. Первой в себя пришла Татьяна. «Орлята учатся летать!» – бодро пропела она.

Я посчитала своим долгом посочувствовать подруге и печально взвыла. Но это была уже другая песня: «Опустела без тебя кровать…» Денька сидела на моей правой ноге и тихо повизгивала, не зная, что и подумать.

– Блин! – прокомментировала событие Наташка. – Приснилось, что я дома, на своем двухспальном аэродроме. Сколько там времени? Восьмой час? Ну и ладно, считайте, что «подъем» я сыграла.

– Нет, вы еще вполне можете полежать, – зачастила Татьяна. – А я пойду за Степой. Только бы он проспался!

– Не волнуйся, я сама навещу ирода. Через пять минут будет уже на крыше.

– Эк тебя уронило! – посочувствовала я подруге.

– Ну не через пять минут, – заколебалась Наташка, – а в течение получаса будут!.. Оба!

Вернулась она быстро. К великому удивлению, оба покорителя высоты появились под окнами нашей избы почти следом. Слегка пьяные, но полные решимости довести шиферные работы до логического конца.

– Каждый разбитый лист приравнивается к двум стаканам! Трезвость – норма жизни! – строго напутствовала героев труда Наталья.

Работа закипела и не прекращалась вплоть до вечера. Пятнадцатиминутный обеденный перерыв, в течение которого Степа и граф с аппетитом навернули борщ, не в счет. В семь часов Степа заявил, что основная часть сделана, осталось только украсть где-нибудь пару досок и пару листов железа на конек. Татьяна предложила «украсть» эти материалы из того же места, где у бабушки лежал шифер. Мужики нерешительно переминались с ноги на ногу и поглядывали на небо, намекая, что вот-вот стемнеет. Я была склонна с этим согласиться. Но стоило подойти Наталье, как нос Степы тревожно вздрогнул, а граф решительно сказал, что нечего терять зря время – после восьми будет темно.

Примерно через час усталые, но довольные герои с изумлением взирали на дело рук своих…

– Да-а-а, – протянул Степа, и его нос, живший самостоятельной жизнью, трепетно задрожал и зашевелился, демонстрируя полную солидарность с хозяином: вот, мол, оно как бывает! Побледневший Монте-Витька, не выдержав напряжения, сел на лавочку.

– Ну, будем рассчитываться? – печально спросила Наталья, и Степин нос заволновался еще больше.

Клянусь, подруга была готова заплакать.

– Моему денег в руки не давать! – послышался с дороги голос Нинки. – Девка без зимних сапог.

– Девятый вал, – тоскливо пробурчал себе под нос граф.

– Значит, так, – подвела итог Наталья. – Я рассчитываюсь с генеральным подрядчиком Степаном, а он рассчитывается с Виктором на глазах его жены, являющейся его полномочным представителем. Степа! Бери деньги и знай – ты погубил мою жизнь!

Нос Степы крупно вздрогнул и замер. Генподрядчик что-то бурчал о вынужденном спасении своей жизни. Я не очень поняла. Нос заглушал все слова.

– Сиди! – решительно опустила графиня на место встрепенувшегося было Монте-Витьку, и тот покорно сник.

Секрет своего мастерства вести диалог с алконавтами Наталья выдала вечером на крыльце. Ниночка, как истинная графиня, уговорив одна бутылку любимой рябиновки во время устроенного нами прощального ужина, была не очень любезно отправлена спать графской дочерью Александрой. Наташка без признаков хвастовства поведала, как утром по дороге к Степе-носу перехватила графа Монте-Витьку, возвращавшегося от друга и собутыльника с ночной питейной смены. «Тебе повезло, – обрадовала его подруга, крепко схватив за руку, – ты первым избавишься от своей пагубной тяги к алкоголю. Сейчас и на всю оставшуюся жизнь». Монте-Витька посмотрел на нее с нескрываемым изумлением. Его мозг работал совсем в противоположном направлении и мысленно твердил хозяину: «А зачем такая жизнь вообще нужна?» Только в более решительных выражениях. Витька недоверчиво ухмыльнулся и почесал макушку, раздумывая, не послать ли Наташку туда, куда послал вчера нашу крышу. Подруга многозначительно улыбнулась и твердо сказала: «Можешь зря не стараться. Туда не пойду. Все твои мысли – как на ладони. Моя профессия такая – врач-психиатр-экстрасенс-нарколог». Витька испуганно шарахнулся в сторону. Наташка строго погрозила ему пальцем и добавила: «Не шали! Я лечу алкоголиков и бесконтактным способом. В радиусе двадцати пяти километров… Хотели завтра уехать, но теперь уж все равно надолго здесь застряли. Пока крышу будете чинить, нормальных людей из вас сделаю. Сейчас пойдешь домой, и тебе будет плохо. Захочется выпить, но это желание возникнет в последний раз. Выпить ты уже не сможешь – наизнанку вывернет. Чувствуешь потребность в стакане?» Глаза Натальи смотрели на графа в упор, и он с ужасом ощутил признаки нестерпимой водочной жажды. «Стой! – сорвавшимся на петушиный крик голосом, остановил он Наташку. – Стой… Че ж так сразу-то? Сегодня надо крышу доделать!» – «Одно другому не мешает, – строго возразила подруга. – А если крышу почините, завтра нам надо уезжать… Закрутимся – и не успею». – «Ща, я мигом назад, к Степке», – перебил ее граф. – «Нет! – приказала Наташка. – Сесть на крыльцо и ждать! Я сама с ним поговорю».

Обработка Степы-носа несколько отличалась от Монте-Витькиной. Вытянувшись в струнку и сложив руки на груди, Степа лежал на ветхой тахте, ножками у которой служили кирпичи.

Лежал он прямо в рабочей одежде. Глянув одним глазом на Наташку, недовольно пробурчал: «Сегодня воскресенье. Отдыхаем. Завтра и начнем…» «Да хоть послезавтра, хоть через месяц, – равнодушно сказала Наталья, внимательно оглядываясь по сторонам. – Так! Лежак я твой выкину к чертовой матери… Это тоже долой». Наташка смахнула с комода нагромождение хлама, в котором смогла различить только стаканы, секунду поразмышляла и сдернула заодно грязную кружевную мини-скатерочку вместе с прилипшими застарелыми остатками закуски, хранившейся с незапамятных времен. Потом пошла сметать все со стола. Жалобный звон стеклянной тары молил о спасении. Степа, матерясь, вскочил и потребовал разъяснений. Наташка поправила волосы перед засиженным мухами зеркалом, давно забывшем о своем предназначении, и брезгливо скинула его вниз. «Степа! Я переезжаю к тебе, любимый. – Степин нос отчаянно запротестовал. Руки тоже. Слов не было. Очевидно, Степа ими подавился. – Ну не стоит так волноваться, дорогой. Я не могу без тебя жить. А ты ко мне со временем привыкнешь… – Подобие покрывала с тахты вместе с матрацем полетели на пол. – И тебя вылечим! – Наталья заботливо погладила Степу по плечу. – Видишь, как твоего приятеля корежит? Он тебе расскажет о моей профессии. Нет, ты не на дверь, ты в окошечко посмотри». – На крыльце действительно дрожал крупной дрожью граф. То ли с похмелья, то ли от утреннего холода. Степа потерял способность рассуждать, но подруга упорно этого не замечала. «Если бы не крыша, мне пришлось бы завтра уехать, – порадовалась она. – Такая удача! Поживу подольше, ты поймешь, что к тебе пришла большая любовь. А то ведь уехала бы, не укрепив как следует свои и твои чувства. Кто знает, может, долг перед мужем и пересилил бы… Он мне недавно перстень подарил. С бриллиантом. Не хотелось бы возвращать ему три тысячи долларов. Ну да мы с тобой заработаем. Татьянина крыша не последняя в твоей жизни. Ладно, – заторопилась Наташка, не хочу себя компромментировать. И так задержалась. Встретимся попозже. Я сама тебя найду. Из-под земли достану, милый… Не провожай, – предостерегла она Степин нос, – плохая примета. – И выпорхнула на крыльцо. Перепуганный граф торопливо вскочил и раскланялся. – Ах, какой был мужчина! – Наташка мечтательно закатила к небу глаза. – Настоящий полковник!» Граф ломанулся в открытую дверь и полетел на встречу с неизвестным… Наташка, отметив момент приземления Монте-Витьки, удовлетворенно кивнула головой, посчитав свою миссию успешно выполненной…