Пьесы - Николай Гуриевич Кулиш

сумасшедший дом? Меня? Да как вы смеете! Меня народ послал.

К у м. Врешь, кум! Все соседи, весь народ меня сюда послал вернуть тебя домой…

М а л а х и й. Больше ста сел, хуторов и местечек прошел я пешком, идя в Харьков, столицу УССР, на ногах моих до сих пор пыль степных дорог, из ста источников и колодцев, отдыхая, пил я воду и беседовал с народом… Я делегат!

К у м. Врешь! Ты из дому удрал!

М а л а х и й. Я всеукраинский делегат, кум!

К у м. Нет! Хоть вся Украина делегатами станет, мы же с тобой — никогда на свете! Потому идем лучше домой, говорю.

М а л а х и й (комендантам). Требую: выгоните его — это раз! И немедленно позовите сюда председателя СНК и всех наркомов — два. Я берусь сейчас вот показать вам на Агафье, как нужно совершать немедленную реформу человека, ну? Чего ж вы стали?

К у м. И я требую! Не только я — крестница — вот, кума там, а про соседей, про народ я уже говорил, как он ходит и требует… Немедленно пошлите его туда!

М а л а х и й (обиженно, величественно). Меня? Реформатора? (Подошел к телефону.) Станция? Передайте там председателю СНК и всем наркомам, пусть вденут в петлицы значки и идут в комендатуру на совет — немедленно. Слышите? Порядок дня: доклад реформатора Малахия о немедленной реформе человека с наглядным показом на Агафье — такая даль голубая сегодня, а она стоит и подсолнухи лузгает… Не перебивайте! Кто там перебивает?

П е р в ы й  к о м е н д а н т. Товарищ реформатор! Прошу к порядку! (Только отвел Малахия, а кум за телефон.)

К у м. Товарищи Совнаркомы! Не слушайте его! Не слушайте, говорю, потому разве вы не видите, что он стал не совсем в своем уме. Младенцы в голове… Да не перебивайте же!

П е р в ы й  к о м е н д а н т (отобрал телефон, позвонил). Алло! Произошла маленькая трагикомедия… Это те самые, что из Вчерашнего пришли. Да нет, из местечка Вчерашнего. Нет, не пьяные. Немного погодя все выяснится…

Вошел  к у р ь е р.

(Малахию.) Сейчас звонили сюда из СНК, просили, чтобы вы пришли к заместителю председателя.

М а л а х и й (радостно). А что, кум!.. (Величественно.) Позвоните и передайте ему — иду. Нет, лучше пустите меня к телефону, я сам позвоню. Отныне между мною и правительством никакого посредника. Довольно!

П е р в ы й  к о м е н д а н т (он уже отошел от телефона). Между прочим, просили, чтобы вы пришли немедленно. Вас ждут на даче СНК.

М а л а х и й. Какой восторг! Иду!.. Между прочим, собирайтесь и вы, Агафья. Я предъявлю вас заместителю председателя СНК как наглядное доказательство к моим проектам…

А г а ф ь я. Может, он скажет, есть ли теперь дорога в Иерусалим?

П е р в ы й  к о м е н д а н т. Просили конфиденциально. Понимаете?

М а л а х и й. Ага! Тогда вы, Агафья, останьтесь пока здесь… Я скоро вернусь… А куда же идти? Куда?

П е р в ы й  к о м е н д а н т (написал бумагу, подает ее курьеру). Вот вас этот товарищ проводит… (Курьеру.) Пожалуйста, отведите товарища реформатора на Сабурову дачу.

М а л а х и й. Благодарю! (Пошел за курьером, показав куму дулю.)

К у м. Куда ж вы его?

П е р в ы й  к о м е н д а н т. Как вы просили — психиатрам на освидетельствование.

А г а ф ь я (подошла к телефону, боязливо взяла трубку и шепотом). Товарищи! Прошу я вас, как бы мне в Иерусалим доставиться!..

З а н а в е с.

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

1

Закаркали, закружили над  М а л а х и е м  в саду Сабуровой дачи грачи носатые. Зашумели, закричали вокруг него  б о л ь н ы е:

— Эй, черные! замолчите… Не успел еще бог сотворить мир, как они небо покрыли и поклевали первую золотую зарю. Из солнца решето сделали… Темно мне и холодно. (Скорбно кричал на грачей один и поворачивался к Малахию.) Реформуй солнце.

М а л а х и й (движением головы и рук показал). Реформирую.

В т о р о й (все время напряженно ко всему прислушиваясь, таинственным шепотом). Тише, умоляю вас.

2

Подошла санитарка  О л я, за нею — преждевременно состарившийся молодой человек — с а н и т а р.

С а н и т а р. Ольга Михайловна.

О л я. Я уже сказала…

С а н и т а р. Оля.

О л я. Отстаньте.

С а н и т а р. Он же вас осрамил, а у меня совсем другая любовь в мыслях. Придите, а не то я к вам приду.

О л я (отошла). Я месткому скажу.

П е р в ы й  б о л ь н о й (Малахию). Это профессор нарочно напустил их в сад, чтобы они клевали мне голову… Вон, смотри, как уже поклевали… (Стал на колени.) Прогони их.

М а л а х и й (одним движением). Прогоню.

3

Подошел  т р е т и й. Он все время что-то заметал возле себя.

Т р е т и й. Позаметайте крошки. Смотрите — накрошили…

4

Ч е т в е р т ы й. Видели Олю? Она сегодня очаровательна. Она — прекрасна. У нее такая нежная и пахучая половая железа. (Понюхал цветок.) Такой я еще не видел, хоть и много любил…

П е р в ы й. Они и железу поклюют.

Т р е т и й. Пусть клюют, только бы не топтали…

В т о р о й (трепетно). Тише… Услышат.

Ч е т в е р т ы й. Я любил девушек, женщин, баб… Вспоминаю, где это было. Впервые на кухне, потом в чулане, на кладбище, в церковной ограде — росистая трава и колокола, до сих пор колокола, белый фартучек, справа острый месяц молодой…

Т р е т и й. Это на крошках, на хлебе…

Ч е т в е р т ы й. Подождите! Всего сто семь женщин за пятнадцать лет, четырнадцать тысяч пятьсот тридцать… тридцать…

П е р в ы й. Помогите их разогнать! У-у-у… (Закричав протяжно, стал бегать и подпрыгивать. За ним побежали другие, каждый со своим движением, выкриком или песней.)

5

Подошел  с а н и т а р.

Ч е т в е р т ы й (ему). Вы видели Олю?

С а н и т а р. Ступай вон туда. Она там… (Указал в другую сторону от Оли.)

Ч е т в е р т ы й. У нее прекрасная и пахучая, как роза, половая железа, — я видел…

С а н и т а р. Где ты… видел?

Ч е т в е р т ы й. Я сидел вон там в кустах… а она подошла.

С а н и т а р. Ну?

Ч е т в е р т ы й. Нагнулась.

С а н и т а р. Ну-ну?

Ч е т в е р т ы й. Я и увидел… на ноге возле колена… А ночью она пришла ко мне, и если бы не кошка…

С а н и т а р. Какая кошка?

Ч е т в е р т ы й. Та, что этой ночью опять принесла мне трех котят… Скажите, какое право имеет эта кошка мяукать всем, что котята от меня…

С а н и т а р. Ну, уже понес… Вон туда ступай, ко всем…

Ч е т в е р т ы й (пошел). Как ни проснусь ночью, а она уже с котятами и мяукает, мяукает всем: мяу-мяу-мяу…

6

Подошла  О л я, чтобы успокоить четвертого. Санитар загородил ей дорогу:

— Вот этот интеллигентик говорит, что вы приходили к нему ночью.

О л я. Со дня на день ему все хуже.

— А может, это и правда?

— Что? Боже мой! Трофим Иванович!

— Я не виноват. О вас еще и не такие сплетни услышать можно.

— Сплетни?

— Все я знаю, Оля, — как и где гуляли вы, как мороженым Кирюшу угощали, как постель цветочками посыпали, сорочечку белую снимали…

О л я (метнулась). Неправда!

— Неправда? Да я про любовь вашу все дочиста знаю и даже могу сказать, какого числа ночью вы привязали Кирюху к себе косою и так спали…

— Как же это… как вы узнали? Боже мой! Кто вам сказал об этом?

— Кто, спрашиваете?

— Скажите!

— А хорошенькая