Настоящий врач скоро подойдет. Путь профессионала: пройти огонь, воду и интернатуру - Мэтт Маккарти

начали принимать лекарства от ВИЧ. Ваши показатели были запредельными.

Я отложил оборудование для забора крови и повернулся к Карлтону:

– Знаешь, в наши дни проще иметь ВИЧ, чем диабет.

– Но я диабетик, – сказал Дэвид.

Я нахмурился:

– Приступим.

Я встал на одно колено сбоку кровати и снова повернулся к Карлтону.

– Чтобы взять кровь, самое главное – найти вену. Жгут облегчит эту задачу, – он быстро записывал за мной. – Когда жгута под рукой нет, а такое бывает, я просто перевязываю руку пациента латексной перчаткой.

– На самом деле в этих перчатках нет латекса, – заметил Карлтон. – Слишком у многих на него аллергия.

– Действительно.

Натянув перчатку, я стал нащупывать вену.

– Вены у него не очень, – сказал я, и Дэвид, нахмурившись, посмотрел на свою руку. – Ты слышал про вену интернов?

Карлтон покачал головой:

– Что это?

– Она проходит вдоль большого пальца руки. Безотказный вариант.

Моя ошибка, совершенная в самом начале практики, давила и напоминала о себе все последующее время: опускала с небес на землю, когда мне начинало казаться, что я справляюсь с ролью врача.

Наслаждаясь своей новой ролью учителя, я взял проспиртованный тампон и протер вену на руке Дэвида, в то время как он отвернулся в сторону. Я распаковал иглу-бабочку и вставил ее в тонкую пластиковую трубку. Эта трубка крепилась к небольшой стеклянной пробирке, размещенной в контейнере у правой ноги пациента.

– Перед проведением процедуры, любой процедуры, – сказал я, – тебе следует сделать паузу. Прежде чем сделать что-либо с пациентом, даже если это что-то самое банальное, следует позвать кого-нибудь в палату.

– Понял, – сказал Карлтон, записав все в блокнот. Он постоянно все записывал – прямо как я. Между тем, я сомневался, что этому студенту нужно было напоминать не писать на руках. Скорее всего, он уже знал про то, что нужно сделать паузу. Вполне вероятно, он делал записи, чтобы угодить мне.

Я наклонил голову, пытаясь заглянуть в его блокнот.

– Сначала проверь, что перед тобой нужный пациент. Затем убедись, что ты действительно проводишь нужную процедуру на нужной части тела.

Подтвердив всю информацию, я вставил иглу в большой палец Дэвида, и он рефлекторно отдернул руку на пару сантиметров. Кровь потекла по трубке, заполнив пробирку.

– Сделано, – объявил я мгновение спустя и взял в руки пробирку.

Левой рукой я извлек иглу из пальца Дэвида, а правой потянулся за пластырем. На месте укола собралась кровь. Чтобы она не успела капнуть на пол, я быстрым движением поднес пластырь к пальцу Дэвида.

Только этот пластырь так и не достиг его пальца. На пути моей правой руки встала игла-бабочка, и я проткнул свой указательный палец иглой с кровью пациента. Выронив иглу, я сорвал с себя перчатку. Карлтон с разинутым ртом смотрел, как с моей руки капают красные капли. Ко мне в кровь только что попали сотни тысяч частиц вируса иммунодефицита человека.

Глава 19

Темнота.

Это все, что отложилось в моей памяти, пока я не услышал голос Карлтона:

– Черт побери! – кричал он и тряс меня, пытаясь вывести из ступора. Я рухнул на колени и стал сжимать палец, пытаясь выдавить зараженную кровь. Мое дыхание было сбивчивым. Я сжимал палец с такой силой, что он побелел – я был не против, чтобы он отвалился.

– Нет, не надо, – сказал Карлтон, медленно направляясь к двери. – Не надо вызывать воспаление. Это притянет к вирусу лейкоциты и…

Я уставился на Карлтона отрешенным взглядом. Он расплывался передо мной бесформенным пятном, однако, казалось, знал, что нужно делать.

– Раковина, – сказал он. – Раковина! Промой!

Откуда Карлтон знал, что делать? Неужели они обсуждали подобную ситуацию в медицинской школе? Я собирался было сунуть палец себе в рот. Может, получится высосать из него вирус? Я посмотрел на свою ладонь и облизнул губы. Боковым зрением увидел Дэвида. Он обхватил голову обеими руками, прямо как Маколей Калкин в «Один дома».

– Промой! – взмолился Карлтон.

Казалось, меня стошнит или я упаду в обморок. Время каким-то образом одновременно ускорялось и замедлялось. Я не мог двинуться с места, застряв в зыбучих песках всего в метре от иглы, от крови и от Дэвида. Мне хотелось закричать, но все слова забылись. Хотелось убежать, но деваться было некуда.

Карлтон включил кран и подставил под струю мою руку. Мы посмотрели на палец, из которого все еще сочилась кровь, и переглянулись. На его бесстрастном лице не дернулась ни одна мышца. Интересно, как выглядел я?

В первый год медицинской практики мне все казалось каким-то ненастоящим. Коллеги напоминали актеров, больничные стены – декорации.

А сам я будто только играл роль врача.

Я провел рукой под ледяной водой, и холод привел меня в чувство. Выскочив из комнаты, я побежал в ближайшую переговорную, где обычно обедали врачи, специализировавшиеся по ВИЧ.

– Простите, – сказал я, резко распахнув дверь, и шесть седых голов повернулись в мою сторону. – Я только что укололся. ВИЧ. Я брал кровь и укололся.

Доктор Шанель вскочила со стула и ахнула:

– Что?

Я обхватил свою правую руку левой, словно это была банановая кожура Акселя. Доктор подбежала и положила мне руку на плечо, в то время как остальные вернулись к беседе.

– Ты в порядке? – медленно спросила она.

Я не был в порядке. Я не мог говорить. Я смотрел на свой палец и представлял, как образуется корочка, запечатывая вирус внутри меня.

– С тобой все будет в порядке, Мэтт, – решительно сказала Шанель. – Тебе нужно сходить в отдел охраны труда. Хорошо?

Она внимательно изучила мои глаза, чтобы убедиться, что я понял.

– Хорошо. А это, э-э, где?

Мои зубы словно налились свинцом, а губы онемели. Я чувствовал себя маленьким ребенком, желающим убежать, исчезнуть, но при этом неспособным выразить чувства словами.

Шанель схватила свою сумочку.

– Идем.

Она положила руку мне на поясницу и слегка подтолкнула в сторону двери. Мы прошли мимо белого как стена Карлтона, рассказывавшего о случившемся Эшли, по губам которой читалось «Какого?!», и направились к лифту.

– Кто это был? – спросила доктор Шанель. – Какой пациент?

В моем сознании снова всплыло лицо Маколея Калкина.

– Дэвид, – пробормотал я. – Это был Дэвид.

– Хорошо, – ответила она. – Мне придется… Мне нужно будет сделать пару звонков.

Мгновение спустя мы втиснулись в лифт, заполненный пациентами и врачами.

– Матисьяху! – послышался вопль одного из интернов сзади. Я получил это прозвище на караоке-вечеринке после вводного занятия – так звали одного известного еврейского рэпера. Я обхватил руками свой планшет со списком поручений и