Профессионал - Кресли Коул

После ужина легче не стало. Всю ночь я следила, не вернулся ли Севастьян. Домой он не приехал, и, наверное, провёл ночь в чужой постели.

В сумерках я стояла на балконе, яростно стиснув перила. Он ждал, что я всё время буду поступать правильно — но инструкций, как именно "правильно", он мне не оставил. Гнев прояснил мой разум. Я напортачила, но и он облажался, не оставив никаких надежд на примирение.

Я отсекла его ветвь от своего дерева решений. Что тоже было, в общем, решением.

Приняв одно, я сформулировала остальные. Значит, нужно поговорить с Паханом.

Спускаясь по лестнице, я гадала, увижу ли Севастьяна. Я решила, что он должен вернуться сегодня, как минимум по причине верности боссу.

Помяни чёрта — я вошла в галерею, ведущую к кабинету Пахана, одновременно с Севастьяном. Он что, тоже к нему шёл?

— Ты вернулся? — мой голос хрипел и звучал настолько же устало, насколько устало я выглядела.

— Я всё ещё работаю на него, — голос Севастьяна прозвучал низко, когда мы оба, словно по команде, медленно остановились. — Я не останусь в стороне, когда он во мне нуждается.

Наконец-то мы сошлись на одной теме.

— Надо поговорить.

Севастьян наклонил в мою сторону голову так же, как в тот первый вечер в баре. Его ноздри расширились, в глазах вспыхнуло нечто большее, чем простое любопытства.

Меня осенило.

— Ты думаешь, я хочу поговорить о… о нас? Этот поезд ушёл.

Он прищурил глаза:

— Ты злишься на меня?

Да я просто в ярости! Но надо закрыть эту тему, чтобы спокойно объяснить своё предложение.

— У тебя крепкие нервы, Натали.

— У меня… у меня крепкие? — Не получилось закрыть тему. — Слушай, ты, кретин, не смей больше со мной так разговаривать. Своим вчерашним поведением ты начисто утратил эту привилегию.

— Своим поведением? Тебе придётся меня просветить.

— Когда ты услышал некую часть моего разговора с отцом, слетел с катушек и решил

засунуть разбитые чувства — по самые яйца — в другую тёлку.

Он подошёл ближе.

— Ты ревнуешь.

Я закатила глаза.

— Умоляю. С тягой к тебе покончено. Как говорят в фильмах: ты убил все чувства.

На его щеке опять пульсировала жилка.

— Тогда о чём ты собралась со мной говорить?

В вечернем полумраке по стеклу глухо стучал дождь, отбрасывая тень на его лицо. Которое я любовно целовала. Не отвлекайся, Нэт.

- Я беспокоюсь за Пахана. У него и так хватает проблем.

— Именно, — согласился Севастьян. — И что ты предлагаешь?

— Предлагаю войти и сообщить ему, что мы решили наши разногласия и можем вести себя, как цивилизованные люди. Скажем, что между нами всё кончено, и ты можешь снова здесь жить. Если мы выступим единым фронтом, то развеем его тревогу.

Севастьян открыл рот, но я его оборвала:

— Это не обсуждается. — Я развернулась и пошла к кабинету.

Он обошёл меня, чтобы открыть дверь, бросив через плечо:

— У меня никого больше не было.

Я споткнулась. Моё сердце — тоже.

— И я должна в это поверить? — уже второй раз за последние дни я мысленно умоляла "скажи да, скажи да".

- Мне всё равно, веришь ты или нет. — Таким холодным Сибиряк ещё ни разу не был.

Но я верила. Блин, значит, он всё ещё не срезан с моего дерева решений? Может, ещё не всё кончено?

— Мне пришлось уехать по рабочим вопросам, — добавил он.

Другими словами, просто не было времени искать шлюх. Так, хватит!

— Вот козёл, — пробормотала я. Но, входя в комнату, для Пахана я нацепила на лицо широкую улыбку.

— Доброго вечера вам обоим, — приветствовал он нас. — Алексей, рад тебя видеть. Вместе с Натали!

— Можешь уделить нам минутку? — спросила я, едва не поморщившись от того, что его глаза вспыхнули ещё ярче. Наверное, он решил, что мы объявим о чём-то другом, нежели о желании остаться друзьями.

— Ну, конечно. Садитесь, садитесь.

Севастьян опустился на диванчик, уперев локоть в колено; я присела на противоположной стороне на самом краешке.

Не теряя времени, я начала:

— Пахан, мы хотели сказать, что между нами больше нет никаких разногласий.

Он недоверчиво приподнял бровь, посмотрев на Севастьяна. В ответ Сибиряк будничным жестом вытянул на спинке дивана руку в мою сторону. Но я чувствовала исходящее от него напряжение.

Я продолжала:

— Так что мы совершенно спокойно можем жить в Берёзке вдвоём. Я знаю, что если Севастьян будет поблизости, помогая обеспечивать безопасность, то тебе будет только легче — как и мне.

И пока не передумала, я выпалила главную новость.

— Есть ещё кое-что. Я бы хотела остаться тут насовсем. Когда опасность минует, я начну подыскивать университет для перевода.

Я заметила, как рядом напрягся Севастьян. Удивился, что ли? Разозлился? Что?

Пахан, разумеется, заулыбался.

— Ты правда так решила? — Он бросил в сторону Севастьяна взгляд, очень похожий на "я же тебе говорил".

Я кивнула. Проведя прошлую ночь в размышлениях, я осознала, как сильно ограничивала свою жизнь колебаниями и неуверенностью. Проанализировав прошлое, я поняла, что в будущем должна стать решительнее. Да, я уже смирилась с тем, что мы проделывали вместе с Севастьяном, но держать удар было куда проще, чем бить первой.

Радость на лице Пахана меня просто сразила. Про него я поняла одну вещь: совсем немного требовалось, чтобы сделать его счастливым

— Это хорошо, — просто сказал он, а его глаза чуточку увлажнились.

Я покосилась на Севастьяна, чтобы оценить реакцию. Волны исходящего от него напряжения усилились. Но меня это не волновало.

— Это нужно обязательно отметить! — объявил Пахан. — И у нас тоже есть для тебя хорошие новости… — Он сбился на полуслове, повернув голову к двери.

Севастьян, уже поднявшись, смотрел в ту же сторону. Проследив за их взглядами, я увидела в дверном проёме Филиппа.

Его ангельское лицо было перекошено болью. Левая рука — забинтована промокшей от крови повязкой. В другой руке он держал автомат — целясь в нашу сторону.

— Ну разве не трогательно?

Глава 25

— Филипп, что ты делаешь? — Пахан побледнел и поднялся на ноги одновременно со мной. — Это не то оружие, которым можно размахивать в замкнутом пространстве. — Автомат был слишком тяжёл для Филиппа, а держать его он мог лишь одной рукой. Которая уже дрожала. — Особенно со снятым предохранителем.

Филипп опустил взгляд на раскачивающийся в руке автомат. Сердце у меня сбилось с ритма, когда дуло переместилось от Севастьяна к Пахану.

— Я увожу тебя, — сообщил он Пахану. — Чтобы получить награду от Травкина.

Что? Филипп был с этим ублюдком заодно? Была назначена награда? Вот почему усилили охрану! Травкин объявил награду за жизнь моего отца!

— Опусти оружие и просто поговори со мной, — обманчиво мягко произнёс Пахан.

— На разговоры нет времени. — Филипп поднял забинтованную руку, его голос надломился, — в следующий раз мои кредиторы не остановятся на трёх пальцах.

Они… искалечили его? Я прикрыла рот рукой, боясь, что меня стошнит. Он заложил часы и машину, но этого оказалось недостаточно. Как глубоко он увяз? Я и представить этого не могла.

— Дай Натали уйти, — твёрдо сказал Севастьян.

— Это в любом случае не имеет к ней отношения, — добавил Пахан. Внешне он был совершенно холоден, но я чувствовала его страх.

— Имеет! — Филипп махнул автоматом в мою сторону, заставив Пахана со свистом втянуть воздух, и дико меня напугав. — Именно из-за Натали я оказался в этой ситуации. Я был наследником! Но прошёл слух, что ты оставишь ей всё. — По щекам у него потекли слёзы. — Но когда кредиторы прознали, что я за ней ухаживаю, они понимали, что я могу добиться любой женщины. Они осыпали меня деньгами. — Он нацелился на Севастьяна. — Пока не услышали, что наследница спуталась с вышибалой. Они отозвали все долги.

— Мы же говорили об этом два дня назад, — сказал Пахан. — Я спрашивал, не нужна ли тебе помощь.

Так вот зачем они встречались?

— А мне не была нужна, — он чуть не плюнул в Севастьяна, — пока он не заявил о себе в тот же день!

— Так давай всё устроим, — предложил Пахан, отвлекая внимание Филиппа на себя. — Деньги — не вопрос. В память о твоём отце я обещаю оплатить все твои долги.

— Ты не понимаешь. Мне нужно больше. — Слёзы по-прежнему текли, автомат лихорадочно раскачивался, а пальцы, казалось, свело судорогой. — Награда, объявленная Травкиным, больше, чем я мог даже вообразить.

— Возьми меня. — Лицо Севастьяна приобрело угрожающее выражение. — Для врага я буду ценным призом.

— Я здесь за стариком.