Настоящий врач скоро подойдет. Путь профессионала: пройти огонь, воду и интернатуру - Мэтт Маккарти

class="p1">Я встал и подошел к ларьку с фалафелем сделать заказ.

Пошел легкий дождик. Пока продавец поливал белым и острым соусом куриные кубики, мой позитивный настрой сошел на нет. Иглами, может, кололись и часто, однако они редко содержали зараженную ВИЧ кровь, да и редко когда были извлечены из пациента, кровеносные сосуды которого вирус бороздил в таких огромных количествах. Каждая капля крови Дэвида содержала сотни тысяч частиц ВИЧ, из-за чего Бандерас и счел мой случай особо опасным. Таким образом, было неуместно сравнивать мою ситуацию со среднестатистическим уколом, равно как и предполагать, будто Крутой мог пройти через что-то подобное – скорее всего, когда он был интерном, про СПИД еще никто даже не слышал.

Чаще всего случайные уколы игламипроисходят не из-за невежества или халатности врача, а просто по невезению.

Я съел половину своего фалафеля и выбросил остатки. Отчасти хотелось поскорее вернуться в инфекционное отделение – из-за моего неожиданного отсутствия другим интернам из группы приходилось выполнять больше работы, – однако доктор Шанель запретила мне это делать. Она согласовывала мой курс лечения с аптекой и сказала, что пришлет сообщение, как только таблетки будут готовы. Я спрятался от дождя под навесом и стал ждать. Снова достал телефон, хотя понимал, что не стану им пользоваться. Я сжал его в правой руке, а левой протер глаза, случайно занеся на роговицу острый соус. От внезапного порыва ветра мою кожу обдало теплым дождем, словно из садового разбрызгивателя. На руках собрались капельки воды, и я представил, как они превращаются в сотни и тысячи крошечных фиолетовых гнойников. Я полез в задний карман, достал скомканную туалетную бумагу, от которой отмахнулась безутешная молодая женщина, и промокнул свои мокрые глаза.

Наконец пришло сообщение от доктора Шанель. Я перешел дорогу, зашел в аптеку и протянул индийцу за прилавком написанные от руки рецепты. Сообщив свое полное имя и дату рождения, я хотел было добавить что-то вроде «На самом деле у меня нет ВИЧ. Это все просто мера предосторожности. Вы же понимаете, так?», но промолчал и стал просто ждать.

Двадцать минут спустя я уже ехал в метро в сторону дома с большим полиэтиленовым пакетом, полным лекарств. В общей сложности там было одиннадцать пузырьков с таблетками, включая препараты от тошноты и рвоты. Обхватив руками голову, я пытался представить, что скажу Хезер. Нужно ей обо всем рассказать, но как? И как бы я сам отреагировал, будь она на моем месте? Мне доводилось получать эмоциональные звонки от друзей из колледжа после порванного презерватива, но это совсем другое. У нас с Хезер была договоренность не говорить дома о работе, и вскоре ее предстояло нарушить.

– Прошу прощения, дамы и господа! – закричал кто-то. Это был Али, в подтяжках и цилиндре. Мой духовный целитель вернулся. Он направился в мою сторону и попытался всучить еще одну визитку, но я от него отмахнулся. Мне не хотелось видеть ни его, ни кого-либо другого. Не хотелось ни к кому прикасаться. И не хотелось никому рассказывать. Мне хотелось остаться наедине с собой и получить ответ. Заразился я ВИЧ или нет? Бандерас сказал, что это можно будет узнать лишь через несколько недель. Если вирус не уничтожит меня, то неопределенность сделает это за него.

Даже если постоянно видишь вокруг себя людей в тяжелом состоянии, ожидающих результатов теста на страшную болезнь, вряд ли окажешься готовым к тому, что то же может случиться с тобой.

Выйдя из промозглого метро на 79-й улице и направившись в сторону своего дома в пятнах сажи, я начал рассматривать выписанные мне доктором Шанель пузырьки с разными таблетками: ритонавир, лопинавир, тенофовир, дарунавир, ралгетгравир. Еще больше персонажей из комиксов, каждый с длинным перечнем побочных эффектов. Таблетки дарунавира немного напоминали футбольный мяч – они были желто-красного цвета и овальной формы, – в то время как ритонавир представлял собой огромные светлые капсулы – прямо-таки обед космонавта в таблетке. Выхватывая большим и указательным пальцем всевозможные пузырьки, я задумался, нейтрализует ли препарат, вызывающий запор, диарею, которая была побочным эффектом другого.

Миновав магазин канцтоваров, я подумал про Питера Ландквиста и нарисованное им в блокноте сердце – то, что было разбитым и без имен внутри. То, что довело меня до слез. Если я не смог удержать себя в руках в тот день, сидя рядом с Денис и Питером, то как собирался справиться с произошедшим? Это было, без всякого сомнения, самое тяжелое, что случалось в моей жизни, – из тех вещей, которые обычно происходят с другими, и ты благодаришь судьбу, что не оказался на их месте. Это было вовсе не то же самое, что ждать результатов из кожно-венерологического диспансера после ночной попойки. Я ужасно напортачил, поставив свою жизнь под угрозу, и это могло затронуть каждого, кто был мне небезразличен, и даже тех, до кого мне не было дела. Весь последний месяц я видел в больнице людей на пороге смерти, однако на кону всегда были их жизни, а не моя. Я не был уверен, что справлюсь даже с ожиданием результатов. А если окажется, что я заразился ВИЧ… Что ж, я определенно не был готов думать о такой версии своего будущего.

– Мистер Мэтт, – поприветствовал меня консьерж, когда я зашел в подъезд. – Как оно?

Я поспешно засунул таблетки обратно в пакет и ответил:

– Замечательно.

Пока я ждал лифт, в голову полезли уже другие мысли. Смогу ли я с ВИЧ завести детей? Или же акт зачатия станет слишком большим риском для Хезер? Черт, я должен был знать ответы на эти вопросы. Голова плохо соображала. Я внезапно потерял уверенность по поводу реакции Хезер.

Я начал перебирать в голове фразы, с которых можно было начать разговор с ней:

«Забавная штука произошла сегодня на работе…»

«Угадай, кому придется снова пользоваться презервативами?»

«Возможно, у меня СПИД, и я пойму, если ты захочешь от меня уйти».

Тихо открыв дверной замок, я зашел в спальню. Слегка толкнул Хезер, но она спала крепко. Наверное, разговор может подождать. Мне было страшно ей рассказывать, и я был рад любому поводу, чтобы потянуть время. Я вышел из комнаты, но, когда закрывал дверь, Хезер открыла глаза.

– Что? – спросила она, протирая заспанные глаза. – Что ты делаешь дома?

Я неуклюже улыбнулся. Слова посыпались из меня:

«Осторожно понимаешь игла кошмар ужасно объясню Карлтон вирусный прости».

– Черт побери! – сказала она, сбросив на пол одеяло. – Ты в порядке? – она выскочила из кровати и встала всего